Плакала как школьница. Изгрызла в кровь все губы. Расковыряла пару десяток мелких дырочек в плетеном сестрой пледе и не могла уснуть. Совсем.
***
— Он был женат. — Влипаю в кресло от услышанного. Откуда Вера узнала, вопрос открытый, как и вся та информация, что она начинает выливать на меня. — Детей, правда, нет — то ли он не хотел, то ли она не могла, я так и не поняла. Работает в собственном салоне. Ремонтирует и продает байки, гоночные варианты мотоциклов, квадроциклы и прочую гадость. Мне сказали, что на работе он большую часть дня в костюмчиках, а потом начинает сам крутить эти все гайки его, — отмахнулась она. Куда интереснее обсуждать все без деталей. Для нее. Мне же было интересно ВСЕ без исключений, вплоть до гаек, что он крутит. Но…
— Я видела, — приходится нехотя признаться.
— Что видела? — прищуренные глаза подруги — это невообразимое нечто, хочется пристукнуть ее сразу, ну или собственный язык прикусить.
— Его в костюме.
— А мне рассказать?
— Забыла. Прости, — врать умею профессионально. Всем. Потому сразу прощена, даже ни на секунду не почувствовав себя лгуньей.
— И как он? Рассказывай! Немедленно. Было бы лучше, конечно, если бы ты догадалась его сфоткать, но можно и так. Давай, — прикрыв глаза, видимо, готовая представлять его прекрасный образ. Дура набитая… Слов нет.
— Красивый. Строгий. Сексуальный. Задница что надо. И он пах деньгами. Весь такой откровенный самец. Довольна?
— О-о-о… я хочу это увидеть. А лучше стащить с него этот костюм и потрогать горячее тело.
— Остановись, — устало прерываю, пока не стало поздно. Ее мысли вторят моим, а это не слишком приятно. Делить его не хочется, ну, никак. Тем более с ней. Зная запросы и цепкие пальцы ее хищной натуры. Ее не остановит ничто, ни то, что мы подруги долбанных полжизни, такое случалось уже. Ее не волнует, кто и в кого влюблен, важнее то, кто нужен ей. Вот такая дружба.
— Я знаю, что ты запала. Вижу. Но ты же понимаешь, что тут без вариантов? — заботливая, любимая моя Вера. Ага. В глазах запрет висит и мигает неоновой табличкой. Понимаю ли я? Да. Но принимаю ли? Нет. В этом вся разница. Потому ответить сдамся ли, не могу.
— Это он тебе сказал?
— Да.
Признаю, сразу я впадаю в подобие ступора. То ли от наглости, то ли от ее просвещенности. Да от всего сразу, наверное.
— А подробней?
— Короче. Вчера он пришел в бар весь такой расстроенный. Такой… такой не такой, как обычно, в общем.
— Это ты по чем определила? — со скепсисом переспрашиваю.
— Ну, мне так показалось. Весь в черном, пил виски и тяжело вздыхал, глядя по сторонам. Вот я и спросила, может, он тебя ждет? Так я могу позвонить и позвать. Я, если честно, просто поговорить с ним хотела, и темы не было подходящей, так что вышло случайно, можно сказать. Я бы тебя не звала, естественно, — театральный жест, но следом исправляет себя, ага: — Не потому, что не хотела тебя видеть, ты же болеешь, — улыбка настоящая на сей раз. Отмаза засчитана, подружка.
— Болею. — Хотя по правде, уже не особо. Но кашляю пару раз ради приличия, так сказать, я поняла о чем она, умница такая.
— Он сказал, что не ждет, не ждал и ждать не собирался тебя. Не думал даже о причинах твоего отсутствия, вообще не думал о тебе. И ему ровным счетом плевать.
Я, не выдержав, приподнимаю бровь. Объясню, что конкретно смутило. Для начала, такой длинной тирады услышать от него вряд ли реально. Плюс ко всему, я более чем уверена, что он не захотел бы даже отвечать на подобные вопросы. Или сказал что-то односложное, если не ответил и вовсе вопрос вроде «Зачем?».
— И я спросила, а как же ваш поцелуй? Неужели, не тронуло? — продолжает та с пылом. А мне становится до ужаса неприятно. Я боюсь услышать ответ на этот вопрос. Банально до дикой паники боюсь. Сказать что-либо тупо не могу, язык к небу прилип. Не отодрать. И я киваю в знак того, что готова к продолжению.
— В общем. Я точно не помню… — ну как же, именно этот момент бедная забыла. — Но он сказал что-то вроде: почему его это должно было тронуть? Или, что поцелуй был самый обычный, каких были десятки в его жизни, и в обморок от удовольствия он не падал и голову не терял.
И да простят меня, грешницу, я, не удержавшись, начинаю хохотать как последняя истеричная дура. Просто ржу до слез из глаз, до хриплого каркающего кашля. Вот хоть пытайте, но не могу поверить в ее слова. Ну не может мужик его возраста, с нормальными функциями организма никак не отреагировать на поцелуй. И пусть я не помню, каково оно было, Корень мне недвусмысленно намекал на состояние Лёши после моей выходки. Мол, тот был раздражен и возбужден. Весь.
После моей полу-истерики Вера затыкается задумчиво. То ли поняла, что проняло меня знатно, то ли решила не травмировать мою психику еще основательнее. Но факт в том, что она явно либо приукрасила, либо скрыла часть или же додумала наоборот. Это в ее стиле.
— В общем, сегодня день рождения у той барменши, что всегда в полночь уходит, ну, блондинка та, с тоннелями в ушах огромными и тату на весь живот, — пытается пояснить мне, о ком она, хотя я сразу прекрасно поняла, что за девушку она описывает.
— Круто, а я тут причем?
— В смысле, причем ты тут? — приподнятая бровь и глаза полные укоризны, а-ля «Что же ты такая тупая у меня?».
— В прямом. Ты намекаешь на то, что мне следует пойти и петь в голос песенку имениннице? Я не в настроении, не слишком прекрасно себя чувствую, да и желания там появляться не возникает совсем. Так понятно?
— Ты его что, избегаешь? — усмехается.
Посылаю в ответ уничтожающий взгляд. Отвечать совершенно точно не собираюсь. Не вижу смысла. Да и откровенничать о своих планах не хочу. Хоть она и подруга, но есть вещи, которые сугубо личные и оглашать кому-либо я не намерена. Тем более ей. Так что мне проще промолчать, оставив ей возможность сделать собственные выводы, верные или наоборот. Это уже ее дело.
Разговор, что очевидно, себя изжил. Потому она, коротко клюнув меня в щеку, удаляется. А я выдыхаю спокойно, так как в последнее время предпочитаю смертельную усталость от занятости на работе или же усталость от тренировок. Но никак не шумную компанию, в которой ОН. Даже компанию подруги переношу с трудом. И это не чертова депрессия, просто период моей полной дематериализации.
Собирать себя по кусочкам, рыть изнутри, просматривать свои эмоции и ощущения, пытаясь принять их и понять. Сложно. Потому как признаться порой даже себе тяжело, что так получилось, и я допустила ошибку, позволив себе поверить, что каждый желанный мужик не сможет отказать мне. Настала пора признать, что времена, похоже, изменились. И настал новый этап в моей жизни, когда я стою на перекрестке и пора принять решение, по какому пути следовать.
А путей несколько. Я могу упрямым бараном биться в его непробиваемую стену и пытаться все же дожать ситуацию до максимума. Раз уж крысы способны точить бетонные стены, то чем я хуже них? При должных усилиях возможно, если не все, то, по крайней мере, многое.
Также я могу попросту двигаться в том же направлении. Убиваться в зале и на работе, совершенно забив на личную жизнь. Или, наконец, отпустив всякие мысли о нем, отвлечь себя чем-либо или кем-либо.
Глава 5
После полутора недель раздумий решение стало очевидным. Отпустить. Забыть. Идти дальше.
И вот в данный момент я нахожусь в клубе с младшей сестрой и смотрю на стопку текилы перед носом. Вообще, пить как бы не особо хочется. Но так как уже налили, оплатили и выжидающе смотрят на мою порцию, я выпиваю. Попутно напомнив себе особо не косячить, ибо перед собой-то стыдно не будет, память меня спасет, а вот перед остальными…
За одной стопкой следует другая. А после третья. Чувствую, как медленно, словно дымка, начинает оседать внутри алкоголь. Снося границы, стирая условности и прочее ненужное сейчас.
До одурения хочется танцевать. Вливаться в эту покачивающуюся волну. Все кажутся такими умиротворенными и отрешенными от внешнего мира. Все так привлекательно…
