— Ладно, девочки, я поехала, — говорю Соне и Ульяне.
— Давай я тебя отвезу? — тут же предлагает Софья.
— Не надо.
— Нет, Лиль, давай отвезу.
— Мне надо побыть одной, — отрезаю.
Подруга осекается. Да, я такой человек, которому иногда хочется побыть в одиночестве. Прошу уважать это.
Попрощавшись с другими ребятами, ухожу из ресторана. Никита, конечно, видел. Выглядело так, будто я трусливо от него сбегаю. Да ну и по фиг, что он подумает. Вряд ли мы с ним ещё когда-нибудь увидимся. Больше ноги моей не будет на встречах выпускников.
Мне приходится ждать такси больше пяти минут. Дверь ресторана за спиной постоянно хлопает, я специально не оборачиваюсь. Вдруг там Никита. Ему, кстати, не пора ехать в аэропорт? Желтые машины с шашечками то и дело останавливаются рядом, но все они по другим заказам. Наконец-то приезжает мой! Запрыгиваю на заднее сиденье салона и только сейчас облегченно выдыхаю.
Я вытерпела это испытание. Психотерапевт гордился бы мною. Держалась с Никитой ровно, пока он сам не полез на запрещённую территорию. Запястье до сих пор горит от его прикосновения. Тру руку — не проходит. Сегодня всего было слишком много. Сначала Никита обнимал меня и дышал мне в шею, потом в душу лез вопросами, а напоследок поджег кожу своим прикосновением.
Но я справилась! Я смогла это пережить!
Ужасно гордая собой, снимаю шапку, расстёгиваю пуховик и стягиваю шарф. Ехать мне долго, без пробок полчаса. Недавно я переехала из съёмной однушки в съемную двушку. Когда ты все время находишься только в одной комнате, начинает медленно ехать крыша. Как только мне повысили зарплату до уровня хорошего корреспондента с опытом, я сразу расширилась. Правда, живу в том же районе на самом отшибе Москвы возле МКАДа в вонючей пятиэтажке без лифта. Но это мелочи. Зато в квартире приятный косметический ремонт и больше места.
Таксист тормозит у шлагбаума во двор. Я благодарю его и выхожу из машины. Не спеша направляюсь к своему третьему подъезду. За спиной слышится хруст снега, как будто кто-то быстро идёт. Этот звук провоцирует неприятные воспоминания, но я силой их прогоняю. У фанаток Никиты больше нет мотива организовывать на меня нападение. Мы расстались кучу лет назад.
— Лиля, подожди! — звучит громко за спиной, и от испуга я с криком подпрыгиваю на месте.
Мое сердце останавливается, потом делает сальто и пускается вскачь галопом. Схватившись за него, резко оборачиваюсь. Господи, это Никита! Мамочки, я сейчас поседею от страха.
— Какого хрена!? — набрасываюсь на него. — Знаешь, как ты меня напугал!?
— Извини, пожалуйста, — останавливается возле меня.
Мне все ещё плохо с сердцем. Держусь за него, жадно вдыхая морозный воздух.
— Что ты тут делаешь!? Как ты узнал, где я живу!?
— Я поймал такси и сказал водителю ехать за твоей машиной. Не пригласишь меня на чай?
Сегодня не вечер, а один сплошной шок-контент.
Глава 5. Уходи
Лиля
— Ты это серьезно?
Меня не покидает ощущение, что Никита прикалывается. Сначала устроил допрос про мою личную жизнь, потом преследовал меня до дома, а сейчас напрашивается в гости. И делает это, как ни в чем не бывало. Будто мы просто бывшие одноклассники, которые давно не виделись.
— Да, серьезно. Пожалуйста, Лиль, давай поговорим?
— О чем?
— О нас.
— А разве есть «мы»?
Никита шумно сглатывает и медленно выдыхает.
— Сейчас «нас» нет. Но ведь все в наших руках, верно?
Нет, он не прикалывается. Он издевается.
— Никит, ты зря за мной ехал. Я не приглашу тебя на чай и ни о чем не буду с тобой говорить. Отправляйся, пожалуйста, в аэропорт, а то самолёт улетит без тебя, и ты опоздаешь на тренировку.
— Самолёт без меня не улетит. Я его арендовал, чтобы прилететь к тебе. Лиль, я прошу, давай поговорим?
Арендовал самолёт в свое личное пользование, чтобы прилететь ко мне!? Ах да, Никита же долларовый миллионер из списка Форбс. Как я забыла. Тем нелепее он выглядит тут, во дворе серой грязной пятиэтажки, в которой я живу. Почему-то это меня смешит, и я начинаю громко хохотать.
— Чему ты смеёшься? — не понимает моей реакции.
— В этом вонючем дворе ещё не ступала нога долларового миллионера. Ты первый.
Никита не разделяет моего смеха. Терпеливо ждёт, когда я отсмеюсь. А у меня это, кажется, нервное.
— Лиля…
Никита делает ко мне шаг, оказываясь вплотную, и берет мою руку. От его прикосновения меня словно током прошибает. Резко вырываю ладонь и чуть отхожу назад. Больше не смеюсь, а со злостью смотрю на Никиту. Рука огнём полыхает. Боль до сердца доходит.
Это ощущение пугает меня. Сколько мое сердце ничего не чувствовало? Больше года точно. А сейчас тупое ноющее ощущение нарастает.
— Никита, уходи, — строго говорю. — Оставь меня в покое. Я не хочу ни о чем с тобой говорить.
Чтобы больше не слушать его мольбы, разворачиваюсь и стремительно направляюсь к подъезду, почти бегу. Но Свиридов, конечно, не послушал моего приказа, поспевает сзади.
— Не смей заходить! — выкрикиваю, когда набираю код на двери подъезда. Стараюсь побыстрее ее закрыть, но не успеваю: Никита подставляет ногу.
Он дёргает ручку на себя, а я на себя. У нас завязывается борьба за дверь. Я пытаюсь закрыть, а Никита открыть.
— Да что тебе надо от меня!? — выкрикиваю. — Оставь меня! Уходи!
— Я не уйду, пока ты меня не выслушаешь.
Господи, да что он может мне сказать? Что хочет меня? Я не собираюсь это слушать.
— Девушка, дайте пройти, — раздается за спиной недовольный голос соседа.
Мне приходится бросить входную дверь и помчаться вверх по лестнице. Я не бегу, а лечу. Ещё никогда я не поднималась на свой третий этаж так быстро. Никита у меня за спиной. Я понимаю, что мне от него не скрыться, футболист бегает намного лучше меня, но я отчаянно пытаюсь. Я не успеваю расстегнуть сумку, чтобы достать ключи, как Никита уже у меня за спиной. И у него даже одышки нет.
— Пожалуйста, уйди, — прошу.
— Пожалуйста, выслушай меня.
Опускаю веки, чтобы успокоиться и погасить начавшуюся внутри бурю. Я понимаю: Никита не отступит. И если я не пущу его в квартиру добровольно, он войдёт сам без приглашения.
Ничего не отвечая, засовываю ключ и поворачиваю замок. Вхожу в квартиру и включаю свет, Никита переступает порог следом за мной. Я игнорирую его присутствие, молча разуваюсь, снимаю верхнюю одежду и убираю ее в шкаф. Иду в ванную мыть руки. Никита проделывает все то же самое, не забывая при этом с любопытством оглядывать мою простенькую съемную квартиру. Долларовый миллионер, наверное, привык жить в золотых колоннах, поэтому его удивляют просто белые стены и обычный желтый ламинат.
— У тебя очень симпатично, — хвалит, проходя следом за мной на кухню.
— Чая для тебя нет. Говори, что хотел, и уходи.
Никита, видимо, рассчитывал на тёплую доверительную беседу. А я не то что чай, даже присесть на стул не предлагаю. Я хочу, чтобы он побыстрее ушел. Потому что каждая секунда рядом с ним подобна муке. Прямо на моих глазах пять лет упорной психотерапии летят в пропасть, потому что ноющее чувство в сердце усиливается.
Да, я могу выдержать просто случайную встречу с Никитой и обычный короткий разговор ни о чем. Но я не могу выдержать, когда он вот так на меня смотрит. Не то с трепетом, не то с обожанием. Жадно впился в меня взглядом, не может насмотреться. Трогает меня глазами. Гладит мои волосы, лицо, тело. Без похоти, что удивительно для Никиты, а как будто бы с нежностью.
Боже мой, что происходит? Там во дворе он сказал, что прилетел ко мне? То есть, не на встречу выпускников?
Но зачем…?
— Я так скучал по тебе, Лиля, — произносит чуть севшим голосом.
А я от такого признания дергаюсь, словно ошпарилась. Скрещиваю руки на груди, закрываюсь.
— Это все, что ты хотел сказать?
Не могу больше смотреть на Никиту, опускаю лицо в пол. Рассматриваю свои пушистые домашние тапочки розового цвета. А от пронзительного взгляда Никиты кожу электрические разряды покалывают.
