Словно я никогда раньше не достигала оргазма. Словно мое тело готовилось к такому оргазму, который разрушит мои бумажные ожидания и сдует мои сказочные мечты.
— Ты сейчас молчишь, да, красавица?
В его голосе звучит ухмылка, и это должно вывести меня из себя, но я слишком опьянена наслаждением, чтобы обращать на это внимание.
— Я... могу...
— Хм.
Его пальцы выскальзывают из меня, и прежде чем я успеваю издать какой-либо звук, он хватает меня и отталкивает от двери. Я задыхаюсь, когда он ставит меня на колени перед ним.
Секунду я смотрю на него. Всего секунду, но этого достаточно, чтобы увидеть темную похоть в его лесных глазах. Это их цвет, как я теперь понимаю. Вместо того чтобы быть зелеными, как в мистическом лесу из моего детства, они смешивают цвет деревьев и земли.
Но я отвлекаюсь от них, потому что он расстегивает брюки и освобождает член. Именно на нем сейчас сосредоточен мой дикий взгляд.
На его толстом, покрытом венами и очень твердом члене. Он настолько твердый, что изменил цвет, став фиолетового оттенка.
От его размера меня пронзает дрожь страха. Не может же у него быть просто маленький член?
Я была готова к тому, что это не принесет мне удовлетворения. В конце концов, это всего лишь задание, и я не разрешала себе огромных надежд. Но одного вида его члена достаточно, чтобы я вновь затрепетала. Я только что испытала оргазм, но мое тело все еще требует от него большего.
Этого.
— Знаешь, что сейчас произойдет, красавица?
Его острая челюсть напряжена, а рука сгибается вокруг его длины, будто он колдует над какой-то формой терпения.
Я качаю головой, все еще глядя на его массивную эрекцию. Как он мог стать таким твердым?
— Ты собираешься, чтобы этот рот был полезным и сделаешь минет.
Мои бедра сжимаются вместе при этой мысли, и я облизываю губы, а затем прикусываю язык, останавливая то, что вот-вот вырвется наружу.
Я хорошая девочка, а хорошие девочки не издают неловких звуков.
У хороших девочек также нет отношений на одну ночь, но это исключение. Моя последняя поблажка перед тем, как все изменится.
Британский незнакомец зарывается пальцами в мои волосы и направляет свой член в мой рот.
— Открой.
Вместо того чтобы выполнить его просьбу, я обхватываю губами его головку и слизываю сперму. Он стонет от этого, что означает, что ему нравится, поэтому я поднимаюсь на колени и принимаю его, всосав щеки, дабы не задеть его зубами.
Мне никогда не говорили, как это делать, но я хорошо умею смешивать те небольшие знания, которые я приобрела благодаря просмотру порнофильмов. Именно этим я сейчас и занимаюсь, надеясь, черт возьми, что он не поймет, что я разбираюсь в этом на ходу.
Держа меня за волосы, он насаживает меня на свой член, и все мои сомнения исчезают. Он делает глубокую глотку, думаю я, и не могу побороть рвотный рефлекс, когда его член задевает мое горло.
Я захлебываюсь, задыхаясь от его члена, и даже с этим я не могу принять его целиком, не могу вместить его в свой рот. Но я пытаюсь. Вместо того чтобы позволить рвотному рефлексу взять надо мной вверх, я расслабляю челюсть, позволяя ему несколько раз войти в меня, прежде чем облизать и пососать.
Да, возможно, я не так опытна, как он, но он не единственный, кто может властвовать над кем-то другим.
Я тоже жажду этого.
Я хочу углубить те стоны удовольствия, которые он издает каждый раз, когда вгоняет свой член глубоко в мое горло, используя мой язык для трения. Я хочу сделать это грубее и превратить его в беспорядок.
Поэтому я действую на чистом инстинкте, продолжая максимально разжимать челюсть и устанавливать тот самый страшный зрительный контакт. Но теперь это не просто встреча взглядов или обмен уязвимостями, это вызов.
Его веки опускаются, когда он замедляет покачивание бедер.
— Перестань смотреть на меня так, если не хочешь, чтобы я трахал твое горло.
Я перестаю двигать ртом и сохраняю зрительный контакт.
Сделайэто, говорю я глазами. Трахни мое горло.
— Блядь. Кто бы мог подумать, что в моих руках окажется дикарка?
Мне это нравится. Быть дикой.
Но у меня нет возможности подумать об этом дальше, потому что теперь он входит в меня — глубоко, сильно и неистово. И мой рот для того, чтобы он использовал его, для своего удовольствия, так же, как он использовал свои пальцы для моего удовольствия раньше.
И я позволяю ему.
Не только это, но я погружаюсь в его господство, заглатывая как можно больше, несмотря на слюну и слезы, застилающие глаза.
Это хороший вид боли.
Даже не подозревая, что я нуждалась в этом до этого момента. Вид боли, которая разрушает мои стены и оставляет меня обнаженной и жаждущей большего.
А его реакция? Я могла бы наслаждаться ею несколько дней. Я могла бы слушать его низкие хрипы и глубокие стоны вечно. Этот звук возбуждает меня.
И тут меня осеняет.
Его удовольствие возбуждает меня.
Мои мысли подтверждаются, когда я чувствую, что он близок к освобождению. Я хочу довести его до этого, хочу заставить его обнажиться, как он сделал это со мной.
И как только я думаю, что мне это удастся, он выходит.
Его твердый член в его руках блестит от спермы и слюны. Моей слюны, которую я сейчас проглатывая с его вкусом.
— Почему...?
Это слово, потому что я, очевидно, потеряла способность говорить как надо. Дикий минет делает это, я полагаю.
— Как бы мне не нравился твой маленький ротик, я собираюсь кончить в твою киску, красавица.
Я прикусываю язык, дабы не застонать. Его грязные разговоры — это как удар плетью по моей самой чувствительной части. Серьезно, он не должен говорить так грязно и заканчивать это словом «красавица». Должно быть правило, запрещающее это.
— В постель. Сейчас же.
Я встаю на ноги, приказ заставляет что-то внутри меня вздрогнуть. Что-то настолько первобытное и сырое, что я не могу найти этому название.
Но вместо того, чтобы сосредоточиться на этом, я проделываю короткий путь к кровати. Прежде чем я успеваю дойти до нее, он хватает меня за тонкую бретельку платья и расстегивает молнию, а затем стягивает материал с моих рук, отправляя в полет подвеску с бабочкой.
Это рывок, без всякой пощады или мягкости. То, как его рука скользит по моей коже, не что иное, как доминирование.
Он мужчина, знающий, чего он хочет, и без колебаний идет к своей цели.
Прямо как мужчины из моей жизни.
Возможно, он тоже опасен, как и они.
Но это не имеет значения.
Никто не сможет найти меня, когда я исчезну.
Я стою перед ним голая, так как не надела лифчик, и это уязвимое положение, в котором я никогда не позволяла себе раньше находиться. Но я не разрешаю сомнениям закрасться внутрь.
Сегодня речь идет о моем теле. Только об этом.
Не поворачивая меня, он берет сосок в свои пальцы и крутит, потом сжимает, потом снова крутит.
Пальцы ног подгибаются в каблуках — единственное, что на мне сейчас надето, не считая праздничного образа.
Затем он делает кое-что еще оставаясь позади меня — он обхватывает рукой мою шею, но не сдавливая горло. Его пальцы сжимают шею по бокам, пока я не теряю сознание и полностью подчиняюсь его воле. Затем он продолжает дразнить мои соски. Они такие тугие, что это причиняет боль и посылает толчки удовольствия в киску. А может, это происходит из-за того, что он держит меня за горло.
В любом случае, я так возбуждена, что мне требуются усилия, чтобы подавить свой голос и прекратить издавать маленькие звуки.
— Для болтуньи ты сейчас очень тихая, — размышляет он. — Ты прикусываешь язык?
Я сжимаю зубы сильнее, пока не убеждаюсь, что прорву кожу.
— Бесполезно скрывать от меня свой голос, красавица. — его губы снова встречаются с моим ухом. — Ты будешь кричать.
Я собираюсь сказать, что нет, что хорошие девочки, как я, не кричат, но тут он отдает мне еще один приказ, которому я не могу сопротивляться.
