— Тогда останавливайтесь в начале Невского проспекта. И да, мучить меня будете не вы, а я вас. Учтите, ног вы завтра не почувствуете.
— Ну что за чудесная девушка! — засмеялся Глеб. — Живёте согласно девизу: «Лучшая защита — это нападение?». Я хотел запугать, а она угрожает мне в ответ!
— Ну а вы думали? Что я не смогу за себя постоять? — шутила в ответ Лиля. — Готовьтесь, готовьтесь!
— Всегда готов! — шутливо приложив руку как под козырёк, ответил Пантелеев и с восторгом взглянул на девушку.
Этот вечер в Санкт-Петербурге стал незабываемым. Лиля, воодушевившись предложением Глеба провести экскурсию, взялась за дело с рвением, присущем ей одной. Они провели семь, бесконечно долгих и, в то же время, неумолимо быстрых, часов, бродя по улицам северной столицы. Шумный Невский проспект, Казанский собор, Елисеевский магазин, дом Зингера, Аничков мост, прогулка по каналам на катере, который нанял Пантелеев, ужин в ресторане… Всё это было волшебным, кружащим голову и, как казалось Неверовой — нереальным. Будто неповторимый сон, от которого так тепло, так радостно и так хорошо на душе.
Кроме проводимой Лилией экскурсией, парочка болтала обо всём на свете и ни о чём. Девушка была очень удивлена тому, как именно Глеб строил их диалог. Впервые в жизни она встречала мужчину, который настолько сильно интересовался ей самой. Не распускал хвост, рассказывая лишь о себе, не занимал всё время болтовнёй, а прежде всего расспросил о её детстве, подругах-друзьях, о профессии, о том, что Лиля любит, а что нет, чего бы ей хотелось достичь, о её привычках и ещё о многом, многом другом — мелочах, которые для иных представителей мужского пола, с кем Неверова имела пусть и небольшой, но опыт общения, не имели обычно никакого значения. Пантелеев же, наоборот, с нескрываемым, искренним интересом расспрашивал обо всём этом, что не могло не поразить.
— Ну вот, мы добрались. — улыбнулась девушка, когда они подъехали под окна её общежития. — Спасибо вам за сегодняшний вечер.
Несмотря на столь тесное общение, Лиля, почему то, упрямо не переходила «на ты». С другой стороны, Глеб подумал, что ему это даже нравится. Было в этом нечто от 18–19 века, когда существовали долгие ухаживания, бесконечные свидания, уважение к даме… От этой мысли, Пантелеев ощутил себя чуть ли не настоящим рыцарем.
— Это вам спасибо, Лилечка. — улыбнулся мужчина и дотронулся до её руки, лежащей рядом, отчего она вздрогнула.
В его душе разлились нежность и тепло. Так это было мило, неподдельно, искренне и трогательно. Чистая, светлая душа, хрупкий ангел — таких как Лилия, он ещё не встречал.
— Ваша вторая экскурсия была не менее интересной, чем первая. Я никогда не видел Питер таким.
— Каким? — осторожно поинтересовалась она.
— Таким волшебным, многогранным, необыкновенным… Как будто, взглянул на него вашими глазами. И, признаться, мне такой взгляд нравится больше. — разоткровенничался Пантелеев, с нежностью смотря на неё. Хотелось в эту же минуту поцеловать прекрасную девушку, но он боялся всё испортить и сломить таким напором.
— Я очень рада, что оправдала ваши ожидания в качестве экскурсовода. — слегка смущаясь от того, как вдруг близки окзались их лица в такой интимной атмосфере ночи, озаряемой лишь слабым светом фонаря около общежития, произнесла Лиля. — Мне тоже очень понравилась наша прогулка. Вы… Замечательный слушатель и очень интересный собеседник.
— Сочту за комплимент. — усмехнулся такой невинности много повидавший мужчина. — Лиля, — он снова коснулся её руки, но уже решительнее, взяв хрупкую кисть в свою. — я могу расчитывать на завтрашнюю встречу?
— Завтра я освобождаюсь в такое же время. К тому же, вы мне задолжали. — улыбнулась девушка.
— Да? Что же? — развеселился Глеб.
— Рассказ о себе. Потому что сегодня вы узнали обо мне больше, чем самая близкая подруга. Так что, теперь ваша очередь отвечать на вопросы.
— Я весь ваш! — засмеялся он.
Они вышли из машины и мужчина проводил Неверову до дверей, отдав её охапку цветов, многие из которых уже завяли, пролежав на заднем сидении машины во время их прогулки.
— До завтра, Лилечка! И спокойной ночи. — улыбнулся Пантелеев.
— И вам. — скромно улыбнулась девушка и проскользнула в здание.
На следующий день, когда Лиля вышла из общежития, она нос к носу столкнулась с джипом Глеба, будто тот и не уезжал вовсе.
— Доброе утро! — мужчина тут же покинул водительское сидение.
— Доброе… — удивлённо произнесла Неверова. — Вы что же, здесь ночевали?
— Лиля, поверьте, я готов к такому подвигу, но сейчас вынужден с горечью признать, что приехал два часа назад и ждал вас. — тоном раскаивающегося в совершении преступления ответил Пантелеев.
— Так рано? — снова удивилась девушка, взглянув на часы.
— Я же не знал, когда именно вы выйдете, а упустить боялся.
— Если честно, я думала увидеть вас вечером.
— Да я вдруг решил: чего тянуть? Особенно, если хочется повидать самую прекрасную девушку в моей жизни. Нельзя же отказать себе в таком удовольствии! — игривым тоном объяснил Глеб.
— Ах, ну в таком случае… Конечно не стоит. — подражая ему, ответила Лиля. — Это весомый аргумент. — и она улыбнулась.
— Тогда поехали?
— В академию ещё рановато. — напомнила ему девушка, зная, что на машине они там окажутся задолго до начала работы учебного заведения.
— А я знаю. У нас есть немного времени до начала вашего рабочего дня. Не будем терять его зря. — и Пантелеев распахнул перед ней дверь пассажирского сидения, приглашая сесть и отправиться в путь.
Они провели целый час на Марсовом поле, где мужчина устроил мини-бранч с кофе, печеньем, круассанами и фруктами, а затем проводил Лилю в академию.
А вечером вновь была прогулка по старинным улицам Санкт-Петербурга, его набережным, мостам и проспектам. Глеб как и обещал, честно отвечал Лиле на любые вопросы о своей жизни.
— Кем вы работаете? — первым делом полюбопытствовала девушка, когда они шли по Екатерининскому скверу.
— У нас с небезызвестным вам Акимом Красновым своя строительная фирма. Мы кампаньоны, равноправные владельцы. Создали и подняли бизнес с нуля семь лет назад. Пока успешно трудимся.
— А по образованию вы архитектор?
— Как вы догадались? — поразился её интуиции бизнесмен.
— Не знаю. Как-то это первое в голову пришло.
— Да, мы оба закончили Московский архитектурный институт.
— А почему решили учиться на архитектора? — допытывалась Неверова.
— Папа был архитектором, я с детства впитывал эту атмосферу… Чертежи, расчёты, проекты… Дико было интересно. Папа меня часто брал к себе на работу, я чуть ли не рос у него в отделе, в Архитектурно-планировочном управлении. Мама всегда ворчала, что ребёнок мол, не как все, кто во дворе ошивается, играет, бегает… А сидит в отделе на стуле и взирает на всякие кульманы*, линейки, карандаши и фанатиков, увлечённых своим делом. Зато, мне нравилось. Папа рассказывал историю строительства Москвы, мы много гуляли… Я все закоулочки и дома знаю, каждый уголок. Кто, что, когда спроектировал, какие стили. Могу, например, рассказать про то, какой была Москва начала 19-го века до нашествия Наполеона, устроившего пожары. Как и про то, какой она стала уже в конце 19-го века, когда Лужники были отданы под фабрики, а склады начали строить на Зубовском бульваре по проекту Стасова — типичный образчик классической архитектуры, но без привычных нам колонн. Не знаю, по-моему, это очень интересно.
— Ну а почему потом не стали работать архитектором? Папа, наверное, был бы рад.
— Отношения с папой вскоре испортились, потому что он ушёл в другую семью. Я был в 9 классе. Подростковый возраст, гормоны работают на пределе возможностей, мир разделён на чёрное и белое, ни о каком понимании речи не шло. Я не мог видеть, как плачет мать. А потом он умер. Инсульт и моментальная смерть. Так что, отец не дождался моего поступления в архитектурный. А архитектором я проработал несколько лет после выпуска в одной крупной фирме, пока мы с Акимом не решились на своё дело. — рассказал Глеб.
