Он нас просто растолкал, но даже этого хватило, чтобы я и его возненавидела. Кажется, моя злость распространилась на всех присутствующих на этой площадке.
Состояния хуже — просто не может быть. Или может… Оно было, когда мама была замужем за Покровским. Тогда какого черта я сейчас готова провалиться сквозь землю, раз уже прошла через все круги ада? Горская — дура. И я буду такой же, если ее слова меня зацепят.
— А ты с какой целью интересуешься? — спрашиваю, зачем-то продолжая смотреть на Демида, который, увидев друга, вышел из машины. — Студенты надоели, решила познакомиться с кем-то постарше? На дедушек потянуло?
Но меня уже никто не слышал. Все снова развернулись к Покровскому и наблюдали за тем, как к нему подошел Денис, что-то сказал, а затем парни развернулись и посмотрели прямо на нас.
У меня волосы под шапкой встали дыбом от этого взгляда.
Моя проблема была в том, что Покровский точно смотрел на меня, продолжая выслушивать друга.
Он не должен смотреть!
Я не хочу!
— Лиза, он на тебя смотрит! — доносится до меня голос одной из свиты.
— На кого тут еще смотреть? — самодовольно заявляет она, смотря на меня уничтожающим взглядом.
Марина подхватывает меня под руку и тянет назад.
— Пойдем домой. Этих куриц будем рубить ночью.
Я улыбаюсь. Впервые за последние несколько минут.
Уйти сейчас — это не побег. Это единственный шанс сохранить себе нервы.
Не оглядываясь, мы идем в сторону ворот.
— Ангелина! — выкрикивает кто-то за моей спиной.
Не знаю, сколько девушек с таким именем сейчас стояло на улице перед крыльцом универа, но я точно знала, что обращались именно ко мне.
Я заставляю себя продолжить идти, но ноги перестают слушаться, и я оборачиваюсь. Марина вопросительно смотрит на меня, а я в ответ способна лишь пожать плечами.
Покровский стоит все там же, но у меня и сомнений не возникло, что это именно он прокричал мое имя. Только его голос способен вызвать дрожь в моем теле. А я в этот момент дрожала, и никакие молитвы не помогут мне унять эту дрожь.
Интересно, что ему надо?
Чего добивается, выделяя меня?
На площадке сразу же становится шумно. Голоса не смолкают. Все пялятся в нашу сторону. Горская дышит так громко, что ее будет слышно в соседнем городе.
Мысленно я готовлюсь к следующей атаке, точно не зная, хватит ли у меня сил, чтобы отбиться.
— Подруга… — Марина толкает меня в правый бок. — А это не по твою душу крик?
— Ты серьезно? С чего бы Покровскому меня звать?
Марина смешно жмурится.
— Я бы предположила, что он взглядом выцепил тебя одну из толпы и тут же влюбился, но вариант отпадает, потому что у тебя на лбу имя не написано.
— Бредовый вариант.
— Слушай, наверное, надо что-то предпринять. У меня мороз по коже от этих взглядов. Спорим, что сейчас с нас мысленно снимают кожу?
— Даже думать об этом не хочу.
Потому что становится страшно и жутко.
Липатова наклоняется к моему уху.
— Весь универ сегодня гонялся за Покровским, а он даже не здоровался. В конце дня, о чудо, говорит и зовет тебя. Котова, меня до чертиков это интригует, но Горская сейчас точно хочет откусить тебе голову. Поэтому нельзя просто так стоять.
Я сильнее натягиваю шарф на лицо, будто это поможет мне скрыться. Наверняка мое тело опознают именно по нему. И убийцей будет не Горская. Эта стерва умеет только запугивать, как сегодня, например. Бить по больным точкам — вот ее фишка. Покровский — мой настоящий враг. Непонятно, что он задумал, но вряд ли что-то хорошее.
Марина сильнее сжимает мою руку, и эта поддержка бесценна.
— И что делать? — вопросительно смотрю на подругу.
— Честно? Я не знаю.
Ну почему именно сейчас Марина не может что-то придумать? Ее мозг каждый день генерирует миллион идей, но в самый важный момент происходит сбой в системе.
И тут происходит то, чего я совсем не ожидала. Даже в самом страшном сне такое не приснится. Покровский делает первый уверенный шаг в мою сторону, и все, как по команде, освобождают ему дорогу. Когда он проходит мимо Лизы, та пытается с ним заговорить.
— Демид! — томно выдыхает она. — Я хотела спросить…
Полный игнор в ее сторону, и кажется, я даже успела разглядеть то, как она покраснела.
И меня это удивляет. Откровенно говоря, Горская в его вкусе. Демиду всегда нравился именно такой типаж девушек. Красивые, легкодоступные, глупые дуры, которые могут заткнуться, когда им скажешь. Стоп-стоп-стоп! О чем я думаю, вообще? Мне плевать, какие телки нравятся Покровскому. Пусть любую использует в своих целях, лишь бы меня не трогал.
— Жесть!
— Ты это видишь?
— Она такая стремная!
— А это правда, что Лиза сказала про ее мать?
— Я не удивлюсь, если так все и есть.
Отовсюду разносились голоса, и я до боли кусала губы, чтобы не разреветься от нахлынувшей обиды. Покровский все это слышит и, возможно, ликует у себя в душе, но большей радости я ему не доставлю.
Моих слез он больше никогда не увидит.
— Хочу подвезти тебя, — говорит он, останавливаясь в метре от меня. То, как он смотрел на меня при этом, лишний раз доказывало — Покровский любит приказывать, отказов он не терпит.
— Ангелина!
Когда Демид произносит еще раз мое имя, я почти подпрыгиваю. Он не должен со мной разговаривать. С кем угодно, но не со мной.
Тогда что он вытворяет?
— Зачем? — довольно резко переспрашиваю у него.
— Я так хочу.
Маринина рука сжимается так сильно, что мне становится больно. Само собой, подруга не понимает, что происходило на ее глазах, но из-за своего шока она сейчас сломает мне руку.
— Ей больно. Отпусти!
Судя по тому, как взгляд Покровского был направлен на Липатову, обращался он к ней.
— Ой, прости! — Марина отдергивает руку, с открытым ртом продолжая глазеть на Демида. — Я не хотела сделать ей больно.
Я это знаю, и она об этом знает, не было смысла оправдываться. Возможно, ей просто не хотелось, чтобы у Покровского сложилось неверное впечатление о ней. Она ведь так хотела с ним встретиться.
В следующую секунду меня отрывают от подруги и за руку ведут к машине. Начать вырываться, чтобы еще больше себя опозорить? Нет уж — я пас. Уж лучше пройтись под лучами злобных глаз Горской и еще нескольких гиен, чем выставить себя неуравновешенной истеричкой.
— Я тебе потом наберу, — обращается Демид к другу, который старается даже не смотреть в мою сторону. Головой понимаю, что у Щербакова какие-то проблемы со мной. Только не могу понять, какие именно.
Поэтому Денис молча кивает, а Покровский, отпустив мою руку, открывает дверь, пропуская меня.
Изумленная происходящим, я не сразу чувствую, как сильно дрожат мои руки. Все это время я не возмущалась и не спорила. Знала, что криком себе не помогу. Но, как только дверь рядом со мной захлопнулась, меня накрыло. Мысленно готовилась к битве, параллельно наблюдая за тем, как Демид обходит машину и занимает водительское сиденье.
— Чувствую себя клоуном, — сухо говорит он, сигналя, чтобы все разошлись.
Удивительно, но первый раз в жизни я была с ним согласна.
Студентам сегодня будет о чем посплетничать.
Я даже не смотрю на парня. Отвернувшись к окну, боковым зрением замечаю Горскую, которая, направив телефон в нашу сторону, злобно улыбается. Если бы она сегодня меня не разозлила, то сейчас я бы ей мысленно посочувствовала. Никому не понравится, когда тебя динамят при сотне свидетелей. Но, немного успев понять эту девчонку, могу сделать вывод, что отворот ее не остановит. А еще… Мне теперь чаще придется оглядываться по сторонам, чтобы сбоку ничего не прилетело в глаз.
И это умозаключение начинает меня злить. Из-за глупого поступка Покровского у меня появились враги.
— Ты хоть понимаешь, что натворил?
— Проехал на красный.
— Это месть такая? Натравить на меня ту, которая тебя хочет, чтобы самому руки пачкать не пришлось? До тебя доходит, как это все мерзко? — яростно выкрикиваю я.
