ужасе глядя на незнакомца.
Его приятная, обворожительная улыбка исчезла, сменившись давящим хладнокровием.
— Сядьте. Вопреки словам мсье Жакоте, я пришёл не красть вас, — он окинул её долгим, прожигающим насквозь взглядом. — Впрочем, я могу и передумать.
Изабель не села, она упала на стул. Мужчина, приставив трость к столу, решил поухаживать за ней. Он разлил красное вино по бокалам, снял крышки с блюд, придвинул к Изабель салфетку. Каждое его движение было изящным и выразительным, словно у талантливого иллюзиониста.
Несмотря на ужас от этой встречи, Изабель зажмурилась от запаха утки, зажаренной в вине, поданной с мелко нарезанными овощами и свежим хлебом со взбитым маслом. Аромат стоял такой, что даже если бы в пище был яд, девушка бы проглотила это, не задумываясь.
— Не нужно стесняться, — Призрак откинулся на стуле, держа пальцами бокал и помешивая в нём вино. — Я угощаю.
— С чего… — наконец, прохрипела она, — такая щедрость?
Мужчина расхохотался.
— Даже призраки могут быть джентльменами. Сегодня был тяжёлый день, завтра — точно такой же, и я не могу допустить, чтобы в моём театре юная мадемуазель посреди репетиции упала в голодный обморок.
Она нахмурилась, сжав пальцами колени.
— Как вас зовут?
— Друг мой, — мужчина улыбнулся. — Дав мне имя, вы перестанете из-за меня трепетать.
— …не самая плохая перспектива.
Призрак смотрел на неё, молча пригубив вино. Стало очевидно, что продолжать эту тему он не собирался.
Изабель зыркнула на него, потом на еду. К чёрту. Он всё равно знал, где она живёт, мог вломиться в её кабинет, мог сорвать репетицию. Если он хотел её убить, то мог сделать это когда угодно, и явно не с помощью обычного отравления.
К тому же её смерть или исчезновение могли стать поводом для очередного расследования.
Немного успокоившись этими мыслями, Изабель выдохнула и взяла пальцами вилку.
— Как очаровательно. Я буквально слышу, как крутятся шестерёнки у вас в голове.
Если бы ей эти слова сказал Жиль, она бы швырнула в него первым, что попалось под руку. Но это был не Жиль, и атака могла закончиться ответным нападением.
Изабель прожевала первый кусочек утки и почувствовала, как в тело возвращается тепло.
Наверное, следовало хоть что-то сказать, но сейчас, рядом с этим мужчиной мозг Изабель отказывался соображать. Шутка ли, но она встретилась с живой сверхъестественной легендой и жутким маньяком в одном лице.
Он сам прервал тишину:
— Что ж, вы новенькая, и я должен посвятить вас в кое-какие аспекты жизни «Lacroix», — сказав это, Призрак с завидным изяществом подцепил кусочек утки и с наслаждением прожевал. Пламя свечей отражалось в его глазах, из-за чего Изабель казалось, будто на неё из засады смотрел хищный зверь. — Вы уже пережили первое потрясение от нашего спонтанного свидания?
Она вздрогнула от этого вопроса, сжала пальцами бокал и трясущейся рукой поднесла к губам. В горле от волнения пересохло.
— Я вас слушаю, — только на это у Изабель и хватило сил.
— Полагаю, вы уже поняли, что указаний начальства можно ослушаться. Мои же приказы здесь выполняются неукоснительно, — он едва улыбнулся уголком губ, вновь обдав её своим пылающим взглядом. — О, не стоит волноваться. Пускай я и маньяк, но я никогда не потребую от юной мадемуазель того, что опорочило бы её.
Изабель сжала пальцами переносицу. Теперь она прекрасно понимала тех людей, которых раздражала её обидчивость.
— Я была напугана.
— О? Впрочем, вы и сейчас дрожите от страха. Милая Изабель, разве я сделал что-то такое, что могло бы привести вас в ужас?
— Преследовали меня. До самого дома.
— Вы указали свой адрес в резюме, а я был так потрясён вашим исполнением, что не мог сдержать душевного порыва.
Она покраснела до корней волос, сделав ещё глоток вина.
— Но я продолжу, — улыбнулся Призрак Оперы. — Время от времени я приношу собственные партитуры. Они ставятся вне очереди. Если вы пожелаете сами написать сценарий, то вам будет достаточно оставить текст на столе. Я оценю его.
Призрак подался вперёд. Свет свечей скользнул по его лицу, сделал тени резче, контуры — выразительнее, взгляд — жёстче, страшнее. У Изабель замерло сердце. Теперь он был так близко, что её окутал аромат его дорогостоящего парфюма.
Да кто же он такой?
— В первой постановке я даю вам свободу действий, но в последующих буду контролировать каждый ваш шаг.
— Ах, да… — невольно вырвалось у неё. — За деревенской недоучкой нужен глаз да глаз.
В эту игру могут играть двое, Призрак Оперы. Ты не единственный обидчивый зануда в этом театре.
От его улыбки повеяло холодком. Призрак не ответил на это замечание и не извинился, впрочем, Изабель и не ждала подобного от этого типа.
— Изабель, — произнёс он после затянувшегося, звенящего молчания, и его голос стал нежнее, проникновеннее, чувственнее. — Могу ли я… рассчитывать на подобные встречи в будущем?
Она так резко вздохнула, что едва не подавилась воздухом.
Этот мужчина в самом деле вселял в неё ужас и, будь она в другой ситуации, то немедленно бы ему отказала. Но с ним выгоднее было бы дружить. Изабель нужна эта работа, а Призрак запросто мог лишить её и должности, и жизни.
Ничего. Совсем скоро он поймёт, насколько она скучная и неинтересная женщина, и сам сбежит и от неё, и из театра.
— Ох…
— О, я не прошу вас задерживаться в театре до поздней ночи, — он улыбнулся. — Встретимся… когда будет угодно.
Сжав губы, она смотрела на него ещё секунду, ожидая, что он вновь засмеётся и назовёт своё предложение шуткой.
Встречаться с ним ей не хотелось, общаться — тем более.
Но… не похитит ли её Призрак Оперы, если она ему откажет?
— Хорошо, — выдохнула девушка. — Я согласна.
Призрак расплылся в улыбке, но спустя мгновение вновь взял себя в руки.
— Я не был так счастлив с того момента, когда впервые услышал ваше пение, мадемуазель Идо.
Она отвела взгляд в сторону, с хмурым видом прожевав утку. Наверное, она отвернулась слишком резко, и это не укрылось от внимания мужчины.
— Что-то не так?
Изабель сжала губы в линию. Причина, по которой она не стала певицей, а взялась за мазохистскую должность режиссёра была слишком личной, слишком тяжелой и полной утрат и лишений. Она никого не посвящала в эту тайну, и тем более не собиралась выдавать своих секретов всяким призракам.
— Если вы узнаете, почему я не пою, — она впервые за вечер улыбнулась, взглянув ему в глаза, — вы вновь меня возненавидите.
Он оценил шпильку и ответил ей недоброй ухмылкой.
— Кто вам сказал, что я перестал это делать?
Изабель содрогнулась
