Ну все. Вроде нормально. Будто так и задумано.
Невесело усмехаюсь. Вообще, я часто “колдую” над одеждой, переделываю или перешиваю вещи. Мне редко удается купить модель по фигуре. Часто приходится подгонять. Талия тонкая, а бедра сильно выделяются, хотя ноги худые. Сложно выбрать подходящие джинсы, проще перешить.
Для этого места я специально выбирала одежду такого кроя, чтобы никак не выделяться. Свободная, закрытая, без изысков. Не помогло.
Перед глазами до сих пор стоит взгляд Черного. Этого животного.
Я таких больных уродов никогда не встречала. Ну конечно. Раньше я не общалась с уголовниками.
За что его сюда посадили? Лучше не знать.
А как он бросил это “Прикройся!” Подонок. Такое чувство, будто я сама перед ним раздевалась.
Дверь распахивается. Невольно вздрагиваю. Оборачиваюсь, впиваюсь пальцами в раковину.
— Чего тянешь? — резко спрашивает Черный.
Он не торопился “прикрыться”. Так и не надел футболку. Мускулы напряжены. Весь на взводе.
Я отступаю назад.
— Решила тут переночевать? — криво ухмыляется. — Вали давай. Ну что застыла? Проваливай.
Все? Он… понял? Больше не тронет?
Решаю не уточнять.
Обнимаю себя руками. Спешу поскорее выйти из ванной. Стараюсь держаться подальше от него, когда прохожу мимо, но это трудно, комната маленькая.
Я почти выдыхаю. Почти переступаю порог.
Черный хватает меня за талию. Перехватывает одной рукой, притягивает к себе и зарывается лицом в мои волосы. Утыкается лицом в затылок, шумно вдыхает.
Нет. Ничего не закончилось. Осознание простреливает током.
— Двигай, — бросает он.
Отпускает меня. Шлепает чуть пониже поясницы. Впечатывает ладонь так, что вскрикиваю.
Дверь в основную комнату оказывается уже открыта. И я не бегу только потому что от диких зверей нельзя бежать. Это может их спровоцировать.
Черный опять дает мне время. Чтобы подумала, чтобы поняла и приняла. Чтобы решила сколько денег потребовать.
Нервно мотаю головой. Даже не хочу разбираться в его больной логике.
Но как мне отсюда выбраться? Сколько у меня еще времени? Наша следующая встреча явно будет гораздо хуже этой. Не питаю никаких иллюзий. Этот зэк не остановится, пока не получит свое.
6
Я не знаю, сколько времени провожу в душевой кабине. Долго стою под горячими струями воды. Яростно натираю тело мочалкой, смываю пену. Повторяю это снова и снова. Отчаянно пытаюсь смыть прикосновения Черного.
Только ничего не получается.
Перед глазами так и стоят его глаза. Его взгляд. Тяжелый. Мрачный. И то, как этот подонок смотрит на меня, забыть и стереть невозможно.
Меня трясет. Никак не получается согреться. Холод пробирает изнутри. Понимаю, это уже просто нервное. Реакция на стресс. Откат. По сути естественный физиологический процесс.
Но легче от осознания не становится.
Плохо помню, как возвращаюсь обратно. Просто иду по коридору, мимо охраны. Никто и слова не говорит. Хотя смотрят. Все они смотрят на меня.
Удивляются? Слишком быстро ушла?
Тошно. Даже думать об этом не хочу. Захожу в свою комнату, закрываю дверь на замок. На все обороты. Хотя прекрасно знаю, ничто этого гада не остановит.
Захочет — придет. И тогда…
Нет, я не стану о таком размышлять. Пока что у меня есть время. Можно найти выход из этой западни.
Я прокручиваю в голове разные варианты.
Обратиться к друзьям? Отчим Кати серьезный человек. Подруга сама предлагала помочь. Но сейчас они улетели в Австралию. На месяц.
Конечно, я могу и так обратиться к ней. Просто договориться насчет машины, которая за мной приедет, раз службы такси не принимают заказ. Или я могу позвонить другим подругам.
Лика сейчас в городе. Настя… хотя Настя может на месяц пропасть, никому не отвечать, когда у нее начинаются показы в модельном агентстве.
Но теперь возникает стойкое ощущение, что никто меня из тюрьмы не выпустит. Машина приедет, а вот я сама выйти не смогу.
Черный управляет охраной. Заказывает “девочек”. Слишком много влияния у этого зэка.
Выключаю воду, тянусь за полотенцем. Вытираюсь насухо, набрасываю халат. Обнимаю себя руками, нервно кусаю губы.
Чего я жду? Надо набрать Катю прямо сейчас. Да, я привыкла решать проблемы сама, но сейчас не тот случай, когда я могу одна со всем справиться.
Пока ясно одно: дальше станет хуже.
Привожу себя в порядок, быстро одеваюсь и беру телефон. Застываю, глядя на экран мобильного.
“Нет сети”.
Выключаю мобильный. Снова запускаю. Картина не меняется.
Тут в памяти всплывает разговор перед самым началом практики.
— Только смотри, у нас часто связь пропадает, — говорит Светлана Викторовна, когда я выясняю детали насчет будущей работы. — По несколько дней может не быть. А еще доступ к Интернету ограничен. Режимный объект, сама понимаешь.
Тогда это не показалось подозрительным.
Тюрьма же за городом. Местность такая, что вокруг лес, а до ближайшей деревни больше сотни километров. Да и меры безопасности нужно учитывать.
Я еще родителей предупредила. Объяснила, что могу не звонить несколько дней. Поликлиника в селе, а в том районе совсем слабое мобильное покрытие.
Только связь была. Отличная связь! До этого момента.
Эмоции переполняют, и я не могу сдержаться. Выхожу в коридор и подхожу к охраннику.
— А что со связью? — спрашиваю.
— Сеть пропала, — пожимает плечами. — Тут как дождь идет, так и все. Напрочь отрубает.
Интересно. Только дождя нет.
— А это… разве безопасно? — поджимаю губы.
— Ну так начальство по спутниковым телефонам может пообщаться, — хмыкает. — А нам и не надо.
Прикусываю язык, чтобы не попросить у него мобильный. Понимаю, это бесполезно. Охранник откажет.
Возвращаюсь в свою комнату.
Как быть теперь?
Ледяное осознание накатывает волнами. Предчувствие не обмануло. Меня действительно никто не собирается отсюда выпускать.
Надо искать другой путь. Но в голову ничего не приходит. Ни единой идеи. Продолжаю вертеть телефон. Выключаю и включаю снова, будто надеюсь на чудо.
Засыпаю под утро. Проваливаюсь в сон от усталости. Сама не замечаю, как это происходит. Закрываю глаза — и вздрагиваю от звона будильника.
Сколько я проспала? Час? Нельзя так. Будет трудно соображать. А сейчас мне нужно собраться, сосредоточиться.
Я иду в кабинет. И по дороге туда происходит дежавю.
— Срочно! — бросается ко мне охранник. — В операционную.
Хмурюсь. Это не тот мужчина, который ночью привел меня к Черному, но доверия все равно не чувствую.
— Что такое? — спрашивает он. — Давайте быстрее. Если тот ушлепок сдохнет…
Замолкает. Бледнеет. Тут я перевожу взгляд и замечаю на его руках кровь. Много крови. Вряд ли это часть трюка.
— Что произошло? — задаю вопрос, пока мы идем вместе по коридору. — Расскажите мне все подробности, которые знаете.
— Ножевое, — бормочет. — Много ножевых. Там кровища в разные стороны хлестала. Кишки наружу. Вы такое сможете зашить? Светка, дрянь такая, пропала.
Дверь операционной открыта. Слышу, как начальник охраны отчитывает своих подчиненных.
— Дебил! Башкой отвечаешь. Какого черта вы его в ту камеру отправили? Я же четко объяснил. Беречь. Охранять от всех. В одиночку кинуть. Совсем мозги растеряли? К нашему маньяку определили?
— Да это… случайно вышло…
— Знаю я ваше “случайно”. Если этот утырок откинется, сами будете объяснять, в чем проблема. Простейший приказ не можете выполнить.
— Ну он оклемается. Сейчас заштопают и…
— Я тебя сейчас заштопаю, идиот. Ты хоть знаешь, кто с ним говорить собирался? Вот ему и расскажешь, как вы так обделались. Вот перед ним и ответишь по полной. Все, проваливайте. Оба!
— Но Черный не…
— А я не про Черного! Здесь и другие есть.
— Другие?
Начальник охраны замолкает. Такое чувство, будто он наговорил лишнего на эмоциях, а теперь жалеет.
