— Tu… uno? — теперь мужчина сопровождал каждое слово активной жестикуляцией, и благодаря этому становилось понятно без переводчика: "ты одна?"
Я отрицательно покачала головой. Ткнула пальцем в сторону бара:
— Friend (друг, англ.)… amigo (друг, исп.)… donna (женщина, ит.).
— Amica (Подруга), — удовлетворённо заключил незнакомец и сделал приглашающий жест в сторону тротуара, шедшего вдоль цветущей живой изгороди.
Пока брели по дорожке, мы познакомились. Он представился Витторио. Мы мало что могли обсудить из-за языкового барьера, но это внезапно стало не так уж важно. Удивительно, однако я не испытывала ни малейшего чувства неловкости или опасности из-за того, что пошла гулять ночью вдвоём с незнакомцем. Мы прошлись до пляжа, побродили босиком по остывающему песку — это было неописуемое блаженство, после полутора часов в туфлях на шпильке! Витторио сказал, что он тоже здесь отдыхает. Я выразила удивление, что один. Он ответил уже закрепившейся нашей с ним личной шуткой про потребность в отсутствии беспокойства.
Мы расстались в холле отеля на очень позитивной ноте. Всё, что Витторио себе позволил,
— это взять меня за руку и слегка пожать её. А потом легко отпустил, хотя я видела в его улыбающихся глазах восхищение и нежелание расставаться.
Засыпала я со странным, удивительным чувством лёгкости. Как будто освободилась от тяжёлых пут, долгое время державших меня, связывавших по рукам и ногам, пригибавших к земле. Я жива. Я самостоятельна. Я снова могу летать.
Утром я завтракала в гордом одиночестве. Лера вернулась в отель глубокой ночью и вставать раньше десяти наотрез отказалась. Не голодать же мне четыре часа — пришлось идти одной. Когда я уже выходила из-за стола, в дверях возник мой вчерашний знакомый. Витторио выглядел изумительно: бодрый, свежий, аккуратно причёсанный и, как обычно, безупречно одетый во всё светлое: рубашку поло, шорты до колен, белые кеды. Не тратя времени даром, он быстрым шагом приблизился ко мне и протянул обе руки для пожатия. Мне ничего не оставалось, как положить в них свои. Лицо мужчины расцвело особенно тёплой улыбкой, но долго он меня удерживать не стал. Слегка повернулся и кивнул на не замеченного мной ранее спутника — высокого и стройного молодого человека с правильным ясным лицом и классической стрижкой.
— Здравствуйте, — очень чисто сказал тот по-русски. — Меня зовут Александр, я ваш переводчик.
У меня совершенно неизящно отпала челюсть. Мой..? Однако задавать вопросы не было никакой необходимости: Александр успешно предвосхищал их ответами:
— Господин Витторио Кастеллано желает пригласить вас на экскурсию по Римини, поэтому пригласил меня сопровождать вас, чтобы вы могли обмениваться информацией и впечатлениями.
Вот это да! Честно сказать, я не ожидала от него такой прыти. Да вообще не ожидала ничего: мы ведь только десять часов назад обсудили, что оба хотим спокойного отдыха… и где он нашёл русско-итальянского переводчика за ночь?! Но отшить человека, который взял на себя такой труд ради меня, не позволила совесть. Я только попросила отсрочку до десяти, чтобы прихватить с собой подругу: для компании и для безопасности. Да, ещё вчера я и ночью не боялась оставаться с ним наедине, а теперь даже присутствие переводчика не спасает. При свете дня Витторио вдруг стал казаться мне опасным человеком — в каком-то другом, более потаённом смысле слова.
Проснувшаяся, но не выспавшаяся Лера совершенно не поняла, что меня так смутило в предложении случайного знакомого:
— Я тебя умоляю, тут такое сплошь и рядом происходит! Тебе мужик-то нравится?
Я пожала плечами:
— Внешне — да. Он очень привлекательный и такой… классический мачо. Но лично я его совсем не знаю и ещё не отошла от расставания с Владом.
— Так это тебе прекрасный способ отойти! — воскликнула Лера, а потом потрепала за щёку:
— Да знаю, знаю, что ты не такая. Клин клином вышибать не любишь. Знаешь, я думаю, что даже если ты просто согласишься на эту экскурсию, он потом не потребует "оплаты", потому что она состоялась не по твоей просьбе, а исключительно по его добровольному желанию. Но если хочешь себя обезопасить, скажи — прямо или намёком — что ему ничего не светит, сколько бы достопримечательностей он тебе ни показал и каким дорогим ужином ни накормил.
— Как это — намёком?
— Например, расскажи душещипательную историю про недавно брошенного жениха или, ещё лучше, что он всё ещё твой, просто занят делами — потому и не поехал… Переводчик у вас теперь есть, можешь не стесняться в выражениях.
— Нет уж, врать я не намерена! Это всегда выходит боком.
Лера утвердительно кивнула:
— Тем, кто не умеет врать. Но ты права, жених может стать помехой, если всё-таки твой состоятельный иностранец тебе понравится.
— А ты сама-то хочешь с нами поехать?
Она пожала плечами:
— Если тебе нужна моя поддержка, то да, несомненно. А если ты и сама справишься, то, поверь, у меня есть уже несколько своих претендентов на роль экскурсовода.
— Кстати, как всё вчера прошло?
— Отлично! Мне очень нравится местный стиль ухаживания.
Повезло ей! — подумала я, вспомнив своего настойчивого танцора. У меня этот стиль оставил двоякие впечатления…
— У тебя кто-то был… этой ночью?
— Подруга, за кого ты меня принимаешь?! Нет, я девушка приличная, сначала надо познакомиться…
— И с кем ты решила познакомиться поближе?
— С англичанином. С остальными слишком высок языковой барьер… к тому же, он такой милый и трогательный…
Надеюсь, что и джентльмен к тому же, — подумала я и отпустила подругу на свободу. Отправилась гулять по Римини с Витторио и переведчиком одна.
Мы с Витторио и Александром посетили Темпио Малатестиано, мост Тиберия, арку Августо и другие знаменательные места, которыми по праву гордится маленький, но древний итальянский городок. Алекс подробно рассказал об истории их создания и дальнейших перипетиях. Он всякий раз начинал своё повествование только после того, как высказывался его наниматель, но по моим ощущениям не просто переводил, а говорил больше, подробнее.
Разумеется, Витторио не принял моего отказа на его приглашение отобедать в хорошем ресторане. Там мы продолжили общение, и гостеприимный итальянец принялся расспрашивать меня о моих прежних представлениях и теперешних впечатлениях об Италии. Среди прочего мне внезапно вспомнился виденный в детстве короткий ролик про трёх грустных клоунов, что вяло кривлялись под красивую итальянскую песню**. Я тут же поспешила найти это видео на Ютьюбе и показать его Витторио. Он просмотрел ролик с улыбкой, но потом слегка покривился:
— Песня действительно на итальянском, но поют явно не итальянцы — язык коверкают безбожно.
Потом я вспомнила "Феличиту" — с этим произведением и сам Витторио был знаком и отозвался о нём намного благосклоннее, нежели о "Грустной канарейке". Также я не смогла умолчать о знаменитом дуэте Абдулова и Фарады из фильма "Формула любви"***
— Витторио очень долго и заразительно смеялся над этой незатейливой песенкой:
— Просто набор слов, но звучит необычно. Очень талантливо! — похвалил он.
Потом мы обсудили мои воспоминания из уроков истории и других источников о Ватикане, Коллизее, римском праве и итальянской кулинарии. Витторио слушал меня с жадным вниманием, часто кивал и одобрительно улыбался, время от времени делая комплименты моей эрудиции. Я чувствовала себя удивительно легко и радостно и вместо усталости от такого обилия впечатлений ощущала эмоциональный подъём.
— Ну и, конечно, не забудем о знаменитой итальянской мафии, — ляпнула я, не подумав, в порыве самолюбования.
Витторио вздрогнул и даже как будто слегка отпрянул — наверное, я оскорбила его патриотические чувства, привязав преступность к национальности. Тут же смутилась и тронула его за руку:
— О, простите, я не хотела обидеть вас. Поверьте, я прекрасно понимаю, что это вовсе не национальная черта… Знаете, говорят, в Америке ходят ужасающие слухи о русской мафии, но это ведь не значит, что и я или мой отец — преступны в душе.
