моих малышей. Ситуацию не спасала даже его симпатичная мордашка, от его правильности и чопорности меня тошнило, но мы дружили так давно, что я научилась принимать этого зануду.
Я тяжело вздохнула. Сложный сегодня день, за что мне это? Придется вечером тащиться к Марку…
Марк
— Какого хрена, Марк? — отец гневно кричал, перегибаясь через стол, — Ты понимаешь в какой убыток ты загнал нас?
Я сидел в кресле, закинув ногу на ногу и флегматично смотрел в стену, выкрашенную в серый цвет.
— Это не убыток, это расход.
— И ты увеличил его в два раза!
Отец был жутко взбешен, его глаза наливались кровью, а желваки напряженно ходили ходуном.
— Когда я прошу тебя помогать мне на фирме, это значит: «помогать» и делать то, что тебе говорят, а не заниматься самодеятельностью! Не нужно лезть в то, в чем ты совершенно не разбираешься!
— Высотность дома слишком большая, — холодно говорил я, не обращая внимания на его истерику, — М400 не подойдет, фундамент затрещит по швам, это не та статья расходов, на которой можно экономить.
— А ты у нас инженер? Или может быть проектировщик? С этим фундаментом ничего бы не случилось, мы всю жизнь так строим!
Отец брызгал слюнями и истошно кричал. А все из-за того, что он доверил мне закуп материалов для строительства новой высотки и вместо самого дешевого цемента Портланд М400, используемого для строительства дач, частных домов и некрупных построек, я заказал и уже пустил в работу Хайльдельберг М700, который действительно должен использоваться для масштабных объектов. Это старая схема, при составлении сметы, расчетах и согласовании, в документах фирма прописывает материалы, соответствующие нормам строительства, но на деле использует низкопробную, ни на что не годящуюся дешевку и экономит себе кучу денег.
Отец плавно вводил меня в работу строительной компании, и это был первый элитный жилой дом, который мне доверили курировать. Мне хотелось, чтобы он был нормальным. Даже закупив дорогой, качественный цемент, фирма все равно заработает целое состояние, я не понимал желание запихать по карманам еще больше.
— Без моего разрешения ты больше ничего здесь не делаешь! Это понятно? — отец стиснул зубы и сжал в кулак листок бумаги, лежащий на столе.
То же мне новость! Можно подумать, я когда- то делал то, что хотел!
— Если ты не можешь помогать, хотя бы не мешай! Возьми на ресепшене цветные карандаши и раскраски, садись в уголок и рисуй!
Ауч… Какой грязный вышел подкол, но я, как всегда, пропустил его мимо ушей. Отец прекрасно знал, что мне совершенно не интересно работать на фирме и я бы предпочел заниматься графикой, но такой возможности он мне не давал. Как истинный капиталист до мозга костей, мой родитель мечтал полностью окунуть меня в семейный бизнес, чтобы его империя продолжала жить и разрастаться.
Я посмотрел на часы. Почти восемь. Марта могла прийти в любую минуту. Верить ее словам было бессмысленно, но я все равно надеялся, что вечером она ко мне заглянет.
Я поднялся с кресла и пошел к выходу.
— Завтра жду тебя в это же время и без глупостей! — строго сказал отец.
— Слушаюсь и повинуюсь, — процедил я.
— Марк, запомни, бизнесмен не может быть филантропом. Но я горжусь, что мой сын вырос порядочным человеком.
Любимый прием моего отца- лесть и похвала после выговора, наверное, это профессиональное, он пытался сгладить углы, чтобы не спугнуть меня окончательно.
— Я спешу, — промямлил я и быстро удалился.
Еще в лифте я почувствовал легкое волнение и мандраж, когда понял, что Марта уже здесь, в воздухе пахло ее духами. Так пахла только она, и дело вовсе не в редком дорогом парфюме, на ее коже он раскрывался как-то по особенному и приобретал уникальный, ни с чем не сравнимый аромат. У Марты были ключи от моей квартиры, я отдал их ей давольно давно, потому что боялся, что однажды она захочет прийти, а меня не будет.
Я застал ее сидящей на столе и поедающей печенье. Она озорно мне улыбнулась и собрала крошки в небольшую кучку.
— Привет, малыш!
— Привет.
Я сказал это слишком устало, хотя еле держался, чтобы не растянуться в улыбке, я так давно ее не видел и жутко соскучился, но не хотел, чтобы она лишний раз почувствовала, какую имеет надо мной власть. Хотя, она наверняка это знала.
Я подошел к раковине и тщательно вымыл руки.
— Ты как всегда кислый!
Я вытер руки и только тогда посмотрел на нее. Обычно она приходила ко мне не очень нарядной, в обычной, повседневной одежде, видимо давала мне понять, что она не старается выглядеть как-то по-особенному перед нашей встречей. Но сегодня Марта выглядела очень эффектно. На ней был облегающий открытый корсетный черный топ и белые классические брюки.
— Марта, пожалуйста сядь на стул.
— Бу бу бу… Какой же ты зануда! — она жеманно надула губы и залезла на стол с ногами, поджимая их под себя.
Обожаю эту женщину!
Я опустил голову и прикусил губу в легкой улыбке.
— А еще я не помыла руки! — она протянула вперед ладошки, — Смотри, Марк, я ем грязными руками!
Она перетрогала абсолютно каждое печенье в вазочке и только тогда слезла со стола. Крошки упали на пол.
— У меня гермофобия, я не контролирую это, — спокойно сказал я. (прим. автора: Гермофобия- боязнь микробов)
— Ты просто нудила, малыш!
Марта приблизилась ко мне и запах ее духов еще крепче впечатывался в мое сознание.
— Скажи, как будешь готов, я тебя вылечу!
Марта смотрела на меня очень самоуверенно, от чего мое сердце сразу стало биться чаще.
— Серьезно! Я выделю целый день и исцелю тебя!
— Интересно, как?
Мне нравилось, что она так близко, от нее шло приятное тепло, оно грело мне душу.
Марта поднесла руку к лицу, на ее пальцах все еще оставалось несколько крошек печенья. Она медленно и соблазнительно провела языком от основания к подушечке пальца, а потом дотронулась им до моей губы. Я снова еле устоял, только непроизвольный густой выдох, приоткрывший мои губы, выдавал, что я потек. Марта сразу же воспользовалась моментом и запустила палец в мой рот, касаясь им языка.
Боже, как же это было сексуально!
— Поверь, расколдую тебя за сутки!
Моя блондинка с невозмутимым лицом отошла на несколько шагов назад и уселась на стул.
— Ты обещал мне новые картинки.
Я открыл бар, достал от туда папку с рисунками и протянул Марте.
Даже не посмотрела, отложила в сторону.
— Для чего тебе они?
