Мои легкие горят, а глаза наполняются слезами от нехватки воздуха.
Я не могу дышать.
Дерьмо. Я не могу дышать.
Мои ногти впиваются в его руку, несмотря на невыносимую боль в плече. Вместо того, чтобы отпустить меня, он наблюдает за моей борьбой с любопытным блеском, будто хочет посмотреть, как я умру. Как я испущу свой последний вздох.
Он собирается убить меня, не так ли?
Я вернулась к жизни только для того, чтобы снова умереть.
Срабатывает мой инстинкт самосохранения. Я не могу умереть. Мои ногти впиваются в его твердую кожу со всей имеющейся у меня энергией, царапая.
Он не двигается с места.
Во всяком случае, его ухмылка становится шире, словно это цирк, и я его любимое представление.
Когда я думаю, что вот-вот умру, он с легкостью убирает руку. Я делаю резкие вдохи, задыхаясь.
Что-то бездушное и темное закрадывается в его глаза, делая их почти черными.
— Думаешь, что сможешь сразиться со мной? — он гладит меня по волосам за ухом.
Этот жест такой нежный, что у меня перехватывает дыхание. То, как он мечется между мягкостью и жестокостью, вызывает у меня отвращение.
Все это притворство. Эти темные глаза не способны на доброту. Это либо шоу, либо какая-то долбаная обратная психология.
— Думаешь, что кто-нибудь может спасти тебя от меня? — он смеется, звук глухой и безумный. — Ты моя для давления и уничтожения, мой ужасный монстр. Пора привыкнуть к этому.
Я открываю рот, чтобы возразить.
Он прижимает палец к моим губам, обрывая мои слова.
— Заткнись. Ты не можешь говорить. Тебе остается только слушать.
Пульс на его указательном пальце бьется у моего рта — постоянный, спокойный и... холодный.
Возможно ли вообще, чтобы пульс ощущал такой холод?
Мои губы сухие и воспаленные, поэтому я не пытаюсь укусить его, как подсказывает мне мой мозг. Если я сомкну зубы вокруг его пальца, он может отомстить более жестоким способом.
Мое тело уже слишком слабо, вспышки боли начинаются в затылке и плечах и распространяются на конечности. Мне просто нужно, чтобы он ушел, пока я не стану достаточно сильной, чтобы встретиться с ним лицом к лицу.
Как лучше всего оттолкнуть его без применения силы?
Думай. Думай.
Я встречаюсь взглядом с его мрачными глазами и резким блеском, сияющим в этой зелени. Такой позор, что у такого мудака, как он, такой красивый цвет глаз.
Я могла бы забыть о своем достоинстве и пойти путем мольбы, но сомневаюсь, что это подействовало бы на него.
От него исходит столько безумной ненависти.
Так огромное количество... разрушений.
Я выбираю совершенно другой маршрут.
Высунув язык, я нащупываю его палец, медленно облизывая кожу.
В его глазах появляется удивление, прежде чем веки быстро опускаются наполовину.
Да. Он может скрывать это сколько угодно, но я удивила его. С людьми легче справиться, когда их застают врасплох. Особенно таких демонов, как Ашер.
Он, кажется, из тех, у кого все под контролем, и я поспорила на это, начав лизать его кожу.
Я встречаю его карающий взгляд своим вызывающим.
Ты не доберешься до меня. Не сейчас. Никогда.
Его верхняя губа подергивается, будто он услышал мой внутренний вызов и принял его.
Он засовывает палец мне в рот, кружа с моим языком. Я ахаю, но звук приглушается его сильным толчком.
Его плечи расширяются еще больше, и он выглядит как Мрачный Жнец, собирающий урожай жизней — начиная с моей.
Мои зубы задевают его кожу, и я замираю, обдумывая следующий шаг.
— Укусишь, и я сделаю тебе больно в ответ, — говорит он, как будто слыша мои мысли.
Я пристально смотрю на него, но продолжаю.
Чем сильнее он скользит пальцем по моему языку, тем быстрее я облизываю, прижимаясь к его единственному пальцу.
Чем прилежнее я становлюсь, тем яростнее становятся его глаза. Понятия не имею, гнев это, или похоть, или и то, и другое.
Вспышка тепла прокатывается по моему позвоночнику, чем больше я сосу его, но я не останавливаюсь. Если я сохраню этот взгляд в его глазах, он оставит меня в покое.
Мой рот открывается шире, когда я принимаю больше его указательного пальца внутрь. Я даже не знаю, что делаю, но я чувствую, как что-то просачивается из него и устремляется ко мне.
Ощущение власти.
Сдвиг в динамике.
Его маска сползает, и в глазах появляется безумный блеск.
Я могу продолжать обезоруживать его, и скоро он не только оставит меня в покое, но и возможно исчезнет из моей жизни, и...
Он убирает палец так же внезапно, как засунул его внутрь, и я отпускаю его с причмокиванием.
Его лицо возвращается к спокойному фасаду, непроницаемому.
Мое дыхание становится резким и неровным, когда я пытаюсь восстановить контроль над чувствами.
Усталость давит на мои нервные окончания, и мои веки медленно закрываются. Должно быть, из-за лекарств. Хорошо — что-нибудь, чтобы унять боль.
Кровать сдвигается, когда Ашер встает, глядя на меня сверху вниз со злобой и... чем-то еще.
Может, дело в чем-то другом, а может, в том, что у меня здесь никого нет, кроме него. Я просто не хочу оставаться одна.
Компания монстра лучше, чем ее отсутствие.
В тумане сна я бормочу:
— Не... уходи.
— Ты у меня в долгу. Я больше не уйду.
Глава 5
Рейна
Когда я просыпаюсь на следующий день, маленькая часть меня надеется, что все, что случилось вчера, было ужасным кошмаром.
Я не в больнице. Я не лишилась своих воспоминаний. У меня нет жениха, который называет меня монстром.
Белые стены, окружающие меня, и запах отбеливателя сводят на нет первый вариант.
Мое сердцебиение учащается, когда я оглядываюсь в поисках этих зловещих, ужасающих глаз. Все мое тело приходит в движение, напрягаясь и содрогаясь в ожидании боя.
Его здесь нет.
Я делаю глубокий вдох. Может, эта часть действительно была кошмаром.
— Рейна?
Мои мышцы напрягаются, когда я поворачиваюсь на бок. Боль взрывается в затылке, и я вздрагиваю. Это похоже на тупую боль, охватывающую весь мой организм.
— Успокойся, Рей.
В поле зрения появляется лицо мужчины, когда он помогает мне принять удобное сидячее положение.
На нем темно-коричневый костюм итальянского покроя. Его короткие темные волосы идеально уложены, а проницательные зеленые глаза так похожи на…Ашера.
— Вы отец Ашера?
— Ты помнишь меня. — он улыбается, и улыбка достигает его глаз. — Я забеспокоился, когда врачи упомянули об амнезии.
— Я все еще не помню. Вы просто так похожи на него.
— Я понимаю. — он расстегивает пиджак и садится на табурет рядом со мной. — Я Александр Карсон, отец Ашера и в некотором роде твой опекун.
— Мой опекун? Разве мне не двадцать один год?
— Да, почти двадцать один. Я был твоим законным опекуном, пока тебе не исполнилось восемнадцать, и с тех пор, как ты продолжила учиться в Блэквуде, я остаюсь твоим ближайшим родственником.
О. Ладно.
— Тогда это должно означать, что мы с Ашером не помолвлены.
Я не смогла бы сдержать улыбку в своем голосе, даже если бы попыталась.
Это был кошмар.
— Да, вы помолвлены, Рей.
Мое хорошее настроение падает, как атомная бомба.
— Я не могу быть помолвлена со своим приемным братом.
Он улыбается ободряюще, как медсестра.
— Я стал твоим законным опекуном в выпускном классе средней школы, но вы с Ашером были помолвлены задолго до этого. Кроме того, вы никогда по-настоящему не жили вместе. Ашер учился в Оксфорде последние три года.
Оксфорд. Это в Англии. Фух. Так что он вернется туда и оставит меня здесь в покое.
Проблема решена.
Я сосредотачиваюсь на отце Ашера с вновь обретенным интересом. В отличие от Ашера, его глаза светло-зеленого цвета и более злой формы. Его губы тоньше. Это профиль человека, находящегося у власти, я не знаю, откуда я это знаю, но я знаю.
