в автобус, как будто могли в нём укрыться от пуль. Наступила божественная тишина.
— Ёбаный, блять, пиздец! — прогремел голос здоровяка. — Ты чё натворила, дура?
Да пошёл он! Я уже не слушала его. Опустившись на колени перед Колей, я взяла его за руку. Она была ещё тёплой, хоть и безжизненной.
Если бы только можно было что-то исправить, вернуть время назад…
Русские ругались между собой. Здоровяк наорал на тех, кто посмел стрелять без его приказа.
— Я на такое не подписывался, Витя! Нервы сдали! Зато, мы при бабках остались. И живы! — оправдывались мужики.
Витя, значит? Уебанское имечко, как будто кот проорал, когда ему яйки прищемили. Вопил здоровяк так, что в ушах звенело. Я думала, русские сейчас тоже друг друга перебьют.
Быстро перетерев за ситуацию, они подогнали свои машины к месту побоища, добили контрольным в голову северян, достали лопаты и начали копать яму.
Казалось, что на меня им вообще насрать, все были заняты своими делами, а на меня никто не обращал внимания. Потом ко мне подошёл этот Витя и присел на кортаны рядом с Колей.
— Парень твой? Или муж? — показал он на Коляна. — Прими мои соболезнования, девочка.
Я ничего не ответила. Мне не нужны были его соболезнования, и вообще, ничьи не нужны. Так мы сидели несколько минут молча. Здоровяк смотрел на меня в упор, и мне было неприятно оттого, что он на меня вылупился. Я перехватила удобнее рукоять пистолета, не выпуская из вида мужика.
— Ствол отдай! Мы поедем дальше без оружия, — протянул ко мне руку Виктор, и я вложила пистолет ему в ладонь. — Похоронить бы мальчонку твоего… Не бросать же вот так?
Он показал на яму, в которую русские скидывали тела бандитов.
— Его нельзя с ними. Он сепаратист, — сказала я.
— Чего? — скривился мужчина. — У нас нет времени копать ещё одну яму!
— Я сама могу!
— Ладно, чёрт с тобой! — сдался здоровяк. Он приказал своим бойцам выкопать ещё одну могилу, чем вызвал их недовольство. — Водички хочешь, малая? Как зовут?
Виктор был таким здоровым, что по сравнению с ним я казалась реально маленькой.
— Даша, — прохрипела я и поднялась на ноги.
Пить хотелось очень сильно, да и переодеться бы не помешало. Светить голыми сиськами перед толпой мужиков не шибко-то хотелось. Я и так ими уже натряслась за это время. Я подобрала свои вещи с земли, и мы пошли к машине русских.
— Там ещё один в лесу. Я покажу, — сказала я Виктору, когда он протянул мне бутылку с минералкой.
От его воды я отказалась, достала свою. Может, он мне наркоты туда подсыпал? Надо держать ухо востро с этими русскими. Утолив жажду, я пошла за машину, чтобы переодеться, по пути выбрасывая из рюкзака разбитый мобильник. Я теперь совсем без связи. Может, оно и клучшему. Как я скажу Серёже, что Коля погиб? У меня язык не повернётся.
— Прости, я не могу оставить тебя без присмотра, — сказал Виктор, увязавшись следом за мной.
Пока я натягивала на себя форму, стоя перед ним в одном белье, он не сводил с меня глаз. Мужчина так откровенно разглядывал мои сиськи и задницу, что я думала, слюнями захлебнётся. Баб голых не видел? У него шлюх полный автобус, далась я ему покоцаная?
— Ты поедешь в форме? — удивился Виктор, насмотревшись досыта на меня.
— А чё такого?
— Ничо!
— У меня гонорея и лихорадка! — напомнила я ему, закидывая почти пустой вещмешок на плечо.
— Да я уже понял, что ты больная…
Из леса притащили убитого мною тощего северянина, свалили в большую яму тела и скидали туда же всё оружие. Для Коли принесли палатку. Его завернули в неё, как в кокон и опустили в маленькую яму. Малой не заслужил такой смерти и таких стрёмных похорон. Даже у моей погибшей собаки есть могила, но не у него.
С похоронами управились быстро. Я оторвала белую нашивку, указывающую на принадлежность к армии Грэя, и положила её на могилку Коли. Больше я ничего не могла сделать для него. Абсолютно ничего.
Родители Коли и его маленькая сестрёнка живы, но они никогда не узнают, как он погиб и где похоронен.
— Пора, Даша! — поторопил меня Виктор.
— Прощай, Коленька! — со слезами выдавила я из себя и пошла к русским.
— Документы есть? — спросил меня здоровяк. — Давай сюда!
Я на секунду замялась. Русский и меня в шлюхи продаст? Переправит через границу, а потом будет козырять тем, что у меня документов нет? Вроде бы так это и делается? Сексуальное рабство — не самая приятная перспектива.
Господи, да какая уже разница? Караул, с которым договорился Серёжа на четвёртом блокпосту, сменился, деньги, что он нам дал, были в рюкзаке у Коли. Где его искать теперь этот рюкзак?
В том, что Виктор провезёт меня в Россию, я не сомневалась. Он производил впечатление мужика серьёзного и конкретного. Бабки у него есть, остальное — дело техники.
Девочек, что он купил, тоже провезти непросто. Для кого-то из них такой способ покинуть Кижи был единственным. Держу пари, в автобусе полно таких же преступниц, как и я. Кто-то без документов, кто-то просто потерял всё из-за войны, вот и решили девчонки попытать счастья в России. Не всех беженцев запросто пускали в страну. И меня могут не пустить. Я всё ещё осуждённая.
Бежать больше некуда. Надеяться не на что.
Смерть Коли меня подкосила настолько, что пылу во мне поубавилось. Косяк за косяком, привели меня в полную жопу! Хватит делать глупости…
Я достала свой паспорт и отдала Виктору.
— Запрыгивай! — указал он мне на свой джип. — Со мной поедешь!
Он не боится заразиться от меня лихорадкой или не поверил, что я заразная? Ладно, с ним лучше ехать, раз он самый главный.
Я забралась на заднее сиденье машины, Виктор следом за мной. Джип тронулся с места, и я отвернулась к окну, чтобы посмотреть, как горят подожжённые русскими машины северян. Красиво!
— Ты правда из армии Грэя? — отвлёк меня здоровяк.
— Нет, конечно! Напиздела с перепугу!
— Я тебя отвоевал у кижан по-честному! Теперь ты моя, Даша! Я буду добрым и ласковым, если не будешь мне голову ебать! Тебе у меня понравится, коза! Я тебе обещаю!
Коза?
Козёл!
Какой самоуверенный мужик! Я ему что трофей какой-то? В каком месте он меня отвоевал, придурок? Я что-то пропустила? Стоял, как истукан, будто в штаны насрал!
Тоже мне победитель!
Тут у меня в мозгу что-то щёлкнуло, так что
