подходила, — злюсь, крепко сжимаю кулаки.
Прохожу в комнату. Вечный творческий бардак.
— Ничего не знаю. Я весь день дома была. И Полину твою не видела. Эй, ну куда обутый!
— Помоешь, не обломишься.
Бросаю распечатки на стол.
— А это ты как объяснишь?
Прохожу по комнате, иду в спальню.
На кровати лежит пакет, вытряхиваю его — накладной живот.
— Это что за хрень? — так и хочется двинуть ее этим муляжом.
— Это мне для образа надо было! — пытается запихнуть живот обратно в пакет.
Хватаю ее за руку и резко разворачиваю к себе. Стараюсь не смотреть на стоячую грудь, которая соблазнительно колыхается.
— Только посмей приблизиться к моей жене! — рычу, сжимая ее запястье.
— А чем твоя жена лучше меня? Такая же потас…
Отталкиваю ее от себя. Вломил бы от души, да женский пол предпочитаю не бить.
Светка на мгновение замирает, но быстро собирается с духом. Меняется в лице, бросается мне на шею и начинает жадно целовать:
— Я люблю же тебя, люблю! — стонет она. — А ты меня гонишь.
Молчу, на такие слова ответить мне нечего. Я и жене-то своей ни разу в любви не признавался, а тут — проходной вариант.
— Ну брось… — она мягко ныряет под рубашку и начинает расстегивать пуговицы. — Я с тобой хочу быть, ты же знаешь.
— Свет, — пытаюсь убрать ее руки, но понимаю, что уже поплыл. Да и стресс снять необходимо.
Ловким движением она расстегивает ремень брюк, пробегает пальцами по ширинке, а другой рукой с силой впивается в затылок. Зараза, знает, чем меня увлечь.
Ладно, полчаса особо погоды не сделают.
— А у меня ведь на самом деле задержка… — шепчет мне на ухо, когда я, взмыленный, откидываюсь на спину. — Уже шесть дней.
Глава 6. Под надзором
Не хочу быть дома. Так называемые стены мне здесь совершенно не помогают.
Да и домом это место тяжело назвать. Нет, многие мечтают о таком: два этажа, просторные комнаты, все оборудовано новейшей техникой. Мне кажется, многое в магазинах еще не скоро появится, а у нас уже есть.
Я и сама всегда хотела двухуровневую квартиру. Но именно здесь мне не хватает уюта. Жилье оформлял какой-то первоклассный дизайнер, и это было еще до моего переезда. Так что учитывалось только мнение Влада.
“Нравится?” — спросил он, когда впервые привел меня сюда. Я восторженно кивала. Но одно дело — смотреть глазами гостьи, и совсем другое — быть здесь хозяйкой.
Помимо общей спальни, гостиной и гостевой комнаты, у нас есть небольшой спортзал, кабинет мужа и “домашняя” комнатка для меня, где я могу почитать, посмотреть кино или просто в окно. Но ее мне тоже не дали оформить самой.
Когда переделывали ее из второй гостевой (как будто у нас хоть кто-то останавливается), Влад заявил, что все должно быть в едином стиле, и снова вызвал того дизайнера.
А самое обидно, что я даже в ней не могу уединиться. Эта вездесущая домработница везде свой нос всунет. Ни на минуту меня в покое не оставляет.
— Полина, вам что-нибудь нужно? — в дверном проеме появляется Нина. Она всегда так яро лезет в нашу жизнь, что мне становится интересно — а у нее своя есть? Или только моя, поэтому она так беспардонно в нее врывается.
— Нет, спасибо. Я немного полежу. Устала.
— Ага! — кивает она, но уходит не сразу.
Как меня бесит вот это ее услужливое “ага”… Отвечает, вроде, вежливо, но я чувствую подвох.
— Вы только дверь не закрывайте, а то вдруг плохо станет или понадобится что-то, а я могу не услышать.
Нина чем-то напоминает мою учительницу труда, такая же давно вышедшая из моды химия, закрученная в высокую прическу. Серое платье свободного покроя. И дежурная улыбка на лице.
Ее и звали так же — Нина Васильевна. Нинок, если сокращенно. Нашу Нину я тоже про себя зову Нинком.
— И Владислав Андреевич просил вам напомнить про заказ Марьяне, вдруг вы запамятовали.
Еще и разговаривает так, будто мы в девятнадцатом веке до отмены крепостного права.
— Спасибо, — отворачиваюсь к стене, может поймет, что я больше не хочу разговаривать.
Миссис Забота сотого уровня скрывается на кухне.
Телефон постоянно вибрирует, то мама звонит, то свекровь. Не хочу разговаривать, хочу тишины. Раз за разом игнорирую их звонки, убирая звук. Все расскажу позже.
И вот так всегда — вроде бы одна, но на самом деле ни минуты не могу остаться наедине с самой собой. Просто побыть, разложить в голове все по полочкам, понять, что и почему происходит.
Если у него есть любовница, что тогда? Я, конечно, уйду. Жить в таких условиях невыносимо. Мне ничего от него не нужно, всегда могу вернуться к родителям. В крайнем случае, могу поехать к бабушке.
Но столько условий… Например, будет ли у нас малыш? А если у них тоже?
Влад так спокойно отреагировал на мои возмущения. Как будто совершенно не чувствует за собой вины. А если ее и правда нет и эта незнакомка беременна от кого-то другого? Если он ее и правда не знает?
Из коридора доносится шум. Прислушиваюсь. Нина разговаривает сама с собой?
— Да, Людмила Григорьевна, Полина уже дома.
Опять… Общается с моей мамой, докладывает, что я была у врача и позже меня, расстроенную, привез “Владислав Андреевич”.
Она настолько вышколенная, что даже в его отсутствие называет его исключительно по имени-отчеству. А может, просто боится прослушки или того, что я могу нажаловаться на неподобающее упоминание.
Как-то я не сдержалась после подобного “слива” и спросила у нее напрямую: “Нина, вы не только следите за мной, но и маме моей все сливаете, и мужу. Так на кого работаете?”
“Кто платит, на того и работаю”, - мерзко ухмыльнулась она.
Вот и сейчас она даже не пытается скрыть свой разговор. Докладывает в открытую, в каком настроении я приехала и что сейчас “страдаю” в своей комнате.
— Про заказ не забудьте! — напоминает она, заметив меня.
Ну почему я должна есть, что по мнению какой-то Марьяны полезно? Понимаю, у нее диплом нутрициолога и все такое, но мне и без ее помощи раньше нормально жилось.
По ее списку мне нельзя почти все вкусное, зато можно брокколи, морскую капусту, чечевицу. Если беременность подтвердится, то даже боюсь представить, во что превратится мой рацион.
Открываю сайт с быстрой доставкой. Заказываю маленькую упаковку соленой рыбы и красный перец, пусть это будет мой маленький протест.
Для Марьяны собираю в электронную корзину “правильные” продукты. Глажу живот, у меня есть предчувствие, что моя
