Глава 3. Кто ты, девочка?
Мир в доме Истоминых продержался недолго. После того, как отец вернул Есению домой из гостиницы, он уехал в офис и целый день был на работе. Видимо только поэтому в стенах особняка стояла тишина. К ужину все повторилось опять. Правда, крики стояли громче, обвинения серьезнее. Впервые я заметил слезы у непробиваемой стервы Есении. Даже стало жаль ее, потому что убивалась девчонка о каких-то памятных вещах матери, которые присвоила себе Агата — молодая жена Истомина.
Оказывается, родная мать Есении умерла три года назад. Это я узнал сегодня от домработницы Валентины, которая работает здесь много лет. Она же рассказала, что у жены Истомина случился сердечный приступ, когда та застала мужа с молодой любовницей, как я понял, с той самой Агатой. Обидно Есении за мать, это понятно. Но зачем свою жизнь под откос пускать? Думает, отцу докажет что-то? Сомнительно.
Но сейчас меня беспокоит намного больше то, что девчонка тащит по лестнице свой тяжеленный чемодан и посылает отца в своей неповторимой манере. Истомина, видимо, тоже перекрывает.
— Есения, остановись! — орет в сердцах он. — Куда ты собралась?
— Куда угодно, лишь бы подальше из этого вертепа! Я-то думала, ты хоть немного раскаиваешься, а ты просто вычеркнул маму из жизни и из памяти! Приволок сюда свою любовницу, из-за которой мамы больше нет! Где хоть одна мамина фотография? Где ее вещи? Где книги?
— Они на чердаке, в коробках. Мы делали ремонт, убрали их туда!
— Вот именно! На чердаке! Туда ты засунул память о ней! И ремонт. Фасад подремонтировал, да? И все снова стало хорошо?! Так, как ты хотел! Мамы нет, она больше не надоедает, ты ее заменил, как старую сантехнику на более молодую Агаточку! Все у тебя отлично! А меня кто отремонтирует? Кто мне маму вернет? И дом! Разве это мой дом? Я здесь ничего не знаю! И знать не хочу! Где камин, около которого мама читала мне сказки? Где кухонный стол, за которым мы вместе с ней пекли пирог? Где шторы, которые она сама сшила? Нет этого всего, а значит и дома у меня нет! Пусти! В этом музее безвкусицы я не останусь!
— Есения, прекрати! — орет в след Истомин. — Хватит мне душу выворачивать! Да, Лидия умерла, ее уже не вернуть. Но надо ведь жить дальше!
— Вот и живи! — кричит Есения. — У тебя это прекрасно получается! А я буду жить где-нибудь подальше от тебя!
— Где? И на какие шиши? Не забывай, ты живешь на мои деньги!
— А-а-а, решил деньгами меня попинать. Так подавись ими! Без них проживу! Только бы больше не видеть ни тебя, ни Агату твою шлюхастую.
Вылетает девчонка из дома, на пороге еще и у чемодана ломается ручка, он падает, пластиковая крышка отлетает, все вещи рассыпаются на дорожке, укрывая террасу ярким рисунком, как в сломанном калейдоскопе. Есения растерянно оглядывается, пытается поднять несколько тряпок, но потом в сердцах бросает все на землю и быстрым шагом направляется к воротам. Вылетает в ночь. А я несусь следом. Почему? Кто бы объяснил. Зачем? Понятия не имею. Не моя ведь забота, есть же у нее отец, вот он пусть и отвечает. Но по-другому просто не могу.
Хотя знаю почему. Была бы она сегодня вчерашней гламурной куклой, не побежал бы, но сейчас она другая. Больно ей, и я знаю эту боль. Я тоже терял мать. Единственного родного человека. И это было страшно. Страшно больно, страшно пусто, страшно непоправимо.
Не тороплюсь догнать девчонку, но и из вида ее не теряю. Хочу, чтобы успокоилась немного. Но она похоже, расходится еще больше. Рыдает, не обращая внимания ни на что вокруг. Темно на улице. Район здесь не людный, вокруг в основном такие же богатые особняки, стоящие на участках, огороженных высоченными заборами. Есения останавливается у одного из таких заборов, без сил опускается прямо на газон под большой туей. Слышу рыдания. Подхожу ближе, падаю рядом. Замирает, смотрит удивленно:
— Тебе чего надо? Отец послал? Отвалите от меня все! — выкрикивает и бросается бежать. Вот дурочка! Летит прямо на дорогу, начинает тормозить проезжающие мимо машины. Желающий подвезти находится быстро. Блестящий мерин останавливается, оттуда доносится музыка, там явно нескучная компания.
— Крошка, давай к нам, — зовет подвыпивший пацан из-за руля. Есения морозится, видимо здравый смысл и чувство самосохранения присутствуют все же.
— Девочка погорячилась, — кричу пацанам. — Езжайте дальше, молодежь. Все нормально!
— Ну как знаешь! Если скучно будет, три дома отсюда дальше по улице, заходи! У нас сегодня крутое пати!
— Хорошо погулять! Давай! — машина срывается с места, скрываясь за поворотом.
— Ну, чего замерла? Если понравилась тебе компания, вперед, три дома дальше по улице и будет тебе крутое пати. Только я за тобой больше не пойду! Хочешь приключений на одно место — получишь. Кто ищет, тот находит. Всегда, по любому. Тут ни папа не поможет, ни охрана. Если мозгов нет — взять их негде!
— А ты мне опять собрался нотации читать?
— Нет, зачем. Наоборот. Помощь тебе хочу предложить, чисто по-человечески. Понимаю я, почему тебя так кроет. Только, если себе жизнь загубишь, отцу ничего не докажешь. А вот Агата, новоиспеченная твоя мачеха, будет очень рада, уверен!
— А отвалить от меня чисто по-человечески ты можешь?
— Могу. Сейчас отвалю. А ты что делать будешь? Тут до утра сидеть? А дальше?
— Придумаю что-нибудь!
— Давай так. Я ж тебе не предлагаю домой возвращаться. Пойдем ко мне. Переночуешь, потом придумаешь что-то. Обещаю тебя не трогать. Чисто по-человечески! — поднимаю вверх руки. Сейчас я очень даже уверен в своих словах. Растрепанная, зареванная, с потекшей косметикой — никакого желания не вызывает. Хотя, если внимательнее посмотреть на ее припухшие от слез губы… Нет, сегодня программа другая. Тем более что девчонка задумалась, притихла, похоже, включила мозг.
— А где ты живешь?
— В центре у меня квартира. Не переживай, места хватит.
— Хорошо. Поехали, — обреченно вздыхает она после нескольких минут раздумий.
Вызываю такси, Есения сидит тихо, обхватив себя руками. Замерзла. Снимаю пиджак, накидываю на хрупкие девичьи плечи. Ловлю ее взгляд. Другой он. Немного удивленный, теплый, открытый. Кто ты девочка? Я тебя не знаю. Придется нам знакомиться заново! И чувствую я, что это знакомство будет судьбоносным!
***
В квартиру Есения заходит тихо, настороженно. Вообще ее как будто подменили. Где тот фонтан бурной энергии, эмоций, наглый, всех посылающий взгляд? Я по-прежнему ловлю себя на мысли, что эту девочку не знаю совсем, первый раз вижу.
— Проходи, располагайся!
Прошмыгнув в ванную, долго не выходит оттуда. Я за это время успеваю провести ревизию холодильника. В целом, все ожидаемо, еды нет, только алкоголь. Заказываю доставку пиццы, хорошо, хоть кофе находится в одном из шкафчиков.
Есении нет слишком долго, стучусь в дверь, в ответ тишина.
— Есения! Выходи! Хватит прятаться!
— Я не прячусь. Просто хочу побыть одна.
— Не прокатит. Сейчас пиццу привезут. Я есть хочу, да и ты, насколько я понял, осталась без ужина. Перекусим и пойдешь спать. Я тебе кровать отдаю, сам на диване лягу.
Дверь медленно открывается. Девчонка уже без косметики, глаза припухшие, но взгляд уже не такой убитый.
— А пицца с чем? — осторожно спрашивает она.
— Пеперони и вторая с морепродуктами.
— Морепродукты я не люблю.
— Хорошо, забирай пеперони.
Пицца идет на ура. Мы едим ее прямо на полу в гостиной, на плазме играет музыкальный канал, на экране мелькают какие-то размалеванные уроды.
— А ты ничего так! — выдает вдруг Есения. — Превращаешься в человека.
— Да и ты в моих глазах резко сменила образ.
— Тоже превратилась вдруг в человека?
— Ага. Из зажравшейся сучки.
— Ух ты. Да мы эволюционируем на глазах!
— Приятно, да?
— Не очень! Мне комфортнее было оставаться сучкой.
