Я глубоко вздохнула от того, что придется ложиться спать голодной. Постаралась не дать панике взять надо мной верх — моя жизнь в Глазго ухудшается из-за погоды. В глубине души я знала, что со временем будет только труднее, но я должна найти способ выжить.
Какая-то часть меня хотела пойти к парнишке, который с помощью друзей поспешно собирал свою аудиосистему, и врезать ему по яйцам за то, что испортил большую часть моего дня. Он был одет в хорошую одежду, на ногах дорогие кроссовки и выглядел сытым и ухоженным. Ему не нужны деньги. Он просто хотел внимания. Мне захотелось закричать ему: «У нас уже есть один Шон Мендес. Нам не нужен другой, дорогуша!» Но это было мелочно, и на это у меня не было сил.
Впервые с тех пор, как я приехала в Шотландию, мои пальцы дрожали, когда я прятала гитару. Я не только ложусь спать голодной, я ложусь спать промокшей до нитки. Дождь прекратился почти так же внезапно, как и начался, но ущерб моей одежде и денежному потоку был уже нанесен.
Я тяжело вздохнула, живот скрутило от нервных бабочек.
Поднявшись с корточек и собираясь повернуться за своим рюкзаком, я чуть не столкнулась с мужчиной всего на пару сантиметров выше меня. Он подошел ко мне и расположил свой зонтик над нашими головами. Я вздрогнула от отвращения, когда его глаза опустились на мое тело со взглядом, который нельзя истолковать неправильно. Ему было где-то пятьдесят, я уже как-то видела этого человека. Он был одет в хорошую рубашку, что прикрывала его джинсы и большой обвисший живот. Широкие плечи были спрятаны под кожаной курткой, которая натягивалась при каждом движении. Но именно его лицо было трудно забыть: огромный нос и щеки в оспинах.
Я вспомнила, как однажды остановилась поговорить с Мэнди, а он цеплялся к ней. Потом появился Хэм и спугнул его.
Очевидно, до придурка дошли слухи, что я бездомная.
Я выпрямилась, сделав шаг из-под его зонтика, мои уже к черту взвинченные нервы взорвались от внезапной ярости.
Его злобные глаза переместились на мое лицо и, увидев мой взгляд, он послал успокаивающую улыбку.
— Позволь мне купить тебе горячую еду, детка.
— Спасибо, не надо.
— Мы оба знаем, что тебе это нужно. — Он указал на футляр в моей руке.
— Не так уж все и плохо. Проваливай.
Взгляд стал жестче, и он шагнул ко мне.
— А вот это уже невежливо. Я пытаюсь быть дружелюбным. Если хочешь выжить на улицах Глазго, тебе нужен друг, детка.
— Дорогуша, даже если бы ты не был таким гнусным мелким говнюком с пивным животом, я все равно не позволила бы тебе дотронуться до меня. Поэтому на твоем месте я бы сделала, как говорю, и свалила. О, и, кстати, будь начеку, — я усмехнулась, — если я когда-нибудь увижу тебя, и ты побеспокоишь меня или кого-нибудь из девушек, я знаю очень страшных парней, которые будут рады разобраться с тобой. Понял меня?
Гнев исказил его покрытое оспинами лицо, и он сделал угрожающий шаг ко мне. Но тут большая мужская рука обхватила его локоть и не слишком мягко оттолкнула назад.
Я перевела взгляд на высокого мужчину, и моя ярость смешалась с подозрением и растерянностью. Это был мой постоянный песенный сталкер. Только в этот раз он был достаточно близко, чтобы я смогла разглядеть его. Праведный гнев полыхал в его темных глазах, когда он смотрел на невысокого пожилого мужчину.
— По-моему, она сказала тебе проваливать.
К моему растущему раздражению, пожилой человек, которого я ничуть не запугала, буквально корчился под взглядом моего спасителя.
— Я ошибся, — пробормотал он и поспешил прочь, используя чертов зонтик как щит.
Трусливый засранец.
— Что ты хочешь? — огрызнулась я на своего нежелательного спасителя.
Он глянул вслед сексуальному маньяку, медленно повернулся и посмотрел на меня. Хотя его челюсти все еще были напряжены, темные глаза смягчились, загипнотизировав меня на мгновение. Все в нем казалось высеченным из камня. Безжалостный. Неприветливый. Но его глаза были теплыми, темно-коричневыми, с густыми длинными черными ресницами. Они вспыхнули в кокетливом взгляде, совершенно противореча всему остальному.
Затем он заговорил, нарушив чары, которые излучали его глаза.
— Ты идиотка. — Слова вышли резкими от раздражения.
— Оу, спасибо, — выдала я чисто по-американски.
Я отвернулась, чтобы взять свой большой рюкзак.
— Будешь продолжать в том же духе, пострадаешь.
— Это угроза?
— Нет.
— Слушай, мне пора. — Я обернулась и попыталась пройти мимо мужчины.
На этот раз он взял меня за руку.
Вновь вспыхнувший гнев и страх пронзили меня, и я посмотрела на мужчину, не обращая внимания на жар его близости, запах одеколона и геля для душа. Он пах свежестью и излучал тепло. Все то, чего у меня не было. Я завидовала и ненавидела его в равной степени, забыв на мгновение, что сама поставила себя в такое положение.
Молча он отпустил меня, подняв руки ладонями вверх.
— Я уже сказал, что не хочу секса с тобой. Я просто хочу поговорить. Позволь купить тебе ужин.
Как будто по команде, мой желудок заурчал, и я почувствовала, как моя защита рушится. Ложиться спать насквозь мокрой и голодной или просто насквозь мокрой. Заманчиво…
— В уборной ресторана есть сушилки для рук. Ты могла бы высушить что-нибудь из вещей. — Он указал на мое мокрое «крысиное» состояние.
Проклятье.
Я знала, что этот парень чего-то хотел от меня, просто не понимала, что именно.
Тем не менее, приоритетом сейчас было поесть и обсохнуть.
Была суббота, пять часов вечера. Оживленные улицы центра города скоро заполнятся не только посетителями клубов, но и полицией. Этот парень ничего не сделает со мной здесь.
— Хорошо. Идем в T.G.I. Friday’s.
В этом ресторане подавали салаты и натуральное мясо, а не обработанное дерьмо, которым я питалась в последнее время. Слава богу, незнакомец не стал самодовольно и триумфально улыбаться. Он указал в сторону ресторана, словно говоря: «После тебя».
Я шла, слишком ярко ощущая его присутствие рядом. Я поглядела на него краем глаза. Должно быть, он не попал под дождь, потому что одежда была сухой. Так где он был? Я не видела его в толпе, когда пела.
Странно.
— Могу я понести что-нибудь? — предложил он.
— Нет, спасибо. — Никто не трогал мои вещи, кроме меня.
Он не ответил, а ускорился, чтобы открыть для меня дверь ресторана. От этого жеста я чуть не споткнулась о ступеньки. Прошло много времени с тех пор, как кто-то держал дверь для меня.
Я отказывалась признавать легкое покалывание тепла, которое он мне давал, так же, как и отказывалась признавать, что скучаю по тому времени, когда не была невидимкой.
При виде меня хостес за стойкой подняла бровь, но тут же отвлеклась от всего, что собиралась сказать, когда незнакомец остановился рядом со мной.
Я поняла, что даже не знаю его имени.
— Столик на двоих, — сказал он.
Хостес улыбнулась.
— Вы бронировали?
— Нет.
Я фыркнула на его грубоватую манеру. Само очарование.
Улыбка хостес немного потускнела.
— Ну, вам повезло. У нас есть столик. Прошу за мной. — Она взяла пару меню и провела нас через оживленный ресторан.
На меня напали запахи: гамбургеры, соус барбекю, кетчуп, пиво — мой желудок сжимался от голода. И шум — громкая болтовня, смех, звон столовых приборов и стук посуды — заставил меня вздрогнуть: эти звуки вызывали у меня легкую клаустрофобию. Я привыкла к толпе, но на открытом воздухе. Казалось, прошла целая вечность, с тех пор как я сидела в замкнутом пространстве с таким количеством других людей.
Девушка отвела нас к крошечному столику, где не было места, чтобы положить мои вещи. Незнакомец коснулся ее плеча, останавливая.
— Кабинка? — Он указал на пустую кабинку позади нас, в которую поместились бы все мои вещи плюс двое людей.
— Она зарезервирована.
Мужчина потянулся к ней, и я поймала взглядом, как он осторожно сунул купюру между ее пальцами и меню, которое она держала. Хостес посмотрела на него и широко улыбнулась.
