посигналил. Везет ей с водителями, ничего не скажешь. Из тени колонны вышла темная мужская фигура и перекрыла ее от порывов ветра огромным зонтом, направляя и сопровождая к ожидавшей машине. Стефания с благодарностью приняла этот добрый жест, пытаясь разглядеть мужчину сквозь пелену волос, выбившихся из высокого пучка. И только нырнув в салон такси, отведя от лица налипшие мокрые пряди, всё еще чувствуя на локте прикосновение горячей поддерживающей руки, она смогла его узнать – Кристиан улыбался, положив на плечо основание зонта, моментально ставшего игрушкой ветра. Он поднял в прощальном жесте свободную руку, и Стефания захлопнула дверцу, так и не успев изобразить на лице подобающую случаю мину – кажется, она тоже улыбалась. Таксист рванул с места, рассмотрел в зеркале заднего вида ее растерянное лицо и решил разжиться очередной пикантной историей пассажира:
– Галантный кавалер. Но вы будто ему не очень рады, не так ли? Он вам докучает?
– Он? Мне? С чего вы взяли? Сделайте, пожалуйста, радио погромче.
Стефания отвернулась к окну и всю дорогу смотрела на мутную, исчерченную косыми бороздами водную пленку под неодобрительное, как ей казалось, молчание водителя. Как ни странно, в ее многоумной голове не было ни одной мысли. В какой-то момент она поднесла руку к губам и, касаясь их кончиками пальцев, обнаружила непроизвольно блуждающую улыбку. Когда она так улыбалась в последний раз? У дома, принимая плату, таксист подмигнул ей по-свойски:
– А тебе нравится этот красивый парень!
Стефания осталась стоять у ворот, разглядывая сломанный зонт с торчащими остриями спиц, пиная сапожком яркие красные бусины, сбитые стихией с растущего у забора дерева магнолии. Дождь и ветер стихли. Она собрала пригоршню ягод и только потом зашла во двор.
– Как хорошо, что ты сегодня пораньше! Я тут одна с детьми, ничего не успеваю! – радостно встретила ее Лариса с не проявляющей к матери интереса Ханной на руках. – Помоги уложить эту неприветливую девочку – что-то она куксится сегодня. Потрогай десенки – возможно, очередной зуб лезет. А что у тебя в руке?
– Ягоды магнолии. Они съедобны? – Стефания разжала кулак, так и не сняв пальто.
– Выброси это сразу в ведро, чтоб никто не проглотил. Что-то съедобно, что-то лечебно, что-то ядовито в этом дереве – я так и не вникла. Спроси потом у Прокопия, если интересно. Он буквально перед твоим приходом ушел к себе в дом, Ян с Лилой за ним увязались. И давай шустрей, раздевайся, вливайся – стоишь как неродная. – Лариса посмотрела на нее внимательно, замолчала, подошла и потрогала лоб тыльной стороной ладони. – Ты себя хорошо чувствуешь?
Стефания кивнула, приняла озабоченный вид и стала такой, какой ей надлежало быть: молодой мамой на подселении у хороших людей. Уложила дочь спать и спустилась к Ларисе на кухню:
– А где Маша с Макаром?
– Ой, всё не слава богу. Машка встала утром вся какая-то помятая. Я на нее смотрю и говорю: волосы подбери. А у нее одна щека чуть не до плеча висит. «Ты что, совсем в зеркало на себя не смотришь?» – спрашиваю. Погнала их с Макаром к зубному. Там сразу – зуб на удаление! А обезболивающих в городе уже месяц нет. Как же по живому-то?! Макар давай Джине звонить. Та метнулась, привезла им новокаин, что ли, не знаю. Сердобольная женщина.
– Ага, сердобольная. Денег сколько взяла? – Стефания забрала у Ларисы разделочный нож и занялась нарезкой овощей.
– Что тут поделаешь? Не дороже денег, как говорится. Макар всё решил. Когда уже только это всё закончится? Когда начнутся поставки с материка? Мы же так в пещерный век скатимся!
– Не знаю, Лар. Пока никаких утешительных новостей.
– Ну и ладно, и ладно. Всё у нас хорошо. – Лариса вытерла тыльной стороной ладони выступившие слезы. – Повезло тебе – я уже лук нарезала.
Опять о сыне вспомнила, подумалось Стефании. Как же медленно идет время ожидания.
– Лар, я хотела финансы обсудить. У меня зарплата небольшая, но и тратить особо не на что…
– Цыц! Тоже мне, объедите вы нас с малышкой! Ребенок ого, сколько денег тянет. Сама тоже ходишь в одном свитерке. Ты же на людях! Закрыли тему. – Лариса сердилась и «луковых» слез больше не лила. Вот и хорошо.
– Вы мне хоть поручения какие-то давайте – я же в центре почти каждый день бываю.
– Договорились. Ты что мне капусту такими лаптями рубишь?! Сама ведь в рот потом не сложишь…
– Прости, Лар. Я к кухне не очень-то приучена. Покажи как…
– Так у вас Марта всем хозяйством занималась. А ты давно тетку видела? Как она? – Лариса ловко, тонкой лапшичкой, перекроила ломти отрезанной капусты. – Вот, смотри на мои руки – поперёк среза листьев, вдоль кочана, аккуратно веди нож.
– Так? – повторила Стефания движения хозяйки.
– Сойдет. Из тебя еще выйдет толк. Так что Марта?
– Не знаю. Больше месяца не виделись. И она занята, и у меня не так чтоб много времени для встреч, да и не очень хочется.
– Не теряй связи со своими. Марта – классная тетка. Приглашай ее в гости. Слышишь, Стеш?
– Хорошо.
Никогда не любила она эти женские разговоры – ни о чем да про всё, и мнений и советов непрошеных вагон. Ханна бы проснулась уже, что ли.
Наотмашь хлопнуло порывом ветра по окнам.
– Ой, мамочки! – вскрикнула Лариса. – Я побегу за Яном!
– Куда бежать? Прокопий соображает же еще – пересидят в доме. Который раз сегодня уже такое, это ненадолго, – пробурчала Стефания.
И не успели они опомниться, как на пороге показался всклокоченный Прокопий с Яном на одной руке и Лилой – на другой.
– Заберите скорее у меня эти драгоценности – с ног валюсь! – вскричал старый грек. – Вы меня жестоко обманули! Это не четырехлетний маленький мальчишка – это гигантский пятилетка!
– Нас с Лилой чуть ветром не удуло, вопще! – восторженно верещал мокрый насквозь Ян.
– Что ж вы вышли в такую непогоду?! – возмущалась Лариса, стаскивая с внука сырую одежду. – Стеша, Лилу лови, в полотенце ее и на диван – пусть сидит сохнет, а то устроит тут…
– Мы же медленные, Лариса, прекрасная женщина в гневе, для нас триста метров между домами – путь. Были пойманы погодным залпом на дороге. – С жестяным грохотом сбросил Прокопий на пол огромный рюкзак. – И мы пошли к людям, к вам. Я всё мокрое здесь оставлю – потом приберу – и к собачке, на диван. Можно?
– Иди. Сейчас горячим чаем с имбирем вас поить буду. Стеш, сбегай в Машкину комнату за сухими вещами.
Когда Прокопий разворошил свой рюкзак и начал вытаскивать из него одну древность за другой, Стефании жгуче захотелось оказаться в холодных стенах института с его беззаботными студентами. Может, зря она отказалась от дополнительных лекций?
– А вот это, смотрите, турка, какая еще у моего деда была. Видишь, какие стенки толстые и ручка длинная – ее можно над огнем держать. Вот газа не будет, света не будет,
