Когда я оглядываюсь, Дин смотрит на меня, разинув рот, как чертова рыба.
— Что? — требую я, всё больше и больше раздражаясь из-за ситуации, мне нужно добраться до того ублюдка, который сделал это с ней.
Он качает головой и ухмыляется.
— Ничего, босс. Что ты хочешь, чтобы я сделал с тем придурком, которого парни принесли вниз?
— Элла уже здесь? — спрашиваю я.
— Только что приехала, она в VIP с друзьями, с ними Стив и Джонно.
Я киваю.
— Скажи им, чтобы привели её сюда, и проследи, чтобы Стив и Джонно тоже пришли.
Он достает свой телефон, отправляя текстовые сообщения, пока я вытряхиваю содержимое женской сумочки на свой стол. Подняв её удостоверение личности, я обнаруживаю, что ей 23 года. Алисса Саммерс. Красивое имя, оно как будто само слетает с языка.
Элла вваливается в мой кабинет, хихикая с одной из своих подруг, которая вдруг останавливается и смотрит на меня.
Элла ничего не замечает, пока я не окликаю её.
— Элла, сколько ты уже выпила?
Она поднимает глаза и улыбается мне, зная, что с этой чертовой улыбкой ей обычно удается избежать наказания за убийство. На этот раз я не улыбаюсь в ответ. Ей требуется минута, но она трезвеет и оглядывается вокруг, заметив женщину, потерявшую сознание на диване. Она снова смотрит на меня.
— Я выпила только одну рюмку, Зак, что случилось?
— Мне нужно, чтобы ты осталась здесь и присмотрела за ней немного, — говорю я, указывая на потерявшую сознание женщину.
— Кто она? И почему я нянчусь с одной из твоих шлюх?
— Она, — говорю я, указывая на женщину, — Алисса, и её накачал какой-то мудак, которому я должен преподать урок. Она не одна из моих шлюх, как ты их называешь.
Элле требуется мгновение, чтобы переварить сказанное, прежде чем занять место на противоположном диване, и её молчаливая подруга следует её примеру.
— Вау, не могу поверить, что кто-то был настолько глуп, чтобы накачать девушку наркотиками в твоем клубе, Зак.
Я не отвечаю на комментарий. Этот ублюдок не будет делать этого снова, как только я покончу с ним.
— Мне нужно, чтобы вы оставались у двери, никто не войдет, и никто не прикоснется к ней, — требую я, указывая на Стива и Джонно, оба кивают головой, а затем поворачиваются и встают перед дверью.
Повернувшись к Элле, я инструктирую.
— Не позволяй никому прикасаться к ней.
Она смотрит на меня с открытым ртом, но потом берет себя в руки и отвечает.
— Конечно, старший брат, никто не притронется к ней.
Я целую Эллу в голову, прежде чем выйти из кабинета.
— Не уходи, пока я не вернусь.
Я не дожидаюсь её ответа, зная, что она не оставит Алиссу одну.
Я стою в углу темной комнаты, и он ещё не знает, что я здесь. Он не знает, что я наслаждаюсь его криками и мольбами о помощи, которая никогда не придет.
Здесь, внизу, некому услышать его крики.
Я жду ещё несколько минут, пока не начнется бой в клетке между Брэем и Смитом. Шум толпы заглушит крики этого ублюдка. Когда я слышу рев толпы, то делаю вдох, вдыхая запахи подвала: сырость, смешанную с кровью. Мысленно отсчитывая время, зная, что в любой момент могу добраться до этого ублюдка.
Я жду, пока не слышу свисток судьи, прежде чем дать о себе знать мудаку, привязанному к моему стулу.
— Чувствуешь запах? — спрашиваю я, наблюдая, как он подпрыгивает, поворачивая голову влево и вправо, пытаясь увидеть, где я. Но это бесполезно, у него завязаны глаза, и он ни черта не видит.
— Кто ты? Почему я здесь? Отпусти меня, — умоляет он. Уже мольба, хотя ещё не началось самое интересное.
— Я тот парень, который собирается преподать тебе урок о том, что бывает с ублюдками, которые накачивают наркотиками невинных женщин в моем гребаном клубе, — я встаю прямо перед его лицом, прежде чем прошептать ему на ухо, — и я буду наслаждаться каждой чертовой минутой этого урока.
Он обмочился, буквально обмочился, мокрое пятно растет на его джинсах. Фигурально выражаясь, любой парень, которому приходится прибегать к одурманиванию женщины — слабый кусок дерьма.
Я наношу удар в живот, затем ещё один в лицо, смакуя брызги крови, летящие из его рта, и улыбаюсь. Жаль, что он не видит, как чертовски сильно я наслаждаюсь этим.
Вид его крови, и то, что я её вызвал, высвобождает что-то во мне.
Его крики становятся громче:
— Пожалуйста, пожалуйста, отпусти меня, я ничего не сделал.
Он жалок.
— Кричи сколько хочешь, приятель, здесь тебя никто не услышит. И даже если бы они услышали, то не спасли бы тебя.
Он борется с веревками на руках. Держа его голову неподвижно, я наношу еще один удар по ребрам, затем по лицу. Отпустив его, он падает назад вместе со стулом.
— Пошел ты, развяжи меня и дерись как настоящий мужчина, — теперь он пытается быть храбрым, ублюдок, наверное, думает, что я не буду драться с ним, если он не связан. Подумай еще раз, урод. Нагнувшись, я снимаю повязку с глаз и киваю Дину, давая ему сигнал ослабить веревку.
— Что… что… что ты делаешь? — шипит он, когда Дин приближается, щелкая ножом между пальцами.
— Исполняю твоё желание, мудак. Я разрываю эти веревки, чтобы ты мог сражаться с боссом как настоящий мужчина.
Дин смеется и бьёт его ногой в живот, а затем наклоняется и перерезает узлы. Придурок отползает назад на своей заднице, пока не врезается в стену.
— Вставай! — приказываю я.
— Н… н… нет, пожалуйста. Вы не должны этого делать, просто отпустите меня. Я никому ничего не скажу, — он яростно качает головой туда-сюда.
— Я думал, ты хочешь драться со мной как настоящий мужчина? А теперь поднимайся на хрен с пола! — я подхожу к нему, но он всё ещё не хочет драться. Я бью его по ребрам, и он ложится в позу эмбриона, плача, как долбаный трус, которым он и является.
Я набрасываюсь на него, нанося удары по лицу и туловищу, прежде чем повернуться к Дину, который наблюдает за происходящим с огромной ухмылкой на лице. Садистский ублюдок.
— Получил тот напиток, который я попросил Джеймса прислать сюда? — спрашиваю я.
— Ага, — говорит он, подходя к столу, и берет напиток.
— Хорошо, убедись, что он выпьет всё, прежде чем ты вышвырнешь его задницу в переулок, — я выхожу, слыша, как этот засранец кричит и умоляет.
Мне не нужно оставаться до конца, у меня в офисе есть ангел, о котором нужно позаботиться.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Алисса
Моя голова ощущается так, будто сто маленьких человечков с большими молотками стучат по моему мозгу. Колотят. Стучат. Колотят. Стучат. Я медленно пытаюсь открыть глаза и посмотреть на мир.
— Светло, — бормочу я, не обращаясь ни к кому, кроме себя.
Моя фея-ангел, должно быть, сегодня подслушивает, потому что я слышу шуршание ткани, и в комнате становится темнее. Намного лучше, я снова пытаюсь открыть глаза, медленно возвращаясь к реальности.
Почему моя кровать такая чертовски жесткая? Подождите. Я открываю глаза. И вижу его. Понимаю, что я точно не в своей спальне. Потому что, одно я знаю точно. Бог, сидящий в кресле напротив меня, не пошел бы за такой девушкой, как я, в мою спальню, да и вообще в любую другую комнату со мной.
— Доброе утро, солнышко, — о боже, он разговаривает. Его голос, как хриплый гул, который проникает прямо в мою душу. Он смотрит прямо на меня с ухмылкой на лице, приподняв одну бровь, как будто чего-то ждет.
— А… эм… — я спотыкаюсь на своих словах.
— Обычно ответом было бы «доброе утро». Я бы даже согласился на
«утренний красавчик», «утренний секси», выбирай сама, я не привередлив. Придирчив? Возможно. Наглый? Определенно.
— Доброе утро? — моё приветствие больше похоже на вопрос, — где я? Я тебя знаю? О боже, мы ведь не знакомы, правда?
