Я расписалась в протянутой бумажке, вручила деньги и улыбнулась кормильцу:
— Олег, который Фил, уже уходит. Так что больше я тебя не побеспокою сегодня.
— Уходит? Ну, тогда я спокоен, — он подмигнул куда-то за мою спину и вышел на лестничную площадку.
Я закрыла за парнем дверь и медленно повернулась. Олежек стоял в метре от меня, с совершенно голым торсом. Футболка… делась куда-то… Я, могла только открывать и закрывать рот, от растерянности. Зачем он разделся?! Ой! А сейчас девчонки приедут… а что я им скажу-то? Какой красивый мужской торс, так и хочется прикоснуться, а интересно, какая на ощупь кожа на животе у Олежки… а, на вкус? Тьфу! Исаева! Не о том думаешь. Но я всё стояла и разглядывала парня, а он подходил ближе, гипнотизируя меня, как кролика.
— Ты зачем… это… разделся?
— Переубедить хочу. Зачем врачи? Я же есть. Ты показала себя, меня всё устраивает, теперь ты посмотри.
И я смотрела во все глаза, уже жалея, что вызвала девчонок. И тянула свои руки к загорелой коже, испытывая шок от прикосновения своих пальцев к горячей бархатистости. Никогда прежде не замечала за собой такого интереса к мужской особи, возможно, вскоре я пожалею о ненужном любопытстве…
Глава 7
Мы так и стояли у двери, даже мысли не возникло переместиться в гостиную, например, чтобы продолжить знакомство с телом возможного отца моего будущего ребёнка. Я все еще склонялась к визиту в клинику, чтобы воспользоваться донорским биоматериалом. Но… но ведь так хочется ласки и, хотя бы нескольких дней обычного женского счастья, которое не мог подарить ни один донор на свете. Только мужчина, который рядом.
— Решайся Лия… я же красавчик, а донор, скорее всего, окажется толстым, лысым и беззубым, с кучей вредных привычек… — томно шептал мне на ушко соблазнитель.
Я смотрела на красавчика и диву давалась, откуда вот в нем столько нахальства, в его-то годы? Теперь, кроме одного препятствия в виде несоответствия в возрасте, я видела еще другое — опасность влюбиться. Да, я запросто могу влюбиться, а потом, когда всё закончится, буду годами приходить в себя, по выходным выкидывая в мусоропровод истерзанные и залитые слезами подушки. За каких-то пару часов Олежек запал мне в душу и уже пускает в ней корни, не спрашивая моего разрешения. Я ощупала взглядом великолепный торс и глянула вниз, чисто на автомате. Олег улыбнулся и сразу взялся за ремень на джинсах.
— О нет! Пожалуйста, не надо! — взмолилась я и схватила парня за руки. Он тут же сжал мои ладони.
— Почему? Тебе же интересно… я заметил.
— Нет… не… не интересно мне. Иди уже домой… пожалуйста.
— Взрослая женщина, а глупости говоришь. Куда домой, когда я тебе нужен, — Олежек целовал мои пальчики и смотрел на губы.
Глаза его, оказывается темно-голубые, но, когда он так на меня смотрит, они становятся темными. Цвет нравится мне, немного раскосые, сощуренные в лихой усмешке, они казались хитрыми. Темные брови контрастируют с русыми волосами, светлыми на концах прядей и темнее к корням. Красивый парень… Почему он мне раньше не казался таким привлекательным? Всегда молчаливый и сосредоточенный, он развозил нас после сауны по домам и быстро скрывался из виду, получив деньги за работу.
Моё молчание, пока я разглядывала экспонат, было принято за разрешение приступить к активным действиям, а именно, к страстному поцелую. Только склонил голову, только соблазнительно прикрыл глаза, приблизил губы, приоткрывая их… И, в ту же секунду над моей головой запел домофон. От его резкого звука я так и подпрыгнула.
— Кто это на ночь глядя? — батюшки, да мы ревнуем, глазки прям, сузили, улыбка пропала.
— Девчонки мои приехали, — я сняла трубку и тихо сказала в нее:
— открываю…
— Ты их вызвала? Крошка, так нечестно. Ну сказала бы, чтобы я ушел, а ты кавалерию вызвала на помощь.
— Ага, выгонишь тебя! Я говорила, а ты прилип… оденься иди, мне еще твое присутствие надо объяснить как-то.
Олежек укоризненно покачал головой и пошел в сторону кухни, по пути прихватив пакет с едой и коробку с пирожными.
— Эй! Ужин мой не уничтожать! — я выставила указательный палец и злобно посмотрела на нарушителя моего спокойствия, потом повернулась и открыла дверь, встречая подруг.
Двери лифта разъехались в стороны и две фурии белого и чёрного цвета, споря друг с другом, вывалились на лестничную площадку.
— О Боже! Лия! Что случилось? Где болит? «Скорую» вызвала? — меня стали крутить во все стороны, разглядывая и ощупывая.
— Де-е-евочки-и-и! Да всё хорошо. Правда, всё просто отлично. Просто завтра в десять Владислаус приедет, а я не знаю, что ему рассказать… — н-даа, причина вызова получилась веской. Сейчас вручу девчонкам блокнот и ручку, пусть придумывают условия пари по пунктам, а я тем временем тихонько выпровожу своего незваного гостя.
Ну вот, девчонки уютно расположились на диване в гостиной, я отыскала писчие принадлежности, дала наставления.
— Знала бы, что ничего серьёзного, не мчалась бы как на пожар, — ворчала Пушок, подворачивая рукава сиреневой кофточки, украшенной стразами, укоризненно поглядывая на меня.
— Ничего серьёзного?! Вы придумали дурацкое пари, а мне выкручивайся? Вот сами и отдувайтесь теперь, а я пойду, чайник поставлю, — «и спрячу розы, чтоб вопросов не появилось», — добавила мысленно и повернулась к выходу.
— Я уже поставил чайник, крошка, пирожные выложил на блюдо, — донеслось от двери и мы в три пары глаз уставились на появившегося в проёме парня. Без футболки.
Твою ж каракатицу!
Глава 8
Взгляд, которым Олежек обвёл меня с ног до головы, показался мне слегка мстительным. Вызвала подмогу — получай неловкость. Меня смущала тишина, воцарившаяся за моей спиной. Что бы эти две нимфы потеряли дар речи, нужно сильно постараться. Например, предоставить на обозрение полуголого нахала, притом очень сексуального, и в квартире своей одинокой подруги.
— Вот так вот, да? — зашипела Эричка и со всей силы влепила ручкой по блокноту. — У нас условия неравные получаются, а Лия? Пока мы с Сашулей будем искать себе… эм-мм… оплодотворителей, ты нам на блюдечке положительный тест принесёшь? Так нечестно, ты не находишь?
— У нас ничего не было… — затараторила я, пытаясь оправдаться. — Олежек сам пришёл. Я вообще отказываюсь … от мужчин, отказываюсь, я в клинику обращусь. Вот!
В моей гостиной назревал скандал. Впервые за тридцать лет дружбы, мы с Эричкой и Сашулей были на грани серьёзной ссоры. Мы прошли через голод, холод и нищету вместе, стали успешными и почти богатыми, и тут это дурацкое пари может сломать нам всё. Сейчас каждая доказывала своё, высказывая вдруг нахлынувшие обиды, появились истеричные нотки в голосах и даже первые слёзы.
Согласна, тема деторождения была уже болезненной в нашем дружеском кругу, наши биологические часики не просто тихо тикали, а буквально отдавались в наших сердцах набатом. Эрика бегала по гостиной, заламывая руки, а Сашуля почти рыдала, забившись в угол дивана и обняв подушку. И только возмутитель спокойствия сидел в кресле, наблюдая за нами и не сказав ни одного слова. И вдруг Олег поднялся.
— Заткнулись все трое! — грубо, но действенно, мы сразу затихли и перестали кусать друг друга. — Подруги? Я не вижу здесь подруг. Просто кучку озлобленных сучек, готовых… даже слов нет. Порадовались бы лучше за Лию. Я услышал сегодня… то есть уже вчера, услышал ваше очередное пари и решил помочь ей. Она слабее вас, девчонки, неуверенная в себе и…
Услышав все эти слова, я пришла в ужас. Оказывается, меня просто пожалели, потому что шансов у меня ноль! Ну да, с моей-то фигурой и умением строить отношения…
Я не стала перебивать и просто закусила губу, чтоб не взвыть от обиды. Решение пришло быстро. Я не буду участвовать в пари, но и отказываться не стану. Просто подожду два месяца, потом обращусь в клинику. Пусть у девчонок сбудутся мечты, хотя бы с помощью азарта.
