матрасом и одной небольшой узкой подушке. Кашель немного поутих, дыхание было тяжёлым, а остатки сил ушли на борьбу с моим дурацким состоянием.
— Ты останешься здесь, — безапелляционно возразил "Леший", который оказывается вообще не леший, а обычный мужчина.
Возражать не стала, сил не было ни на что. Да и если бы могла передвигаться, то что страшнее: идти по ночному лесу одной или быть наедине с этим парнем? Мне кажется, это одно и то же. Просто у меня есть шанс отлежаться до утра, а после спросить, куда идти дальше.
— Ты очень бледная. Когда в последний раз ела? — поинтересовался он, а я задумалась.
Если не ошибаюсь, то кушала в обед, когда в последний раз отрабатывала смену в кафе. Потом был скандал с матерью из-за того, что они украли мои деньги, утром меня заперли и отобрали остатки моего заработка, после же я сбежала без куска хлеба в желудке.
— Сутки назад, вроде.
— Садись, сейчас будем есть, — с тяжёлым вздохом сказал он и отошёл к столу и полке над ним.
Кое-как сев, опираясь спиной об бревенчатую стену, стала осматривать обстановку. Здесь ничего лишнего не было. Стол, две лавки, полка, узкая кровать, на которой я сижу, печка с поверхностью для готовки и что-то типа маленького погреба, предполагаю вместо холодильника. В углу стояло ведро с водой. На полу доски, вместо света несколько свечей.
— Ты здесь живёшь? — удивлённо спросила я.
По его внешнему виду не скажешь, что он бомж и сильно бедствует. На нем брендовая толстовка и такие же штаны, кроссовки хорошего качества, предназначенные для такой местности. Может, он беглый преступник? И скрывается здесь от правоохранительных органов? Если это действительно так, что живой мне отсюда не выбраться. Кто отпустит свидетеля?
— Нет, временно скрываюсь, — спокойно ответил он.
Ну, точно. Мне конец. Я сильнее вжалась плечами в стену. Интересно, он убьет меня сейчас или оставит сладкое на потом? Он обернулся. Видимо, почувствовал, как изменилось мое настроение. Усмехнулся.
— Я скрываюсь от тех, кто хочет меня убить. Тебе ничего не угрожает.
Вроде бы стало легче, но напряжение так и не отпускало. Вдруг врёт? Расслабляться нельзя.
Он стягивает с маленькой кастрюльки полотенце, на одну большую плоскую тарелку кладет круглый запечённый картофель, из сковородки перекладывает жаренные сосиски. От запаха еды в животе громко заурчало. Стало немного стыдно. Парень же сделал вид, что ничего не слышал.
— Я так понимаю, сидеть за столом ты не в состоянии, — он сделал два шага в сторону меня и сел рядом, — Прости, у меня только одна вилка, — разломил ребром прибора картошку, подцепил зубчиками вилки и протянул к моему рту. Я же хотела взять ее в свою руку, но он не позволил, отведя ее в сторону. Не понимающе взглянула на него.
— Сам покормлю, — и чуть ли не силой засунул кусочек картошки мне в рот.
Пока я жевала, он успел закинуть картошку себе в рот, а после разломить на несколько частей сосиски. Мы ели по очереди и никто даже не задумывался о том, что кто-то чем-то может болеть. Я бы вообще не побрезговала есть руками, голод оказался сильнее каких-то правил этикета и приличий.
— Спасибо, очень вкусно, — искренне поблагодарила я, когда на тарелке осталось ещё немного еды.
— Ешь ещё.
— Я наелась, спасибо.
Он доел и убрал грязную посуду на стол. Повернулся ко мне лицом и сел на скамейку. Мне стало неуютно. Его взгляд прощупывал каждый миллиметр моего тела, словно искал на мне изъяны. Они, конечно, есть, но чтобы увидеть мои шрамы меня нужно раздеть.
— Рассказывай. Как ты здесь оказалась?
Честно говоря, мне не хотелось рассказывать и плакаться чужому человеку, ждать какого-то понимания, сочувствия, ведь никто не поймет, что ты пережила, пока сами не окажутся в твоей шкуре.
— Я шла к бабушке и видимо ошиблась тропинкой, — пожала я плечами, не врала, а всего лишь недоговаривала.
— Ты случайно не Красная шапочка? — ухмыльнулся он.
— А ты случайно не Серый волк? — съязвила я.
Он слегка склонил голову в бок и широко улыбнулся.
— Если я Серый волк, то я тебя съем.
Эти шутки мне перестали нравиться. Я не понимала, как к этому относиться и к чему могут привести эти разговоры.
— Как твое имя?
Говорить ему настоящее имя глупо. Мы не знаем друг друга, непонятно как разойдемся и лучше всего не оставлять ему шанса найти меня, если вдруг у него возникнут такие мысли.
— Милена. А твоё?
— Милена? — с сомнением усмехнулся он, глядя на меня как на дуру.
— Да, а что не так? — теперь хмурилась я, очень не хотелось, чтобы он понял, что я вру.
— Да нет, просто удивлён, не всем подходят подобные имена. Я — Макс, но зови меня Лешим, — хитро улыбнулся он.
Серьезно? Он в своем уме? Приглядываюсь к нему и вижу на его лице ожидание моей реакции. Хочет надо мной посмеяться? Да не выйдет.
— Договорились, Леший, — ляпнула я и заметила как его улыбка стала шире.
— Вот и замечательно, а сейчас пора ложиться спать. Двигайся к стене, я с краю лягу, сейчас дрова подброшу и затушу свечи.
— В смысле? Мы будем спать вместе? На одной кровати?
Моё сердце тревожно забилось. Находиться в одном помещении наедине с незнакомым парнем вызывает страх, а уж спать вместе вообще навевает ужас.
— А ты видишь здесь вторую кровать? На полу спать я не собираюсь. Запасных одеял и подушек у меня нет. Да и вообще, не в моем ты вкусе, слишком тощая.
А вот последняя фраза меня обидела. Тощая. А ему нравятся девушки пятьдесят шестых размеров? Мне не особо-то и не хотелось быть привлекательной для него, особенно в этих условиях, но такие слова задевают самооценку, она и так едва ли наравне с плинтусом.
Не стала спорить, а то вдруг ещё выгонит? Улеглась у стены и стала наблюдать за его действиями. Вот его сильные руки забрасывают в огонь колотые дрова. После этого отряхивается и моет руки в тазу водой из ведра. А потом… Я чуть не потеряла сознание вновь. Он снял с себя толстовку, а после футболку, оставшись с голым торсом в одних штанах, но самое ужасное было, когда он потянулся к ремню.
— Что ты делаешь? — спросила я, испуганно глядя на него.
"Мужчина похож на перец: только попробовав, узнаешь его остроту".
— Как что? Раздеваюсь. Я не привык спать в одежде и тебе советую, а то в джинсах такое себе, — спокойно
