– Эй...
Я замираю столбом.
Оглядываюсь, пытаясь понять, в какую сторону бежать, и делаю шаг назад, потом ещё один.
– Да стой ты! Как тебя там? Ксюша?
Голос смутно знакомый, но называет по имени. Мужик приближается, и, сморгнув слёзы, я его узнаю. Ящер. Только он надел на майку джемпер.
Гордеев подходит ко мне. Один взгляд на меня, и желваки на его лице заходили.
– Иди-ка сюда.
Я медлю, и он кладёт мне руку на плечо, от чего я вздрагиваю и приседаю.
– Это, блядь, что за украшения?
А у меня срывает стоп-кран.
Я бросаюсь к нему на шею.
– Я на всё согласна! Сколько угодно буду отрабатывать! Пожалуйста! Пожалуйста, не бросайте меня!
Глава 5
– Они завтра придут, Денис Сергеевич, – всхлипывая, цепляюсь я за его мощную фигуру.
Наверное, я сейчас жалкая, но мне плевать. Мне больно и страшно.
Ящер пытается отодвинуть меня, но я только вцепляюсь ещё сильнее, захлёбываясь рыданиями.
– Я смогу! Я отработаю!
– Блядь, да дай ты посмотреть, – он все-таки отрывает меня от себя, и я вижу, что единственный элемент моего макияжа – тушь – остается на его белом джемпере в тандеме с кровью из моей губы.
– Я… Постираю, простите! Только не оставляйте!
– Пиздец, Ксюша! Какого хуя ты не взяла такси? На кой хер тебе чья-то защита, если ты безмозглая и подставляешься сама, – Ящер удивительно бережно берет меня за лицо двумя пальцами и аккуратно поворачивает его из стороны в сторону, чтобы оценить ущерб.
– Простите, – реву я. Это всё, что я сейчас способная выговорить.
Гордееву настолько не нравится то, что он видит, что я пугаюсь еще больше.
– Тебя били?
– П-по лиц-цу, – сквозь судорожную икоту отвечаю я.
– Так. Поехали.
– Отрабатывать?
Ящер глубоко вдыхает, призывая спокойствие.
– Домой отвезу.
– Вы мне поможете? – не унимаюсь, потому что не выдержу, если придется пережить это еще раз. А ведь все может быть значительно хуже. – Я на все согласна!
– Ебать, Ксюша! Я сейчас очень зол! Марш в машину! Если неймётся отработать, я тебе потом предоставлю такую возможность.
Повинуясь его руке, я иду к машине, но Гордеев замечает, что я прихрамываю и напрягается:
– С ногой что?
– Ободрала коленку…
Он присаживается передо мной на корточки и задирает подол.
– Ясно, идём.
Помогает забраться в высокую машину.
– Коля, дай воды, – просит Гордеев водителя, и я вижу за рулём того самого охранника.
Коля протягивает мне бутылочку, но трясущимися ослабевшими руками я не могу её открыть, и за меня это делает Ящер.
– Денис Сергеевич, мутная она, – заводит водила свою шарманку. – Левая-прелевая. Она потом заяву накатает, что это вы её так. В первый раз что ли?
– Тебя не спросил, – огрызается Гордеев. – Ты, адрес говори.
Это он уже мне.
– Мне нельзя домой… Мама… У нее сердце. Как я в таком виде?
– Где я тебе сейчас другое пальто возьму?
– Денис Сергеевич, пожалуйста…
– Что, пожалуйста? – Ящер переходит на рык. – А если ты домой не придёшь, её инфаркт не трахнет?
– Я… У подружки. Я ей напишу, пока не поздно.
– Блядь, адрес подружки, говори, – звереет Гордеев.
– Тухачевского, девять.
Коля подаёт голос:
– Это в другой стороне от Лютаева.
– Коля я в курсе, где живет Макс, – ледяным голосом одергивает его Ящер.
– Может сначала к нему? Пусть он её пробьёт. Мутная она…
– Коля, из нас двоих покушаются на меня, а параноик у нас ты. Как так выходит?
– Я на посту, положено так, – упрямо бубнит охранник.
– Какие все вокруг меня умные, – злится Гордеев. – Сил нет! Что ты, что она!
– Денис Сергеевич, – упирается принципиальный Коля.
– Пусть пробивает, – встреваю я. – Только не отказывайте, я отработаю…
– Господи, Чиччолина уездного разлива, – закатывает глаза Ящер. – Ты себя в зеркало видела? Давай, Коля, через минимаг этой за мороженым, а потом к Лютаеву.
– Я не хочу мороженое, – вяло подаю голос. – Я не смогу сейчас есть.
– А мы, блядь, его не есть будем, а по лицу тебе размазывать, идиотка!
Но Коля приносит не мороженое, а упаковку с пельменями, и, как я не морщюсь, Гордеев заставляет меня прижать её к лицу.
– Травмпункт нужен?
Мотаю головой, и Ящер теряет ко мне интерес.
Так и сижу всю дорогу с пачкой, прижатой к лицу, боясь поднять на злющего Гордеева глаза и разглядывая его сжимающиеся кулаки. В какой-то момент, видимо, отключаюсь, потому что меня тормошат:
– Приехали. Сиди тут.
Оказывается, я нагло приваливаюсь к Ящеру и зажимаю между щекой и его плечом пельмени. Судя по тому, что у меня воротник мокрый, то и его джемпер тоже промок. Ни слова мне не сказал. Может, пожалел? Теплится у меня надежда.
– Простите, – вскидываюсь я. – Я от…
Гордеев морщится, как от зубной боли.
– Что ж ты такая впечатлительная? На кой хрен ты мне сдалась? – и он выходит из машины, а я меня накрывает ужас.
Не сдалась… Значит, помогать не будет… У меня же больше ничего нет…
И всё. Меня заклинивает на этой мысли.
Никому я не сдалась. Мне больше никто не поможет.
В полиции меня почти послали. Взять нормальный кредит на такую сумму? Кто мне даст? С зарплатой лаборанта это нереально. Быстро-займы ничем не лучше того, во что я сейчас вляпалась…
Надо что-то делать. Как-то его уговорить.
Прерывая мои горестные мысли, открывается дверь и в машину заглядывает мужская блондинистая голова.
– Документы есть? – сурово спрашивает молодой красивый мужчина, сверля меня подозрительным взглядом.
– Да, – я дрожащей рукой протягиваем ему сумочку.
– Дэн, она у тебя малахольная? – спрашивает он у Гордеева.
– Походу, да, – доносится до меня ответ Ящера.
Мужчина снова переводит строгий взгляд на меня:
– К тебе подходит незнакомец и просит паспорт. И ты безропотно даёшь? – он смотрит на меня сурово.
– Так мне сказали, что это… – облизывая губы, оправдываюсь я, – пробивать будете…
– Слушай, – блондин снова обращается к Ящеру. – Моя и то не такая дурная. На кой хрен тебе с ней возиться?
– Каринка-то? Ну да, как же! Она вообще отбитая, Макс. Достаточно вспомнить, как я с ней познакомился.
– Из рук покажи, – вздыхает Лютаев.
Заметавшись, куда положить мокнущие пельмени, я пристраиваю их рядом на кожаное сиденье, вроде обычная вода не должна испортить, и показываю ему разворот паспорта. Макс хмыкает и исчезает. Похоже, это тот, который отвечает за то, что в городе происходит.
Из окна машины вижу, как он кому-то звонит. Гордеев курит рядом.
Вот странно, от него не воняет прогорклым сигаретным дымом, как от постоянного курильщика. Он очень вкусно пахнет. О чем я думаю? О вкуснопахнущем пугающем Ящере?
Мужчины что-то обсуждают, наверняка, и меня в том числе, но под взглядом Коли я стесняюсь приоткрыть окно, чтобы послушать.
Максу кто-то звонит, убрав мобилу после разговора, он перебрасывается еще несколькими фразами с Ящером. Но вот Гордеев выстреливает пальцами бычок и идёт к машине.
– А я бросил, – слышу я завершение разговора, когда он открывает дверь.
– Что так? Каринка мозг сожрала?
– Она детей хочет. Я почитал: там, если бросать, то лучше за полгода.
– Через полгода поздравлю, если ты не бракодел, – ржёт Гордеев.
Они ручкаются, и я торопливо подбираю пельмени и прикладываю к лицу, демонстрируя, какая я послушная, чем вызываю смешок у Коли.
– Блядь!
Ой! Гордеев сел прямо в мокрое пятно от пельменей. Он ещё раз глубоко вдыхает.
– Так, Ксюша Егорова. Звони своей подруге, и мы едем на Тухачевского.
Я опять мечусь с этой пачкой, пока психанувший Гордеев у меня её не отбирает.
– Звони.
Набираю Ленку, ближайшую подругу, у которой планирую переночевать. Мама с утра на работу уйдет, и я успею прошмыгнуть, чтобы не напугать.
К моему ужасу, когда Ленка отвечает, несмотря на то, что время уже к одиннадцати, у нее на заднем фоне гвалт и шум.
