в прошлом она была молода, и меня не интересовала девочка-подросток с глупой влюбленностью.
Но сейчас я не могу не оценить мягкие изгибы её тела и острые углы её лица, несмотря на отвращение, которое проскальзывает во мне, когда я думаю о том, кто она такая.
Избалованная маленькая богатая девчонка, живущая лёгкой жизнью, ради которой ей никогда не пришлось и пальцем пошевелить.
Есть много людей, которые могут меня удовлетворить, так что у меня никогда не было ни малейшего соблазна, даже если она и выросла в потрясающую женщину.
Мальчик над ней стонет, его движения становятся отрывистыми, а затем и вовсе прекращаются, и веселье разливается по моей груди, когда я замечаю неудовлетворенное выражение, появляющееся на лице Ясмин.
— Ты кончила, принцесса? — спрашивает он.
Если вы спросите меня, я бы сказал вам нет.
Она слегка улыбается ему и качает головой.
— Всё в порядке.
— Позволь мне позаботиться о тебе, — бормочет он, вынимая свой член, обтянутый фиолетовым презервативом, из неё и опуская лицо между её ног.
Ясмин тихонько ахает, но даже отсюда я вижу, что его движения — это движения мальчика, а не мужчины.
Она понятия не имеет, какая у неё могла быть альтернатива. Удовольствие, которое могло быть обрушено на её тело. Мой член пульсирует, когда образ её, привязанной к моей кровати с распухшей и покрасневшей киской, открытой напоказ, в то время как она молит о пощаде, проносится в моем сознании.
Я сдерживаю стон, хватаясь за переднюю часть своих брюк, прижимая ладонь к своей эрекции. Это вызывает во мне прилив удовольствия, и моя грудь сжимается, в то время как голова Ясмин поворачивается в мою сторону. Я должен спрятаться, пока она не увидела.
Может быть, если бы я был лучшим человеком, я бы так и сделал.
Но я никогда не был джентльменом.
Вместо этого я приоткрываю дверь ногой, ровно настолько, чтобы ей было хорошо видно, как я стою здесь, наблюдаю, жду, моя ладонь трется о толстый член, пока он давит на молнию.
Ее взгляд встречается с моим и расширяется, щеки краснеют, рот раскрывается, формируя идеальную букву «О».
Мои яйца напрягаются, когда она видит меня, желание войти в комнату и дать ее что-то, что можно обхватить губами, настолько сильное, что у меня кружится голова, но я сдерживаюсь, сжимая очертания своего члена и поглаживая себя через ткань.
Блять.
Мой взгляд прожигает ее насквозь, капля спермы стекает с моего члена, когда я осознаю, насколько она уязвима, раскинувшаяся перед другим мужчиной и явно неуверенная в том, что делать, видя, что я наблюдаю за ней.
Я ожидаю, что она закричит. Остановит жалкую попытку своего мальчика-игрушки и прикроется.
Но она этого не делает.
Вместо этого она выгибает спину, закатывает глаза, её грудь вздымается, когда она хватает воздух ртом. Я прикусываю внутреннюю сторону щеки, потому что мой член настолько, блять, твердый, что я не могу даже сконцентрироваться.
Заводит ли ее осознание того, что кто-то, кто старше ее на тринадцать лет, кто-то, кто, можно сказать, является лучшим другом её отца, наблюдает, как ее трахают? Может, этот парень и засунул в нее свой язык, но сейчас она думает обо мне, хочет она этого или нет.
Ее глаза снова открываются и тут же встречаются с моими, как будто мы — две стороны магнита, притягиваемые друг к другу силой. Затем ее взгляд опускается по всей длине моего тела, прокладывая дорожку к тому месту, где я продолжаю поглаживать себя.
Я ухмыляюсь, и она проводит языком по своей нижней губе.
Мой желудок сжимается, когда я представляю, каково было бы, если бы этот язык скользил по всей длине моего члена, пока она смотрела бы на меня, стоя на коленях.
Я в двух секундах от того, чтобы послать всё к черту, расстегнуть ремень и показать ей, что она могла бы получить, но как только моя рука касается пряжки, мой разум проясняется, и я задаюсь вопросом, что, блять, я делаю.
Вырвавшись из своих фантазий, я разворачиваюсь и ухожу, мое тело кричит, и отвращение от потери контроля пробивается сквозь возбуждение.
Меня не интересует дочь Али, ни в сексуальном, ни в эмоциональном плане, и я никогда не думал о ней иначе, чем о досадной помехе, глупой девчонке, которая встает на моем пути и думает, что заслуживает весь мир просто потому, что родилась в нем.
Только теперь она запечатлелась в моем мозгу.
И я не уверен, как ее оттуда вытащить.
Расскажет ли он моему отцу о том, что произошло?
Это первая мысль, которая проносится в моей голове после того, как я прихожу в себя после самого сильного оргазма в моей жизни.
Джулиан Фарачи шпионил за мной. И я позволила ему это делать.
— Ты в порядке?
Голос Эйдана звучит невнятно, потому что у меня гудит в ушах от того, как сильно я только что кончила, и потому что мой затуманенный разум пытается разобраться в том, что только что произошло. Тошнота скручивает мой живот, когда я встречаюсь взглядом с темно-карими глазами Эйдана.
Считается ли это изменой, если я не могла это контролировать?
Я не сделала ничего плохого, но мои бедра всё ещё скользкие от его взгляда, и от этого чувства отвращения и вины смешиваются и камнем падают на дно моего желудка.
— Принцесса, — продолжает Эйдан.
Слегка покачав головой, я протягиваю руку и прижимаю ладонь к его щеке.
— Да, я в порядке.
Я практически рассказываю ему о том, что произошло, слова так и вертятся у меня на языке, но в последнюю секунду я проглатываю их, решив похоронить воспоминания где-нибудь глубоко внутри себя, где я не смогу до них добраться. В конце концов, это больше никогда не повторится.
Джулиану действительно нечего терять, но если он расскажет моему отцу, я тоже не буду молчать и заставлю его признаться, что он наблюдал за мной. И я очень сомневаюсь, что он бы хотел, чтобы кто-нибудь узнал, что он потирал свой член, наблюдая, как дочке его босса отлизывают. Я не совсем понимаю, почему он наблюдал за мной, когда большую часть времени активно пытался убрать меня с глаз долой.
Мурашки бегут по коже и покалывают меня изнутри, как иголки, когда я снова думаю о том, что я кончила, потому что он был рядом.
О том, как сильно мне это понравилось.
Это было только потому, что он привлекателен. Временная оплошность, вызванная обостренным
