— Мариам, — напомнила девушка. — Но мне больше нравится просто Мария.
Секретарь понесла в кабинет Вавилова кофейную кружечку на подносе.
— Хорошо, просто Мария. Что вы хотели? Только у меня буквально минута.
— Андрей Евгеньевич не пришел ни на одно занятие… — Маша пожала плечами. — Нет, вы не думайте, у меня все получается. Просто хочется, чтобы кто-то посмотрел со стороны, оценил.
— Я вас понимаю. Только от Андрея толку, как от козла молока… Я советую вам обратиться к Галине Васильевне. Она самый опытный педагог на факультете. И, кстати, раньше она вела методику преподавания гуманитарных дисциплин. Вот кто точно сможет вас оценить и посоветовать, как сделать курс лучше.
"Да что вы заладили-то? Галина Васильевна, Галина Васильевна…", — вспылила Мария. Вот к кому она точно не пойдет за советом, так это к заведующей. Не стоит будить спящую собаку.
Но она проснулась сама… После третьей пары баба Галя зашла в аудиторию, дождалась, когда третий курс разойдется, и приказным тоном начала разговор.
— Не надо трогать Андрюшу! Я таких как ты знаю! Опутываете мужиков, малолетки… Мне не надо рассказывать, что ты его ищешь ради высоких целей. Можно подумать, мы тут только тебя и ждали…
Маша не стала это терпеть и, подхватив свои вещи и книги, вышла из кабинета. Все эти обвинения были не столько оскорбительными, сколько смешными. Но она знала, что тратить время на споры было бессмысленно. Баба Галя славилась упорством и непреклонностью.
Уже по дороге домой, в дачный поселок, Мария решила, что у нее остался один вариант — обратиться непосредственно к самому Нагорному. Все началось совсем не так, как она планировала, но ничего не было потеряно. Профессор по-прежнему являлся ее куратором, хоть и не особо рьяно бросившимся исполнять свои обязанности.
Лекции Нагорного по расписанию стояли во вторник во второй половине дня. Маша перенесла свой обеденный перерыв на два часа и, вызвав такси, поехала в университет. В аудитории профессора не оказалось. Он нашелся на кафедре. В компании бабы Гали.
Профессор сидел спиной к двери, заполняя документы. Мария постучала по косяку.
— Здравствуйте. Андрей Евгеньевич, можно вас на минутку?
— Смотря зачем, — не поворачиваясь ответил Нагорный.
— Я ваш ассистент, — с улыбкой начала девушка. — Хочу…
— По всем вопросам обращайтесь в деканат. Господин Вавилов вас проконсультирует.
Мужчина пододвинул стопку бумаг Галине Васильевне, указывая на один из абзацев шариковой ручкой.
— Это нужно переписывать. Скажите вашему аспиранту, что согласно новым требованиям…
Таким неизящным образом он дал понять, что разговор окончен. Маша еще пару секунд смотрела на спину мужчины, медленно осознавая, что он не хочет ее даже выслушать. Последнее, что она видела — полный торжества взгляд бабы Гали. Она «отвоевала» своего любимчика, получив все его внимание.
Все тот же таксист увез Машу на работу. До конца дня ее не покидало ощущение, что она по собственной воле вляпалась в неприятную историю. Возможно, лучше быть ассистентом какой-нибудь вредной этно-дамы, чем хамоватого этно-Андрея. Мужчина, которого она раньше представляла эталоном вежливости, при близком рассмотрении оказался не особо учтив, если не сказать грубее. Он даже не удосужился повернуться, чтобы посмотреть, с кем ведет диалог! А ведь Мария опять вырядилась в проклятое платье…
В последнюю субботу сентября Маша пришла в обычном для себя виде: кеды, черная футболка с надписью «Work hard. Dream big»*, коса растрепана, да и черт с ней. Несмотря на то, что работала она усердно, ее "крупная мечта" так и не появился на семинарских занятиях.
Что ж, кажется, подруга сестры оказалась права: план по захвату профессора провален. Мария банально не имела возможности блеснуть перед ним интеллектом. Тем не менее, девушка по-прежнему усердно готовилась к парам, планомерно изучала список литературы и источники. Однако, вопреки ее стараниям, большая часть группы не прониклась предметом: бакалавры исправно посещали занятия, вяло читали свои доклады, готовили рефераты, но особого рвения к учебе не проявляли. Не было интереса. А самое обидное, что на лекциях Нагорного им было интересно. Причем очень: они с восторгом рассказали ассистентке, о чем говорил профессор, когда все же бывал на парах. Они же доложили, что ее патрон рад, что она сняла с него такую обузу, как практические занятия — мол, он на них спал от скуки. После очередного такого экскурса в мир потрясающих лекций Нагорного А. Е. девушка разозлилась. To есть Андрей Евгеньевич у нас герой дня, а Машка Петрова — дурочка блаженная, которая взвалила на себя безрадостную работу слушать нудные доклады. При этом ей на кафедре никто руки не подаст, а кое-кто еще и плюнет в спину при удобном случае. Хотя профессор, наверное, даже до такого знака внимания не снизойдет. А если и плюнет, то через плечо, чтобы не поворачиваться лишний раз и не видеть ассистентскую физиономию. В общем, Маша была зла. А злую Машу часто несет…
Так, в первую субботу октября третий курс не появился в университете.
Зато в понедельник вечером (в счет субботних пар) они посетили выставку «Этномотивы в творчестве художника Маренкова А.Я.». Дидактической нагрузки выставка не несла. Зато бокалы с шампанским и конфеты на входе несли гедонистическую разгрузку. Маша прочитала небольшую экскурсию у нескольких полотен, затем представила художника студентам, потом делала вид, что не замечает, как они пьют в фойе шампанское. В общем, работала, не покладая рук, на благо отечественного образования (баба Галя бы прослезилась). В обмен на это студенты не жаловались на ее опоздания, прилично себя вели, задавали умные вопросы Маренкову А.Я., чем тешили его самолюбие, и не упились шампанским. Идиллия.
Маша посматривала на ребят, но думала совсем о другом. Вообще-то Мария не была la femme fatale**. Из рока в ней была только красная помада и «AC/DC» в наушниках. Она уже не раз пожалела, что ввязалась в эту авантюру. Последствия портили ей настроения, самооценку и, что самое печальное, мнение о Нагорном. Стоит ли предпринимать другие попытки, если план поразить профессора умом и сообразительностью провалился из-за нежелания этого самого профессора поражаться? Девушка закусила губу и посмотрела на свое отражение в музейной витрине.
Мариам Петрова была хорошей. Даже слишком. Училась с желанием и на отлично, родителей и бабушек-дедушек любила-почитала-уважала, внешность и фигура у нее были приятные, чувство юмора и аппетит — отменные. Обожала поэзию, хронологически позже Серебряного века, скандинавский кинематограф двадцать первого столетия и живопись авангардистов, которая прекрасна на всех этапах своего существования. Отличалась постоянством во всем: пила определенный сорт чая, имела незамысловатую, вечно растрепанную прическу, заканчивающуюся тонкой косой, носила футболки с остроумными и не очень надписями на груди. Близорука и немного веснушчата. В общем, девушка мечты.
Но были у Маши и недостатки: во-первых, она постоянно опаздывала, была рассеяна и забывчива. Во-вторых, иногда ее несло. Несло неумолимо и бесконтрольно. Женя сравнивала это с неуправляемым заносом автомобиля. И если для водителей существовали правила поведения в таких ситуациях, то инструкции для Маши никто не написал. Она сначала делала, а потом думала, как устранить последствия.
Если в сентябре Маша еще ждала прихода Андрея Евгеньевича, то в октябре месяце (особенно после того, как он ее послал в одно печально известное место, то есть в деканат) она поняла, что он не будет ходить на ее занятия.
Третьекурсники, Павлики Морозовы, честно признались ей, что Нагорный совсем не интересуется тем, как проходят практикумы. И про нее саму он ни разу не спрашивал. Это означало полную свободу от патронажа: профессор делает вид, что ее не существует, баба Галя была бы рада, если бы ее не существовало на самом деле. Декан Вавилов был рад любому варианту развития событий, лишь бы все участники остались довольны и его никто не трогал. Поэтому Маша обратилась к последнему и согласовала экскурсии для своих студентов.
