Он подмигивает девушке и, наконец, переводит взгляд на меня. Отталкивается от столешницы и направляется ко мне.
Облаченный во все чёрное с ног до головы и с темными очками на лице. Хотя сегодня даже солнца нет. По‑сумасшедшему красив.
— Сорри за опоздание, никак встать не мог, — вместо приветствия выдает Вова.
Он снимает кожаную куртку, вешает ее на спинку стула. Очки кладет на столик, а сам усаживается напротив. Выглядит хорошо. Даже слишком. Словно другой человек!
На нем закрытый черный пуловер, скрывающий все татуировки, которыми он светил при нашей первой встрече, волосы аккуратно зачесаны на пробор, а пирсинг с лица и вовсе исчез. Пай‑мальчик. Сын маминой подруги.
Вот это да.
— Как образ? Подходит? — он складывает руки в замок на столе и криво улыбается.
— Для чего? — не понимаю я.
— Для знакомства с родителями.
— А, да. Вполне, — откашливаясь, говорю я.
Действительно, профи.
— Итак, — он достает из кармана брюк сложенный вчетверо листок. Тот самый, что я заполняла накануне. — Пару пробелов.
— Да, — хриплю я. Потом откашливаюсь и добавляю увереннее. — Какие?
— Цель. Ты нигде не написала. Зачем это все, Ида?
Живее всех живых Курт Кобейн ставит локти на стол, подпирает подбородок и впивается своей солнечной лужайкой в мои глаза. Ждёт ответа.
— Моя подруга считает… то есть я… мы, короче, подумали, что если у меня будет парень, то это достаточный повод не ехать мне домой. Родители, они, как бы сказать, люди не из города и считают, что где родился, там и пригодился, хотя образование мне получать не мешали… но и не поддерживали, — сбивчиво объясняю я. — Думали, приеду после института домой и буду как сестра. А я нет. А сейчас самый сезон и им помощь нужна. Так что вот…
Я морщу лоб, пытаясь проанализировать, что вообще нагородила. Парень напротив делает тоже самое, судя по его яркой мимике.
— Серьезно? Как в девятнадцатом веке прям. Может, и жениха тебе присмотрели? — изгибает он красивые брови.
— Есть там мой друг детства, — со смешком признаюсь я. — Димка. Сосед. Но это так, на уровне разговоров все. Семьи дружат просто.
Опускаю взгляд на руки и свой телефон в трещинах. Странно рассказывать так много о себе едва ли незнакомцу. Об этом только Ангелинка и знает.
Вова барабанит длинными пальцами по столу и внимательно вглядывается в мое лицо, отчего правой щеке становится горячо.
— Знаешь, я думал, будет скучно, а ты прикольная, — наконец, заговаривает парень по найму. — Расскажи ещё что‑нибудь. О деревне своей. Метод погружения, так сказать.
Он откидывается на спинку стула и закидывает руки за голову, потягиваясь.
— Костин, блин! — шипит подоспевшая с двумя стаканами девушка из‑за кассы. — Лапы свои длинные прибери, чуть не разлил все. — Ставит на стол два больших стакана, улыбается мне, потом снова переводит взгляд на Вову. — И не провоцируй Артема, сколько раз просила!
Курт получает тычок в плечо и усмехается.
— Не руби мне кайф, Соловьева. Бесить его — единственное развлечение в моей жизни.
— Опять хочешь гематому на пол‑лица словить?
— Ты обещала мне программу защиты свидетелей.
— Слушай, я не всесильна. Ты и мертвого довести можешь. Давай заканчивай, а то я тебя бесплатно поить перестану.
— Понял, принял, детка, — подмигивает девушке, за что получает закатанные глаза и громкое цоконье.
Она щелкает его по лбу пальцами и, гордо развернувшись, возвращается к брюнету у стойки.
— За счёт заведения, — длинный худощавый палец, с выбитым на нем символом доллара, пододвигает стакан ближе ко мне.
Я обхватываю горячий пластик двумя ладонями и не удерживаюсь от вопроса:
— Вы давно знакомы?
— Со времён бабушкиных трусишек на батарее и сухомятки, — я непонимающе вздергиваю брови и присасываюсь к стакану. Ореховый. Снова в точку. — Учились вместе, в общаге жили, она нулевой километр, — объясняет он.
Вова‑Курт тоже отпивает из своего стакана и удерживает мой взгляд.
— Нулевой километр? — он явно ждал этого вопроса.
— Да, всегда есть та, с кого все начинается. Понимаешь? — ухмыляется он.
— А, так вы вдвоем… — прикусываю щеку изнутри и изображаю пальцами вилку, то складывая, то разводя их в стороны.
— Ещё чего! — фыркает псевдо‑парень. — Но она первый успешный проект. Видала этих двоих, — кивает себе за спину. — Моя работа.
Снова кидаю взгляд на парочку у стойки, они мило перешептываются и наглаживают друг другу руки, чуть ли не уткнувшись носами.
— Знаешь, я тоже думала, будет скучно. Но ты интересный, — улыбаюсь парню.
— Сработаемся, — хмыкает он. — Так что на счёт соседушки? — он запускает руку в волосы и ерошит их до красивого беспорядка.
— Кого? — залипаю на этом рокерском движении.
— Соседа твоего, друга детства, суженного‑гаданного?
— А! — спохватываюсь я, понимая, что мы вернулись к моим Прудам. — Мечты родителей и мои мечты — это две планеты из разных систем, как ты уже понял. Так что ничего. Просто сосед.
Пожимаю плечами и снова отпиваю из стакана, включаясь в переглядки с моим личным Куртом Кобейном.
— А как ты относишься к курицам?
Глава 3
Ида
— Так, успокойся, все получится! — уверенно говорю я.
— Я и не волнуюсь, — подаёт голос мой псевдо‑парень.
Я оборачиваюсь и смеряю его раздраженным взглядом.
— А я это и не тебе.
За последние полчаса он успел знатно потрепать мне нервы этим своим: покажи кухню, спальню, а в этой комнате что? Экспресс‑экскурсия по квартире затянулась, а родители уже звонили с вокзала, едут. Я вышагиваю по коридору, нервно заламывая руки. Ничего не выйдет, Господи, о чем я только думала? Мама же с порога просканирует и вынесет вердикт, она одним взглядом беременных коров определять умеет! Не то, что лже‑отношения.
— Как твоя фамилия? — я резко торможу перед моим фиктивным парнем и смотрю на него, не мигая.
Не подумала спросить о такой мелочи! Вообще ни о чем не подумала! Я
