Ознакомительная версия.
Он зарегистрировал компанию «Прорыв» как научно-производственное объединение – НПО: это давало возможность снизить налоги. Как только фирма развернулась и стала заметной, на нее начали «наезжать». Пожарные, санэпидстанция и просто бандиты. Пожарных и эпидемиологов Климов еще мог понять: людям кушать хочется, а заработать сами они не могут. Но когда появились бандиты – «мы этот район крышуем… делиться надо…», – он их выгнал и пошел в милицию.
В милиции долго мялись и дали понять, что сделать ничего не могут.
Климов снялся с места и переехал в другой район. Через некоторое время там повторилось то же самое.
– Ну, вы и нас поймите, – мучительно подбирал слова участковый, – что мы можем? Пока состава нет…
– То есть пока я еще жив? – издевательски уточнил Климов, но его сарказм пропал даром.
Он предложил несколько вариантов того, что милиция может сделать, не дожидаясь, пока он станет трупом. Поставить пост. Установить камеру наблюдения. Внедрить своего человека. Устроить засаду.
– Нам фондов не выделяют… – вздыхал милиционер. – Людям тоже как-то жить надо…
– Хотите сказать, что они пришли от вас? Так бы прямо и говорили. Только давайте я буду платить вам напрямую, без посредников.
Но участковый этот вариант отверг.
Вот тут и появился в жизни Климова Влад Саранцев.
Он пришел – выхоленный наглый красавчик, настоящие мужчины таких терпеть не могут, – и откровенно предложил отдать ему бизнес. Вот просто так. Мол, ты работай, рискуй, плати налоги, будут у тебя неприятности – это твои проблемы, а вот прибыль буду получать я.
– С какой радости? – мрачно осведомился Климов. – На зарплату к тебе я не пойду.
– Захочешь дышать – пойдешь. У меня отец – депутат. Это наш район.
Этот разговор происходил уже в начале нового века.
– Я лучше бизнес закрою и за границу уеду, – сказал Климов.
– Да ладно, чего ты сразу взъелся? Договоримся, – пообещал Саранцев.
– Договоримся? Тогда что я с тебя буду иметь? Что ты с меня – понятно. Кстати, о такой доле забудь сразу, я не буду ишачить за тридцать процентов. Положим, и за пятьдесят не буду. Поумерь аппетиты, а то совсем без ужина останешься.
Договорились так: Влад приводит в фирму перспективных клиентов – у него связи за границей! – и дает новое помещение. Помещение в таком месте, что никакие бандиты не сунутся. За это становится совладельцем и получает сорок процентов прибыли. Минус налоги, плюс комиссионные за каждого приведенного клиента.
Влад хотел пятьдесят, но Климов сумел свести к сорока – чудовищной, по его мнению, доле. Однако Влад и впрямь нашел отличное помещение: в старинном доме прямо позади здания ФСБ. По такому адресу не то что бандиты, даже пожарные и санэпидстанция боялись соваться с поборами. И сумасшедших изобретателей поубавилось. А Климов начал занижать доходы.
Обмануть Саранцева ничего не стоило, он ни черта не смыслил в бизнесе. Конечно, он был всего лишь «фасадом», брокером, за ним стояли другие люди. Но эти люди, пришел к выводу Климов, нахапали столько, что были уже не в состоянии контролировать свои деньги, сбивались со счета. Впрочем, им все было мало. Климов прекрасно понимал, что у них и расходы велики: сами не знают, сколько получают, сколько тратят. Но ему не хотелось входить в их положение. Ему хотелось, чтобы они задохнулись под этой горой денег, чтобы она погребла их, как в мультфильме «Золотая антилопа».
Ну а пока Влад вздыхал с важным видом:
– Ох, чувствую, ты меня обираешь! Пользуешься моей добротой!
– Ничего, с голоду не сдохнешь, – отвечал на это Климов. – Я ж у тебя не один такой, ты со скольких взимаешь?
– А вот это коммерческая тайна! – негодовал Влад. – У меня тоже расходы, я тоже делиться должен.
Климов разузнал о нем все. Отец Саранцева и вправду был депутатом, но и он служил «фасадом»: главным в их семье теневым воротилой считался дед, бывший профсоюзный деятель, связанный с госбезопасностью. После развала СССР он прибрал к рукам много вкусной профсоюзной собственности. Как знать, может быть, и «социалку» Останкинского молокозавода, те самые санатории и профилактории, которыми так и не воспользовалась бедная «Маруся Климова», она же Мариванна, мать Валерия. Отсюда же, возможно, и офис с видом на ФСБ. Но и он действовал не один. Климов с легкостью заставил Влада выболтать, на кого именно он работает. Влад выболтал и сам не заметил.
* * *
Климов очнулся от размышлений, еще раз проверил бумаги. Технологию производства метанола на малотоннажных заводах предложил ему еще в начале нового века один из институтов подмосковного научного городка Троицка.
Метанол пить нельзя, в чем на собственной шкуре убедились многие пьяницы, но он служит так называемым прекурсором – исходным компонентом синтеза биотоплива.
В Европе все помешаны на биотопливе, но получение прекурсора, коим является метанол – штука трудоемкая: громоздкие заводы окупаются только при годовой мощности не меньше ста тысяч тонн. А в Европе любят все маленькое, миниатюрное. Климов навсегда запомнил, как вез того первого итальянца к очередному кондитерскому магазину мимо типографии «Московская правда».
– Что это? – спросил итальянец, когда они остановились на светофоре.
– Типография, – сказал переводчик.
– Типография? Я думал, тут самолеты делают. Не понял только, почему в центре города, – признался итальянец.
Переводчик перевел, и все в машине захохотали.
Климов и потом не раз с этим сталкивался. «У меня большая фирма, – с гордостью сказал ему один партнер из Голландии. – У меня работает двадцать семь человек». Поэтому малотоннажные заводы, – по существу, отдельные установки по производству метанола, – идеальное решение для Европы.
Получив письмо и данные из института в Троицке, Климов разослал по многим европейским фирмам деловое предложение, но ответа не получил. Прошло десять лет, он уже и думать забыл о метаноле, уже сказал друзьям из Троицка, что дело дохлое, как вдруг Влад подкатил с ответным предложением. Его отец-депутат побывал в Страсбурге на заседании ПАСЕ, где обсуждались вопросы экологии. Его вывели на одну норвежскую фирму. Фирма «Торкетилл» заинтересовалась производством метанола, хочет прислать представителя.
Климова тогда что-то кольнуло, насторожило, но он до того обрадовался, что не стал морочить себе голову вопросом: а откуда Влад знает о метаноле? Деловое предложение по технологии, разработанной в Троицке, Климов рассылал еще до знакомства с Владом. Сам Влад в технике ни черта не смыслит и думает, что творог добывают из ватрушек.
Но он отмахнулся от сомнений, сам списался с фирмой «Торкетилл», все проверил, не полагаясь на Влада. Да, солидный и компетентный клиент. Производит биотопливо. Удивительное дело: Норвегия добывает нефть в Северном море, казалось бы, зачем ей биотопливо? Нет, они уже смотрят вперед, когда запасы нефти истощатся. Да к тому же на экологии чокнулись, как все европейцы. Ну да, с кем-то из норвежских депутатов, указавших ему на фирму «Торкетилл», отец Влада разговорился на экологической сессии ПАСЕ…
Ознакомительная версия.
