— Я просто не хотела, чтобы мой первый раз случился так…
И вот после этих слов у нее не осталось ни единого шанса. Потому что во мне проснулось странное, незнакомое прежде чувство собственничества к другому, почти незнакомому человеку. Какая-то непреодолимая до него жадность. Необъяснимый болезненный интерес.
Мужик во мне встал в стойку, принюхался и взял след.
— Так я могу идти?
— Конечно. И ничего не бойтесь.
Я правда хотел ее отпустить. Не навсегда, конечно, лишь давая себе время обмозговать случившееся. Но стоило Вере выйти, как я, перечеркнув все свои планы, пошел за ней. Предложил подвезти, а когда мы были почти у цели, свернул к ресторану. Что эта девочка станет моей женой, я понял еще до того, как нам принесли закуски.
Дверь душевой кабинки хлопнула, возвращая меня в реальность. Я оторвался от столешницы, потянулся за полотенцем и сам обтер жену.
— Ты понимаешь, что это абсолютно ненормально?
— Что именно?
— То, как ты со мной нянчишься. Я, конечно, понимаю, что больше не с кем, но…
Не давая договорить, зажал ее рот ладонью. Повернул к зеркалу, поймал обжигающий ненавистью взгляд:
— Хватит. Завтра рано вставать, так что давай… топай в кроватку.
Придавая Вере некоторое ускорение, я хлопнул ее по заднице. Она фыркнула, но разгонять скандал не стала. Спросила только:
— Ты все, что я просила, купил?
— Угу. Только не понял, на хрена нам столько шампанского.
— Я собираюсь напиться.
— Тебе нельзя. У тебя…
— Операция. Да. Я помню. Так что это последний шанс как следует погудеть. И я не собираюсь его профукать.
Взгляд Веры наполнился поистине ослиным упрямством. Гася в себе желание его сломить, выставил перед собой ладони, мол, окей, у тебя карт-бланш, девочка, делай что хочешь. И первым вышел из ванной.
Тусовка, которая собралась на следующий день на яхте, оказалась даже больше, чем я рассчитывал. Кого здесь только не было. Даже сам ее хозяин пожаловал — местный наш олигарх со своей подругой, хотя уж его я, признаться, меньше всего ждал.
Было весело. Девчонки, как Вера и обещала, со старта откупорили бутылку шампанского, но, конечно же, никто не стал напиваться. Во-первых, на яхте были дети наших друзей, во-вторых, собрались сплошь приличные люди. В какой-то момент, прислушиваясь к тихому голосу Веры, которая по просьбе гостей взялась читать лекцию о сивучах и другой местной живности, я поймал себя на мысли, что давно так не расслаблялся. Хотя нет-нет да и ныло сердце. Особенно когда Вера отвлекалась на кого-нибудь из детей. Помимо воли представлялось, что это наши с ней мелкие… Те, что должны были, но не родились.
В какой-то момент наши с женой взгляды встретились. Меня полоснула мелькнувшая в ее глазах боль. Хоть Вера практически сразу же отвернулась, вливаясь в диалог за столом. Так она давала понять, что я утратил право даже на то, чтобы разделить эту боль на двоих. Дерганым движением смотав леску, я отложил удочку в сторону. Буркнул, что скоро вернусь, и, опустившись в каюту, где никто не мог меня потревожить, достал телефон из кармана.
— Добрый день. Шведов.
— Добрый, Семен Валерьевич. А я как раз жду вашего звонка. Потенциальная кандидатка нервничает. Время идет и…
— Мы согласны. Можете приступать к процедуре.
— Эм… Конечно. Только сначала вы должны подписать документы, Семен Валерьевич. Наши юристы выслали договор вам на почту еще в четверг, но…
— Я в курсе. Мы с женой уже все подписали. В понедельник с утра планировал закинуть документы с водителем.
— Добро. Вы хотели бы присутствовать при процедуре?
— Нет. Зачем? Просто сообщите по результату.
— Это последние эмбрионы, Семен Валерьевич.
Хмыкнув, я провел по волосам ладонью. Те почему-то встали дыбом, как будто я увидел что-то жуткое. Или… сделал.
— Спасибо. Я умею считать.
Чтобы прийти в себя после разговора, потребовалось еще какое-то время. На палубу я поднялся минут эдак через пятнадцать. К тому моменту за столом завязалась оживленная дискуссия. Я особо не вникал, погруженный в свои невеселые мысли. Так, лишь краем уха отметил, что беседа шла на повышенных тонах. В себя пришел, лишь когда мужики пошли друг на друга врукопашную. Вскочил, чтобы их разнять. И только чудом в этой суматохе заметил, как за борт упал маленький сын наших приятелей.
Глава 4
Семен
Вера дрожала. Даже несмотря на то, что все закончилось благополучно, ребенка достали из воды и отдали матери.
— Ну, все. Все, — шептал я, а сам, если честно, не очень-то и хотел, чтобы она успокаивалась. Для меня это была едва ли не единственная возможность ее обнять. И целовать беспрепятственно, и волосы гладить. Я в кои веки чувствовал себя нужным. — Лучше расскажи, как эта херня случилась? Чего Юрка в драку полез?
— А ты не слышал, что Славка ляпнул?
— Я отходил позвонить, пришел, когда они с Юркой уже друг на друга орали.
— Славка намекнул, что Мишка на Юру совсем не похож. Даже додумался в это Элю втянуть, дескать, не знал бы, как она тебя, Юрась, любит, подумал бы, что твой сынок от соседа. А для Юрки с Элей эта история и так очень болезненная, вот Валов и не сдержался.1
— А болезненная почему? — удивился я.
— Не знаю, в курсе ли ты, но Мишка ведь тоже рожден в результате ЭКО, — Вера произнесла «тоже» и осеклась, изменившись в лице, когда осознала, что это слово было бы корректно вставить, только если бы наши попытки забеременеть окончились аналогичным результатом. — В общем, недавно они совершенно случайно узнали, что при процедуре произошла ошибка.
— И? — напрягся я.
— Биологически Юра Мишке действительно не отец. Никто не виноват. Ну, кроме лаборантки, но можешь представить, в каком они сейчас состоянии, а тут еще Славка со своими дебильными шуточками.
Я молчал, расчёсывая Верины волосы пальцами, а у самого в голове такое происходило… Это что же за лаборатория, в которой возможны подобного рода ошибки? А что если наши эмбрионы…
— Шведов!
— М-м-м?
— Ты ведь не думаешь, что… Нет? Не вздумай! И бизнес Пятса не трогай.
— Значит, это в его медицинском центре произошло? М-м-м… — протянул я, будто это не я прямо сейчас планировал, как буду эти поганые центры уничтожать, если не дай бог…
— Семен! — Вера задеревенела в моих руках. С силой оттолкнувшись ладошками от моих плеч, отстранилась. Заглянула в глаза и упрямо поджала губы. — Послушай, это был единичный сбой. Они уже провели внутреннее расследование. Нас это никак не коснулось!
— А если…
— Нет! — крикнула Вера, вскакивая. — Да и какая разница?! Я все равно уже не рожу. Никого не рожу. Ни твоего ребенка, ни чужого. Прекращай параноить. Ты же людям жить не даешь! Зачем я вообще тебе рассказала об этом?! О боже…
Веру опять затрясло. Я встал, чтобы ее успокоить.
— Вер…
— Пообещай мне, что ты ничего не станешь делать. Пообещай, Семен!
Пожалуй, Вера знала меня как никто. И поэтому понимала, что в случае чего я камня на камне от медицинских центров Пятса не оставлю. В рамках моих полномочий кто мне помешает возбудить дело… Ну, не знаю. Скажем, о международной торговле донорскими органами? Да никто. Понимая это, Вера и дергалась. Ее пугала власть, которой я обладал. Она ненавидела меня за невозможность ей хоть что-нибудь противопоставить. И все так же считала своим долгом защищать от меня убогих. Но как бы я ни был счастлив осознавать, что не сломал ее до конца, что она все та же добрая хорошая девочка, спустить эту ситуацию на тормозах я не мог.
— Как скажешь, — соврал я, не моргнув глазом. Вера заметалась по моему лицу взглядом, выискивая признаки лжи, но не найдя, к чему бы придраться, чуток расслабилась.
— Спасибо. Тем более что это и впрямь не имеет смысла, — обреченно прошептала она, не зная ровным счетом ничего о моих планах. Нет, я, конечно, мог бы все ей рассказать. Кто-то бы даже сказал, что так будет честнее. Но, во-первых, мне еще предстояло убедиться, что наши эмбрионы приживутся в суррогатной матери, а во-вторых, их предстояло благополучно выносить. Куда торопиться? Зачем ее лишний раз волновать? Тем более сейчас, когда оказалось, что это могут быть и не наши эмбрионы вовсе. И пусть Вера утверждала, что ошибка исключена, я был бы не я, если бы все теперь не проверил.
