— Так как ты сюда? Тоже модельный бизнес? Обещали подиумы рядом с Наоми Кемпбелл и обложку журнала?
Я покачала головой. Увы, все было запутано. Работой за границей или в модельной сфере могли заманить только бесхребетных дурочек. Я к таким не относилась.
— Меня вообще не должно было здесь быть.
Лизка толкнула меня в плечо.
— А кто должен, б**дь?
Внезапно хрипло вскрикнула одна из девушек, погасив зародившийся конфликт на корню. Мы синхронно повернули голову в ее сторону, наблюдая, как она — совсем еще юная, похожая на школьницу, поднесла связанные руки к шее, стремясь остановить приступ удушья. Лицо покраснело, глаза закатились. Девчонка задыхалась. Причем никто не усомнился в том, что это не симуляция, все происходит на самом деле.
— Ин…а… ор… — прохрипела она, падая на колени, не в состоянии удержать равновесие. Но никто ей не помог. Девушки лишь испуганно вжимались в стену и отводили глаза.
— Придурошная, что ли? — пробормотала Лизка.
Я поняла все буквально в первые минуты.
— Астма у нее. Ингалятор нужен. Черт, зови кого-нибудь, умрет же, задохнется!
Лиза посмотрела на меня, как на полоумную, и даже отодвинулась.
— Борзая? Сама зови!
Похоже, повторять участь блондинки с татуировками никто не хотел. Ни одна из девушек не подошла к задыхающейся товарке, каждая отводила взгляд, словно это могло сделать ее следующей жертвой. Если бы у нас остались сумочки, я бы попыталась найти ингалятор, но все личные вещи отобрали. Забыв напрочь про перепуганных куриц, которых так легко было превратить в трусих, я открыла рот и пронзительно закричала:
— На помощь! Девчонке плохо!
Мой вопль произвел эффект разорвавшейся бомбы. Девчата комично поднимали связанные руки, пытаясь зажать уши, отползая подальше от астматички. А я в тот момент не думала, что меня за нарушения спокойствия могут избить и пустить по кругу. Просто понимала: если на моих глазах умрет человек — только потому, что не хватило смелости его спасти, я не смогу с этим жить.
Ждать пришлось недолго. Топот ног, лязг засова, скрип несмазанных петель — в камеру ворвались трое в балаклавах. Девчонки с воплями шарахнулись к стенам — кто-то отбегая, кто-то ползком. Самый крепкий из церберов подошел к задыхающейся девчонке, замахнулся дубинкой — но его рука замерла. Вовремя рассмотрел побагровевшее лицо и закатившиеся глаза пленницы.
— К Склифе ее. Мигом, уроды! Это на спецзаказе.
Я смотрела, как двое вертухаев поднимают ее — не рывком, а бережно, словно опасаются сломать. Идти сама девочка не могла — хрипела, не в состоянии справиться с приступом удушья. Тогда кто-то просто поднял ее на руки и поспешно вынес прочь. Подобная осторожность сбила меня с толку, особенно после насилия над блондинкой.
— Кто орал, твари? — почти ласково осведомился горилла, поигрывая дубинкой.
Глава 1. Окончание
Я непроизвольно вздрогнула, испытывая острое желание отползти за спину Лизы. Но десятки пар глаз, словно по команде, уставились на меня. Хорошо еще, что не пальцем указали и не заявили в голос.
Но бугай не спешил идти ко мне. Подошел к девчонке, что буквально в угол вжалась, силясь слиться со стеной, и с размаху ударил ногой в живот. Я закрыла глаза, но это не помогло: звуки ударов, плач и стоны девчонок разрывали барабанные перепонки. И когда звук шагов начал неотвратимо приближаться, едва не закричала, инстинктивно сжавшись в ожидании удара.
— Ты, что ли, мартышка?
Огромная лапища накрыла мое лицо, сжав щеку, палец надавил на губы, заставляя открыть рот. Цепенея от ужаса и растеряв всю свою смелость, я открыла глаза. Встретилась с безжалостным, цепким взглядом темных глаз в прорезях балаклавы и не смогла унять приступ панической дрожи.
— Типа четкая… дал бы в награду пососать свой леденец, но пусть главный с тобой разбирается.
Я даже не успела понять смысл сказанного, как Лизка, дура провинциальная, метнулась вперед, оттеснив меня, положив связанные ладони в область паха гориллы.
— Хули она, а не я? Ты слепой?
Губы мужчины исказила ухмылка, о которой леденела кровь. Только рыжая, возомнившая себя роковой обольстительницей, либо не заметила ее, либо восприняла как проявление симпатии. Мне хотелось пнуть ее в спину, предостерегая от опрометчивого шага, но я не успела.
Удар отбросил Лизу к стене. Все произошло настолько быстро, что я не успела прийти в себя. Смотрела, как ее избивают, таская за волосы, жмурилась от воплей. К счастью, долго это не продлилось.
— Я сам выбираю, кого натягивать, ты, падаль! — напоследок припечатал горилла и ушел, заставив всех нас вздрогнуть от резкого лязга двери.
Как и в первый раз, никто из нас не мог прийти в себя довольно долго. Лизка стонала и ругалась матом, обещая вырвать обидчику кадык вместе с членом. Меньше всего мне хотелось, чтобы этот мудак вернулся и закрыл ей рот, поэтому я подошла ближе и потянула за ее связанные запястья.
— Хватит, он ушел. Вставай. Чем ты думала вообще?
Охая, Лизка приняла сидячее положение. Внешне она не пострадала. Все верно, никто не собирался портит товар, то есть нас.
— Я бы ствол у него выхватила, всех спасла…
— Да перестань заливать! — мне стало мерзко оттого, что она пытается прикрыть собственную дурость и стремление выслужиться пафосными благородными намерениями. — Скажи уже как есть, решила улучшить свое положение, отсосав у вертухая. Только татуированной минет не помог!
Лизка бросила на меня злой взгляд:
— И да, я бы отсосала! Но он, по ходу, пиндос. А ты благодари, иначе сейчас бы глотала по самые гланды вместо «спасибо»! По ходу, ты решила, что тут голубой огонек? Вика, просыпайся. Это торгаши мохнатым золотом! Нас всех отправят в бордель, пока мы не передохнем от обилия клиентов!
— Откуда такие познания? — спросила я, стремясь подавить волну ужаса, грозящую унести рассудок. От слов Лизы хотелось взвыть — я понимала, что она права.
— Да меня уже не в первый раз пытаются загрести. То моделью, то няней в Турции. А тут, блин, попала. Подруга, сука, пишет — загремела на больничную койку, слетай вместо меня хостес на вечеринке поработать. Я и прилетела, а мне сразу в раздевалке — мешок на голову, и сюда… если бы я только подумать могла!
Никто из нас не мог подумать о том, где его подстерегает подобная участь. Я хотела было сказать Лизе, что с ее внешностью — яркими рыжими волосами, не знавшими окрашивания, и большими глазами она лакомый кусок доя мужиков, но промолчала. Кто из девушек с высокими внешними данными думает не о сотнях разбитых сердец или хотя бы кошельков, а о том, что их обязательно похитят торговцы живым товаром?
— Сколько тебе лет? — сейчас, когда с нее сбили спесь, Лиза казалась почти подростком.
— Двадцать будет в ноябре. А тебе?
Я непроизвольно окинула взглядом девчонок. Остальные выглядели еще младше. Как я, вашу мать, здесь оказалась?!
— Двадцать пять. И не смотри на меня так, сама в шоке.
Где-то с полминуты мы молча смотрели друг на друга. Лиза — недоверчиво, пристально, будто пытаясь найти на моем лице первые признаки старения, а я с удивлением — в двадцать лет я боялась первая подойти к мужчине, не то, что лезть к нему в брюки! Рыжая казалась опытнее и разбитнее на полжизни по сравнению со мной.
— Да как же тебя? У них после двадцати пяти выходят на пенсию. Но ты не выглядишь на свой возраст. Я думала, ровесницы.
— Я сама не понимаю. Ошиблись, наверное.
— Вик, я так и не отключилась, пока меня везли в этот хренов сарай. Слышала, как они кому-то звонили, много раз. Думала, адрес проскочит или иная зацепка, а может, на заправке где станут, и дам деру… так вот, они знаешь как меня называли? «Рыжий лот». Упоминали заказчика. И не только обо мне говорили. Была еще «Лот для дефлоратора» и «Лот красный свет». Последнее я не поняла, но в ходе разговора догадалась, что они говорят о девчонках. То есть не бывает случайностей, понимаешь? На каждую из нас поступил заказ. Вряд ли ошиблись, скорее, кто-то спецом заказал постарше с твоей внешностью. И знаешь, мы вроде как в лучшем положении.
