— Разве корпус не запирают? — удивился Вадим.
— Запирают. Но я знаю способ, как выбраться. В конце коридора — подсобка с окном, дверь там всегда открыта, — прошептала Наташа, коснувшись прядью волос его щеки. — Немного страшновато одной в темноте. Пойдешь сегодня со мной?
— Пойду, — автоматически ответил Вадим.
Как он мог не пойти?! Конечно, пошел! И в этот вечер, и в следующий! Потому что ни с кем и никогда ему не было так интересно, как с Наташей. К тому же она сама выбрала его из всех сверстников. А ведь за ней после отличной стрельбы стали увиваться многие! И рассказать ей было о чем: отец — военный, полковник (это он научил ее так стрелять!), недавно вернулась с родителями из ГДР (вот откуда небесно-голубой чемодан и необычные школьные принадлежности!). Пока остановились в Бобруйске, но вот-вот получат новое назначение. До этого семья жила еще и в Чехии, и в Монголии.
Словом, во многом Руцкая была не такая, как все. Могла блеснуть знаниями по литературе, истории, географии, но при этом нисколько не зазнавалась, ни кичилась. Не боялась и поспорить с учителями, что также выделяло ее из всех.
Конечно же, Вадиму льстило, что самая яркая личность отряда, а может быть, и смены, выбрала в друзья именно его — неуклюжего, стеснительного. Но, похоже, ее совершенно не волновали внешние данные новоиспеченного друга. При этом на уроке английского она высоко оценила его беглую речь и произношение, а уж когда на перемене Вадим свободно заговорил с ней и на немецком, не удержавшись, чмокнула его в щеку! У него едва сердце из груди не выпрыгнуло!
В общем, к концу первой недели Ладышев понял, что влюблен по уши. Впервые в жизни. Той же ночью он осмелился поцеловать Наташу в щеку и той же ночью вожатые застукали их на берегу. Видно, из зависти заложил кто-то из отвергнутых воздыхателей.
За сим последовали объяснительные в кабинете начальника лагеря, показательное комсомольское собрание, угрозы сообщить в школу, родителям, отправить домой. Но в итоге их просто развели по разным отрядам и по разным классам: то ли пожалели, то ли не захотели выносить сор из избы и лишать смену таких в целом положительных ребят.
Однако ничего у взрослых не вышло. Наташа оказалась не только умной и начитанной девочкой, но и на удивление смелой. Недаром дочь военного. Заодно помогла справиться с робостью и неуверенностью Вадиму. И пусть теперь они не бегали по ночам смотреть звезды, но вопреки всем и вся продолжали встречаться на глазах у всего честного народа. Открыто, не таясь: на переменах, в столовой, каждые полчаса свободного времени. Держались за руки, смотрели друг другу в глаза, улыбались и никак не могли наговориться.
Именно тогда Вадим впервые прочувствовал и ответственность за другого человека: защитить, заслонить собой от неприятностей, от злых и завистливых людей, от болезней, от непогоды.
Смена подошла к концу. Последний поцелуй на прощание, слезы расставания в Наташиных глазах. Почти ежедневная безумная переписка, тайные звонки по телефону. Тогда же Вадим впервые решился дать отпор ребятам во дворе, обзывавшим его профессорским сынком. И все благодаря Наташе: он должен быть ей соответствовать!
А весной Руцкие переехали на Байконур, в Ленинск. Приблизительно в это же время профессору Ладышеву выделили новую четырехкомнатную квартиру на Пулихова, старый дом на Интернациональной снесли, почтовое отделение расформировали, связь внезапно оборвалась. И как ни пытался Вадим разыскать новый адрес семьи Руцких, сколько ни писал запросов — ответа не было. В груди поселилось беспокойство, тоска, а порой одолевала настоящая обида: как же так? Почему она его не разыскивает, не подает вестей?
Однако жизнь неумолимо двигалась вперед: предпоследний учебный год требовал все больше сил и времени на подготовку в мединститут, потом — поступление, напряженная учеба, научные исследования — все вместе день за днем сглаживало остроту переживаний. Новые цели, новые знакомства, новая любовь, закончившаяся для него так драматично, и последовавшая за этим, по сути, новая жизнь.
И все эти годы в памяти Вадима жил образ голубоглазой девочки, которая однажды ночью на берегу Нарочи показывала ему звезды. На то она и первая любовь, чтобы помнилась до последних дней…
«Лера тоже казалась умной, начитанной, и глаза у нее были голубые. А на деле оказалась холодной, расчетливой, — по-прежнему тупо глядя в окно, с горечью вспомнил Кадим. — Интересно, где теперь Наташа? Насколько ее изменило время? Нет… Не знаю и знать не хочу. Хватит с меня разочарований. Не зря говорят: не встречайтесь с первою любовью… А ведь у Кати тоже голубые глаза и фигура похожа на Наташину. И даже отец — бывший военный!.. Но кто я для нее? Отдушина в сложный жизненный период? Вряд ли что-то серьезное, — словно убеждал он себя. — Встреча с мужем… Что же, пусть встречается, пусть мирятся: теперь супруги квиты. Правильно сделал, что ее не остановил. Саша с Андреем вот-вот появятся, как бы я объяснял ее присутствие? Нет… Я не хочу, не готов менять свою жизнь. Как, по-видимому, и она. Спасибо ей за все и пусть спит спокойно. И я буду спать спокойно», — твердо решил он после длительного экскурса-погружения в события прошлой жизни.
Приглушенный мелодичный звук, доносившийся из прихожей, не сразу достиг сознания. Источник обнаружился быстро: прикрытый перчатками мобильный телефон. Номер на дисплее почему-то не определился.
Повертев в руках мигающий подсветкой аппарат, Вадим решил ответить: скорее всего, звонит сама хозяйка. Из автомата. Значит, придется еще раз встретиться и вернуть забытые вещи.
— Да. Я слушаю.
— …Простите, я, наверное, ошибся, — после небольшой паузы послышался в трубке мужской голос. — Хотя… Виталий?
— Нет. Вам кто нужен?
— Катя.
— Ее здесь нет.
— Как нет?.. Извините, я разыскиваю Екатерину Проскурину. Я правильно набрал номер?
— Правильно, только ее здесь нет.
— Не понял…
— Объясняю: ушла, забыла телефон.
— И куда ушла? — недоумение в голосе собеседника сменилось беспокойством.
— Домой. А с кем я разговариваю?
— Это ее друг, Генрих.
— А-а-а… Она о вас рассказывала.
— А вы кто?
— Знакомый.
— А как вас зовут?
— Не столь важно, как меня зовут. Ведь вам нужна Екатерина Проскурина? — не очень вежливо уточнил Вадим. Непонятно, почему, но тактичный и обходительный собеседник стал его раздражать. — Если не найдете ее на Гвардейской, поищите на Чкалова.
— То есть? Что она там делает?
— С некоторых пор она там живет.
— Извините, я недавно вернулся из командировки. Мы почти не переписывались в последнее время, так что я не в курсе. Катя давно там живет?
