от времени устраивает званые обеды. От тебя будут ожидать, что ты будешь вести себя так, как подобает будущей жене пахана, и так, чтобы это говорило о том, что ты воспитывалась как дочь дона, а не как дикий ребенок. Поэтому ты должна знать, как одеваться и вести себя за столом официально.
— Мой отец не совсем пренебрегал моим образованием. — Я сузила на него глаза, испытывая внезапное и почти необоримое желание выместить на нем свое разочарование. — И вообще, кто ты такой, чтобы читать мне лекции о манерах? Ты был груб с Петром. Не притворяйся, что это не так.
— Я был тверд. — Он доедает свой суп, слегка отодвигая фарфоровую чашку, пока мы ждем следующего блюда. — Я убедился, что он понимает, что ты будешь под присмотром и что попытки причинить тебе вред или посягнуть на твою личность недопустимы. Я не позволю этому мальчику и на дюйм приблизиться к тебе, пока он не произнесет клятву и не выполнит обещания своего отца.
— Он не позволит. — Я слегка вызывающе поднимаю подбородок. — Петр — джентльмен.
Глаза Сальваторе темнеют.
— Ты ничего не знаешь о Братве, Джиа. Твой отец оберегал тебя, хотя и избаловал…
— Я не избалована, — бормочу я, и Сальваторе усмехается.
— Ты — принцесса мафии, Джиа. — Он произносит мое имя с нежностью, и я поднимаю на него глаза, замечая, что выражение его лица слегка смягчается. — Ты всегда была избалована, так или иначе. Твой отец позволял тебе немного дичиться, и это была его прерогатива. Но теперь я должен позаботиться о твоей защите. Это значит, что я должен позаботиться о твоем будущем и о том, как им распорядиться. О моем взаимодействии с Братвой ты не должна беспокоиться.
— Я — причина договора. — Я знаю, что звучу капризно, но не уверена, что мне есть до этого дело. — Мой выбор согласиться на этот брак, вот почему будет мир. И ты тоже должен уважать желания моего отца, — добавляю я, поднимая на него взгляд. — Он все устроил, и ты это знаешь. Поэтому ты не должен подвергать его опасности, грубя моему будущему мужу.
— Действительно, твой будущий муж, — размышляет Сальваторе. Он переводит взгляд на мою правую руку, держащую серебряную ложку, которая все еще копается в супе. — Петр не подарил тебе обручальное кольцо, не так ли?
— Ты присутствовал на церемонии обручения. — Я пожимаю плечами. — Ты все видел. Это не их обычай.
— Но это наш. — Голос Сальваторе ровный и холодный. — Это был бы жест доброй воли, если бы он уважал наши обычаи и подарил своей будущей жене кольцо. Но, полагаю, Братва сочла бы дурным тоном отдавать драгоценный камень, когда на нем можно нажиться.
Я смутно понимаю, к чему клонит мой крестный, семья Ласиловых владеет множеством иностранных рудников, не все из которых, скорее всего, работают строго по закону. Но не похоже, чтобы и наша семья заботилась о законах.
— Или я могу уважать их обычаи и не ожидать его.
— Справедливо. — Сальваторе выглядит почти забавным, откинувшись на спинку стула, пока один из сотрудников собирает наши тарелки с супом, а другой заменяет их салатами. — Тебе следует быть осторожной, Джиа. Не стоит так доверять своему новому мужу. Кольцо — лишь пример. Они будут придерживаться своих взглядов и ожидать, что ты забудешь все свои. Ты будешь одной из них, но они вовсе не будут стараться вести себя как мы.
— Это договор. Он действует в обе стороны. — Я вонзаю вилку в помидор, чувствуя разочарование от всего этого. Мне не очень хочется обсуждать семейную политику за обеденным столом с моим крестным. — В любом случае, через неделю я перестану быть твоей проблемой. Я выйду замуж, и ты сможешь сосредоточиться на делах, как делал это всегда.
Сальваторе хмурится.
— Ты не проблема, Джиа. — Его голос снова немного смягчился, и я взглянула на него. Он выглядит немного обиженным моими словами, хотя я не могу представить, чтобы его что-то обидело. Он всегда был непоколебимым, непробиваемым, твердой стеной между моим отцом, мной и всем, что могло бы осмелиться угрожать нам. Голос моего отца, если нужно, его перо, если необходимо, его самый надежный друг. Мой отец и Сальваторе всегда были двумя половинками одного правящего человека.
Что заставляет меня снова задаться вопросом, почему Сальваторе кажется таким неуверенным в этом решении сейчас?
— Завтра я встречаюсь с ними, чтобы обсудить свадьбу, — говорит он, откидываясь на спинку кресла и глядя на меня. — Я хочу быть уверен, что без твоего отца условия договора будут соблюдены.
— Что ты имеешь в виду? — Я снова ощущаю страх. — Встреча? Почему бы им не…
— Это мера предосторожности, Джиа. — Сальваторе звучит неожиданно устало. — Я забочусь о твоих интересах.
— В моих интересах, чтобы эта свадьба состоялась, как и планировалось. — Горло сжимается, и я с трудом сглатываю, стараясь не выдать своей паники. — Сальваторе…
— Нам не нужно обсуждать это дальше. Поговорим завтра. — Он возвращается к своей тарелке, и по его позе и выражению лица я понимаю, что разговор окончен, нравится мне это или нет.
Мне это не нравится. И если мой крестный думает, что сможет помешать мне выйти замуж за Петра в последнюю минуту… Он поймет, что "своевольная" — это еще не все, что можно сказать о моем поведении.
САЛЬВАТОРЕ
Я совсем не жду встречи с Ласиловской Братвой. Этот брак между Петром Ласиловым и Джиа был запланирован уже давно. Я знаю о нем с самого начала, с тех пор как покойному Энцо Д'Амелио, отцу Джии, впервые пришла в голову идея попытаться положить конец раздорам между итальянцами и русскими, устроив брак. Старое и часто удачное решение. Вернемся к основам, сказал он. Обручальное кольцо или пуля, вот два единственных решения, которые, похоже, знают такие семьи, как наша. В обычной ситуации я бы согласился. Но я знаю Джию всю ее жизнь. Я видел, как она выросла и превратилась в прекрасную молодую женщину, которую любой мужчина был бы счастлив получить в невесты, и я часто чувствовал себя защитником по отношению к ней. Когда Энцо предложил выдать ее замуж, моя реакция была настолько быстрой, что испугала нас обоих. Братва — животные.
Он предложил дать им возможность встретиться. Посмотреть, понравится ли Джиа Петру. Он утверждал, что большинство сыновей мафии, которые были бы достойны жениться на ней, благодаря имени, богатству или потенциальной власти, только помешают нам. Что никто из них не способен справиться с
