Сестра переехала жить к своему Никите, а мама не могла ее оставить. Наш дом из уютного и светлого превратился в наш с Милашкой личный филиал ада. Всегда улыбчивый папа стал угрюмым и задумчивым, мама здорово сдала, а я добровольно взяла на себя быт, Милашку и пыталась учиться.
Пять лет назад родителей не стало. Разбились в машине, мгновенная смерть. В их машину влетел «КамАЗ» с нетрезвым водителем. Одновременно с этим Таню бросил Никита, и сестра вернулась домой.
Вопрос денег встал ребром, а наша старшая сестра находилась в глубокой депрессии, которую упорно заливала зеленым змием. Милашке было всего четырнадцать.
Мне пришлось бросить университет и пойти работать в салон уборщицей. Там меня научили делать маникюр, и уже через полгода у меня была стабильная работа и неплохая зарплата. Опеку над Миланой мне дали с большим трудом. Мне пришлось пройти семь кругов ада, чтобы собрать все нужные документы, но опеки над младшей сестренкой я добилась.
Но стало только хуже. Таня стала забирать вещи из дома, приводить к нам своих «друзей», один вид которых вызывал оторопь и панический страх у Милашки.
И когда однажды я нашла Милу ночью, сидящую в подъезде, потому что она боялась вернуться домой — решилась.
Мы разменяли большую родительскую квартиру на ту, в которой жили сейчас, а на доплату купили Тане однокомнатную квартиру, которую записали на меня, во избежание…
Поселиться с Миланой в хорошем районе у нас не вышло. Приличный вариант был только на окраине города, в местном гетто. Миле пришлось менять еще и школу, она доучивалась в той, которая была в семи минутах от нашего нового дома.
А я училась жить по-новому. Не бояться, давать отпор хулиганам и всегда носить с собой газовый баллончик. Потому что нашим соседом был не только Тимур Гафаров…
Два года назад случилось чудо. В жизни Тани появился Вадим. Тогда он был совсем другой — красивый, амбициозный, жизнерадостный архитектор. С ним сестра расцвела. Мы даже смогли наладить отношения и подружиться с общительным и веселым Вадимом.
Таня забеременела, Мила училась, я работала, и казалось, что жизнь налаживается. Но спустя три недели после рождения Агаты в Танину жизнь снова вернулся Никита… Сестра бросила дочь и мужа, укатив со своей большой любовью в неизвестном направлении.
А Вадим сдал. Он остался один с трехнедельным ребенком на руках. Потом оказалось, что в семье моей сестры все было не так радужно, как нам казалось, но об этом мы узнали слишком поздно. Таня его сломала, а он по-прежнему ее любил. Он потерял жену, следом работу.
Мы с Миланой помогали зятю по мере сил, но ездить каждый день к нему было тяжело. И тогда мы с Милой предложили им с малышкой переехать к нам. Я освободила для Вадима с Агатой свою комнату и перебралась на диван в гостиную. А зять смог взять себя в руки. Устроился работать на стройку так, чтобы мы смогли уравнять наши графики и сидеть с ребенком. Свою однушку Вадим сдавал, но няня для нас была непозволительной роскошью.
И я все чаще замечала глухую тоску в глазах зятя, его плечи сгорбились, а улыбка появлялась, только когда он смотрел на дочь. Таня за все пять месяцев отсутствия позвонила мне лишь четыре раза. Пьяно интересовалась, как у нас дела, и снова отключала телефон.
Я не заметила, как дошла до салона. Быстро прошмыгнула в свой кабинет и приготовилась работать.
Клиентов было много. До позднего вечера я пилила, рисовала и наводила красоту на ручках моих девочек и, наконец, смогла отвлечься.
— Маша, ты волшебница, — объявила мне последняя клиентка, — мне так нравится.
— Я очень рада, что угодила, — улыбнулась я, разминая спину.
Дождалась, пока она соберется, взяла оплату и быстро собралась домой. Еще раз проверила баллончик в кармане, на автомате выполнила привычные действия и заперла салон.
Поставила его на сигнализацию, кутаясь в куртку от прохладного ветра, обернулась и чуть было не убежала обратно.
Прямо у крыльца была припаркована машина Марата, а рядом с ней стоял Тимур, глядя на меня из-под прищуренных век.
Марат сидел в салоне, но я кожей чувствовала, что и он не сводил с меня глаз.
Стало страшно. По позвоночнику прошлась липкая волна, а я посильнее сжала баллончик в ладони, не зная, что делать.
— Маша, — хищно надвигаясь на меня, пропел Тимур, раскидывая руки в стороны, словно хотел меня обнять.
Я отшатнулась и уперлась спиной в дверь салона, круглыми от страха глазами глядя на Гафарова. Он был красив. Хищный взгляд карих глаз, ровный нос, пухлые губы. Наверное, у него, как и Марата, нет отбоя от девиц. Тех, кто не знает, какая о нем ходит слава.
— Привет, Машунь. Как дела? — делая еще шаг мне навстречу, развязно сказал Тимур.
— Нормально, — пропищала я и отвлеклась на шум.
На улицу вышел Марат. Серьезный и собранный. Он достал из заднего кармана джинсов пачку сигарет, зубами вытащил одну из пачки и прикурил, вальяжно опираясь на крыло своей «девятки» бедром.
Прищурил глаза от дыма и снова сделал затяжку, утягивая меня в омут своего взгляда.
Кажется, я забыла, как нужно дышать. Потому что вдвоем они представляли собой убойную смесь. Безбашенные, дикие, опасные. И только бог знал, что они могли со мной сделать.
— Устала? — с деланным сочувствием поинтересовался у меня Тимур.
Он сделал еще шаг и положил ладонь мне на талию. Я постаралась высвободиться, но, взглянув в его глаза, поняла — не стоит провоцировать.
В висках застучало от страха.
— Очень, — честно ответила я, продолжая сжимать запястье Тимура.
А взгляд Марата просто прожигал во мне дыру.
— Поехали, отдохнем, — нагло склоняясь к моему уху, предложил Гафаров.
— Я… Мы же в субботу договаривались, — смогла я найти в себе силы выдавить.
— И в субботу поедем. Давай, Маш, расслабься, отдохни. Я тебя с пацанами познакомлю.
В голове вновь зазвучал голос Марата: «Нежадный, делится». И колени подкосились. Я уже почти достала баллончик, но набатом прозвучал напряженный голос Марата:
— Тим, поехали, Кирюха звонил, ему помощь нужна.
Тимур резко обернулся и недовольно процедил:
— Что там у него опять?
— Застрял. Дернуть надо. Поехали, — Марат отбросил в сторону докуренную сигарету и сел за руль.
— До субботы, Маша, — напоследок пообещал мне Гафаров.
Развернулся на пятках и быстро прыгнул в машину, которая тут же сорвалась с места.
Я же обхватила голову ладонями и стекла на пол. Прислонилась к двери, ожидая, когда пройдет мелкая дрожь, а голова перестанет болеть.
Что мне со всем этим делать?..
Марат
Я дал по газам, в зеркало заднего вида наблюдая, как Маша стекает
