Что случилось?
— Там пожар. Он делает многозначительную паузу. — На складе.
Он имеет в виду склад, на котором я держу Диего в плену. — Насколько все плохо?
— Я не знаю. Мне только что позвонили из службы, сработала сигнализации. Я уже в пути. Пожарная команда уже отправлена.
— Доберись туда первым и вытащи его. Он нужен мне живым, понял?
— Дa.
— Позвони мне, когда он будет у тебя.
Сергей бормочет подтверждение и отключается, оставляя меня размышлять о тысяче способов, которыми это могло пойти не так.
И, возможно, Малек был прав, когда сказал, что женщины делают таких мужчин, как мы, мягкими.
Прежний я пустил бы пулю в голову Диего несколько недель назад.
Прежний я тоже не испытал бы ни малейшего сожаления, если бы один из его врагов погиб в огне. Прежний я, человек, которым я был до встречи с Натали, нашел бы мысль о Диего, кричащем в агонии, когда он сгорает заживо, чрезвычайно забавной.
Новый я?
Уже не такой.
Я бормочу: — Черт. Следующее, что я делаю, я готов уже бежать, чтобы попытаться спасти Диего самостоятельно.
Я посмеиваюсь над этой идеей.
Я наливаю себе еще водки.
Затем я беру ключи и направляюсь на склад, проклиная эту ужасную новую совесть, которая появилась у меня с тех пор, как я влюбился.
3
Райли
Когда открывается трап самолета, я моргаю от яркого света.
Мы в другом аэропорту, совсем крошечном по сравнению с тем, что в Сан-Франциско. Здесь есть несколько хозяйственных построек и небольшое количество других частных самолетов, но есть только одна главная взлетно-посадочная полоса и нет коммерческих самолетов.
Где бы мы ни были, все маленькое и эксклюзивное.
А еще здесь чертовски влажно. Мои волосы собраны в хвост, но я уже чувствую, как они вьются.
Элегантный черный Range Rover с тонированными стеклами и блестящими дисками ждет на взлетно-посадочной полосе. Водитель выходит, когда видит меня наверху трапа.
На нем черный костюм, настолько обтягивающий область промежности, что это выглядит почти порнографически.
Хотя, я полагаю, если бы у меня было столько добра между ног, я бы тоже заказала костюмы, чтобы демонстрировать это. Вау, этот парень подтянутый.
Улыбаясь, стараясь поддерживать зрительный контакт и не пялиться на его вкусности, я подхожу к этому хорошо одаренному образцу мужественности и протягиваю руку.
— Привет. Я Райли.
Жеребец пожимает мне руку с таким серьезным намерением, как будто мы два мировых лидера на важнейшей дипломатической встрече ООН по спасению человечества.
У него темно-русые волосы, великолепные карие глаза, татуировка в виде паутины сбоку на шее и такая великолепная линия подбородка, что могла бы заставить ангелов плакать.
Он поразительно похож на персонажа комиксов Marvel Тора, скандинавского бога грома.
—Привет, Райли. Приятно познакомиться.
Ладно, мир — совершенно несправедливое место, потому что Тор не только жеребец, вызывающий овуляцию, но и вдобавок к этому у него чертовски горячий ирландский акцент.
Держу пари, Слоан выходит замуж за парня О'Доннелла из-за денег, но при этом трахается с этим чуваком Тором на стороне.
Мне неприятно это признавать, но это хороший план.
—Я тоже рада с вами познакомиться. Как вас зовут?
—Паук.
Я корчу рожу. — Паук? Нет. Твоя мать тебя так не называла. Как твое настоящее имя?
Наступает пауза молчания, когда кажется, что он пытается не улыбнуться. — Гомер.
—Правда? Это круто! Я никогда не встречала никого, кого назвали в честь древнегреческого поэта.
Он опускает голову и изучает выражение моего лица с такой пристальностью, что я застаю его врасплох.
—Я сказала что-то не так?
—Нет.
—Тогда почему ты так на меня смотришь?
—Твоя сестра сказала мне точно то же самое о моем имени, когда мы встретились. Дословно.
—О, да. Странно.
—Да.
Боже мой, люди из Ирландии на самом деле говорят — да. Это так сексуально. Перестань пялиться на его промежность.
—Если ты не возражаешь, я бы предпочел, чтобы ты называл меня Пауком. Большинство парней не знают моего настоящего имени.
У меня навостряются уши при упоминании — парней.
Если там, куда мы направляемся, будут еще Пауки, я продлеваю этот отпуск на неопределенный срок.
—Конечно. Ты можешь рассчитывать на то, что я не проболтаюсь. Я умею хранить секреты.
Я ухмыляюсь ему. Он бросает на меня непонятный взгляд, затем поворачивается, чтобы взять мою сумку у работника, несущего ее из самолета.
Паук бросает сумку на заднее сиденье внедорожника, открывает для меня заднюю дверь и ждет, пока я заберусь внутрь. Затем он захлопывает за мной дверь и садится за руль.
Мы отъезжаем с такой скоростью, что меня отбрасывает на сиденье.
—Мы участвуем в автомобильной погоне, о которой я не знаю?
—Нет. Почему?
Внедорожник заворачивает за угол, шины визжат. Теперь меня отбрасывает вбок, и я чуть не ударяюсь головой об окно.
—О, без причины. Просто перелом черепа не входит в мои планы.
Взглянув на меня в зеркало заднего вида, он хмурится. Затем он поворачивает еще раз так быстро, что мне приходится вцепиться в ручку двери, чтобы не разбить заднее стекло и не улететь в космос.
—Чувак, ты не мог бы, пожалуйста, остыть? Меня тут швыряют, как пляжный мяч на карнавале "Электрической Маргаритки"!
По выражению его лица я могу сказать, что он не понял намека. Но он сбавляет скорость менее чем до тысячи миль в час, так что, я думаю, он понимает общую идею о том, что я не из тех, кто агрессивно демонстрирует скорость.
—Спасибо. Блин.
Некоторое время мы едем, не обмениваясь больше ни словом. Я сопротивляюсь желанию приставать к нему с вопросами, в основном потому, что боюсь, что от его ирландского акцента мои трусики задымятся.
После того, как Паук с любопытством взглянул на меня в зеркало заднего вида около четырехсот раз, я тяжело вздыхаю и поправляю очки. — Я знаю. Мы с сестрой не похожи.
— Впрочем, та же наглость.
— Наглость?
— Дерзость. Уверенность.
— Ha! Ни у кого на земле нет такой уверенности в себе, как у Слоан.
Он усмехается. — Да. Кроме, может быть, ее мужчины.
Я не собиралась задавать вопросов, но любопытство взяло верх надо мной. — Ты имеешь в виду ее жениха? Богатого и пожилого мистера О'Доннелла?
Он сердито смотрит. — Сорок два — это еще не возраст, девочка.
Ладно, две вещи. Во-первых: он прав. Хотя он немного старше Слоан, сорок два — это еще не старость.
Что еще более важно, то, что меня называют — девушкой, — это моя новая любимая причуда.
Я откидываюсь на спинку пассажирского сиденья и смотрю на красивый профиль Паука.
Через мгновение он бросает на меня вопросительный взгляд.
— Извини, я просто пытаюсь представить, каково это —разгуливать
