class="p1">Что за универ дурацкий? Этим людям вообще кто-нибудь хоть раз говорил «нет»? Или они даже слова такого не знают?
– Я против, – отталкиваю от себя его руку, но мажора, кажется, это только подстёгивает.
– Ты смотри какая. А если заставлю? – упирается руками в стенку по обе стороны от моей головы и приближает лицо. Чувствую его мятное дыхание, отворачиваюсь в сторону.
– Я не боюсь тебя, сказала же уже. И ты мне неинтересен. Будь добр, оставь меня в покое. – Я здесь не за тем, чтобы на свидания бегать.
– Серьёзная, – кивает он наигранно задумчиво и нажимает кнопку первого этажа. А когда лифт открывается, делает джентльменский жест рукой, мол, проходи. Я вылетаю из лифта пулей, провожаемая несколькими парами удивлённых глаз и одной насмешливых. – Увидимся, малая! – слышу вслед, но даже не оборачиваюсь.
Перекусить пришлось в ближайшей чебуречной, где я, гонимая страхом быть замеченной кем-нибудь из знакомых и дать новый повод для насмешек, забилась в самый дальний уголок и там прикончила аж два пирожка с картошкой.
Пересчитав оставшиеся деньги, вздохнула и сунула их в карман. Пособие ещё не скоро, стипендия и того дальше. Придётся сильно урезать расходы.
На следующую пару шла как на расстрел. Если утренний нахал снова подсядет ко мне, придётся спасаться бегством. Только вот побег – тоже не выход. Это на детишек депутатов никто не обращает внимания. Там уже давно всё куплено, схвачено и распланировано. А меня могут выпереть за любой косяк. Пропущу пару занятий, и всё – прощайте стипендия, хорошее образование и красный диплом. Здравствуй свободная касса на фуд-корте.
Но, к моей огромной радости, мажор не явился. Видать, нашлись дела поважнее или просто вспомнил, что ему нечего здесь делать. Только радовалась я рано, потому что кое-кто на пару всё-таки пришёл. Уж лучше бы мажор.
– Ну что, сучка, поговорим? – рядом на скамью плюхнулась Катрин. С другой стороны – грациозно, аки лань горная, приземлилась Алина. И я тут же приуныла, осознав, в какую задницу угодила.
– Что вам нужно? – прошипела на них, а Катрин бегло осмотрелась вокруг и оскалилась в своей акульей улыбке.
– Думаешь, я с тобой тут беседы разводить буду? Слушай меня, бомжиха! Ещё раз ты подойдёшь к Филатову, я тебе все твои космы жиденькие повыдираю, поняла?
Я поправила пучок на макушке, задрала подбородок. И ничего не жидкие у меня космы. Подлиннее и погуще её наращенных будут. Только на укладки я время не трачу, уж лучше потратить его с большей пользой.
– А я к нему не подсаживалась, – ответила я. – Это он ко мне подсел. И не я к нему приставала, а… – тут я осеклась. Про приставания в лифте она, скорее всего, не знала. И говорить не стоит. А то с ума тут сойдёт от ревности и кислотой в меня плеснёт. С такой станется.
– Слушай ты, мартышка страшная! Да кому ты нужна, приставать к тебе! Он поугарал над тобой, а ты и повелась, – нервно и ненатурально захохотала Катрин, прыснула и Алина.
– Так вы поэтому пришли меня стращать? Потому что мне показалось? – я всё-таки не удержалась. Подколола стерву и тут же за это поплатилась. Катрин вцепилась в мой пучок, больно потянула назад, запрокидывая мне голову.
– Ты мне тут ещё поулыбайся, овца! Чтобы больше не приближалась к нему, ясно тебе? О таком парне тебе только в твоих бомжацких снах мечтать!
– Препод! – шикнула на подружку Алина, и обеих будто ветром сдуло.
Я зашипела, схватившись за голову, глаза защипало от слёз.
– Всё нормально? – послышался голос преподавателя, и я быстро выровнялась, принимая правильное положение.
– Да, – пропищала тихонько, скосила глаза на Алину и Катрин. Те устроились чуть дальше, состроили умные лица и уткнулись в конспекты.
Можно было бы пожаловаться. И, вполне возможно, их бы даже отчитали за такое поведение. Но как-то это позорно, что ли… У нас в детском доме стукачей терпеть не могли. Хотя, в принципе, дети были добрее этих вот… Вот чего им в жизни не хватает? Ведь всё есть! Родители, деньги, еда, одежда. Возможности. Откуда злоба такая страшная?
«Привет, как дела? Может, сходим сегодня в клуб?» – засветился экран моего старенького телефона, а я невольно улыбнулась.
Максим.
Макс мой друг. Хотя он называет себя моим парнем. Впрочем, я не спорю. Если ему так проще, то пусть. Наверное, мы просто выросли из того возраста, когда неважно с кем дружить – с девочкой или с мальчиком. У взрослых людей всё должно быть по-взрослому. Это так Макс твердит. Хотя я с ним не всегда согласна. Особенно не согласна, когда под «взрослым» он подразумевает интимные отношения.
У Макса, в отличие от меня, есть родители. Только пьют, месяцами из запоя не выходят. Так что кому из нас повезло больше – тот ещё вопрос. Так говорит Макс. Но и тут я с ним поспорила бы. Родители они… Родители. Папа и мама. Какими бы ни были, они всё равно твои родители. Подарили нам жизнь, и уже за это мы обязаны их любить. Да и мама Макса очень вкусно готовит борщ. Когда трезвая и не с похмелья, что, к сожалению, бывает крайне редко. А папа разрешает Максу брать свою старенькую машину, на которой мы катаемся по ночному городу. Уже за это их можно любить. У меня нет даже таких…
«Привет, а в какой?» – набиваю ему ответ.
«В «Ягуар». Я сегодня приглосы достал, клубешник суперский. Там типа мажоры разные тусят».
Меня немного коробит от сленга Макса, но это уже дело привычное. Больше коробит от слова «мажоры». Мне их и в универе хватает. Да и в клубах я нечасто бываю. Если быть точнее, до этого была только раз. Тоже с Максом.
Однако насколько высока вероятность, что в том «Ягуаре» я встречу кого-нибудь из своих однокурсников? Один шанс из тысячи. Или и того меньше. А так хоть отвлекусь. Волосы вот распущу.
«Во сколько?»
* * *
Вечер снежный, морозный. Я ловлю ладонью пушистую снежинку, смеюсь. А Макс прижимает меня к себе за талию. Обычно я ругаюсь на него за такое проявление чувств на людях. Но сегодня как-то не хочется ворчать. В конце концов, я молодая девушка, должна наслаждаться жизнью. Да, слова Елены Мироновны. Нет, я не девочка с детским лицом и душой пенсионерки. Просто на учёбу уходит много сил и времени, а на отдых почти не остаётся энергии.
– Ладно, хватит дурачиться. Пошли в клуб, холодно
