— А ты как думаешь?
— О чем?
Сэм никак не мог сосредоточиться, завороженный рыжими волосам и горделивой осанкой молодой француженки. На углу она остановилась, а затем прошла по мосту на другой берег Сены и свернула на набережную Монтебелло. Сэм последовал за ней.
— Ты куда?
— Сам не знаю.
Голос Сэма звучал напряженно, голубые глаза посерьезнели. Ему казалось, что, если он хоть на миг потеряет девушку из виду, случится непоправимое.
— Куда ты? — повторил Артур.
— Что? — Сэм мельком взглянул на друга и ускорил шаг, смертельно боясь потерять прекрасную незнакомку.
И тут Артур тоже ее заметил. Как раз в это мгновение она обернулась, словно почувствовала преследование. У нее было тонкое, словно камея, лицо, молочно-белый цвет лица и большие зеленые глаза. Она посмотрела на Артура, затем остановила строгий взгляд на Сэме, как будто предупреждая, чтобы он держался на расстоянии.
Его сковывали незнание французского и ее грозный взгляд. Но когда девушка продолжила путь, Сэм с еще большей решимостью последовал за ней.
— Ты видел что-нибудь подобное? — уронил он, не глядя на Артура.
Молодую француженку как бы окружал романтический ореол, и в то же время в ней угадывалась незаурядная сила характера. Такая не станет забрасывать иностранных солдат цветами, не раскроет объятия первому встречному.
— Красивая девушка, — согласился Артур, остро ощутив несоответствие банальных слов тому впечатлению, которое она произвела на них обоих. Сэм продолжал с собачьей преданностью следовать тем же курсом. Артур добавил:
— Вряд ли ей по душе наша назойливость.
— Скажи ей что-нибудь по-французски, — попросил Сэм, не отрывая от незнакомки глаз, точно загипнотизированный.
— Ты сошел с ума! Вспомни, как зло она на нас посмотрела минуту назад!
В этот момент девушка зашла в магазин, а они остались на тротуаре. Артуру было нестерпимо стыдно, что они преследуют женщин на парижских улицах. Даже статус освободителей не оправдывал подобную наглость.
— Ну, и что дальше?
— Подожди, — бойко ответил Сэм. — Попробуем ее куда-нибудь пригласить, скажем, на чашку чаю…
Ему стало жаль съеденного печенья; девушка была очень худа и, наверное, несколько лет не пробовала никакого лакомства, а уж она-то заслуживала. Если на то пошло, что он сам такого пережил? Всего лишь проехал на брюхе всю Италию да на четвереньках вошел во Францию — разве это может сравниться с ужасами оккупации, особенно если речь идет о молодой красивой девушке? Сэму безумно захотелось защитить ее от всех невзгод — и в прошлом, и в настоящем, когда тысячи ошалевших солдат-освободителей рыщут по всему Парижу.
Девушка вышла из магазина с корзинкой, в которой лежали два яйца и буханка хлеба. Убедившись, что ее преследователи все еще здесь, он сверкнула глазами и уронила несколько слов. Сэм беспомощно повернулся к Артуру.
— Что она сказала?
Слова девушки скорее всего вряд ли можно было отнести к ободряющим, но это ничего не значило. Главное, она заговорила! Артур покраснел. Что это с Сэмом? Он достойно держался в Риме и всех других городах — разве что обнимал и целовал бросавшихся к нему местных женщин да пару раз кого-то ущипнул. Но это — что-то новое, шокирующее.
— Сказала, если мы приблизимся хотя бы на шаг, она позовет офицера и нас арестуют. Честно, Уолкер, она так и поступит.
Казалось, к Сэму вернулись прежний апломб и чувство юмора.
— Скажи ей, что ты сам генерал… Господи!.. Скажи, что я ее люблю…
— Может, еще присовокупить к словам шелковые чулки и плитку шоколада? Ради всего святого, Сэм, приди в себя и оставь девушку в покое.
Парижанка зашла в другой магазин. Артур потянул товарища за рукав, но это не возымело действия. Выходя из магазина, она вдруг двинулась прямо на них, гневно бросая им в лицо немногие известные ей английские выражения:
— Прочь! Вон! Убирайтесь! — Казалось, она вот-вот надает им пощечин, особенно Артуру, который, по ее мнению, был более разумен и должен был повлиять на своего приятеля. — Ясно?
— Нет, — мгновенно откликнулся Сэм. — Не ясно. Я не знаю французского языка. Я американец. Меня зовут Сэм Уолкер, а это — Артур Паттерсон. Мы просто хотели с вами познакомиться и… — он подарил девушке одну из самых своих неотразимых улыбок. Это, привело ее в настоящее бешенство.
— Нет. — Она неистово махала на Сэма руками. — Дерьмо! Ясно?
— Очень приятно. — Сэм широко улыбнулся, словно получил приглашение на чашку чаю. — Может, зайдете выпить с нами по чашечке кофе? — Он продолжал улыбаться девушке и одновременно обращался к Артуру: — Паттерсон, как пригласить ее на чашку кофе? Да скажи хоть что-нибудь!
— Извините, — начал тот, стараясь оживить в памяти то немногое, что он почерпнул из курса французского языка; это оказалось нелегким делом перед лицом такой красавицы. Сэм прав: остальные ей и в подметки не годятся. — Мне очень жаль… Мой друг очень волнуется… Позвольте пригласить вас на чашку кофе, — неуклюже бормотал он, так же, как Сэм, не желая расставаться с нею.
В ответ она разразилась потоком возмущенных фраз:
— Какая наглость! Банда негодяев! Убирайтесь…
К глазам девушки подступили слезы; она прошмыгнула мимо них и быстро пошла обратно, гордо расправив плечи. На ней были сильно поношенные туфли на размер больше, как и голубое платье, очевидно, из гардероба ее матери.
— Что, что она сказала? — Не дождавшись ответа, Сэм бросился за незнакомкой; они едва успели протиснуться сквозь невесть откуда взявшуюся толпу солдат.
— Кажется, она послала нас к черту… Что-то в этом роде. Я не особенно уловил.
— Жаргон? Диалект? — Сэм не на шутку встревожился. Французский язык сам по себе являл собою серьезное препятствие, не хватало еще диалектов! Впрочем, он был гораздо больше озабочен тем, как бы не потерять ее из виду.
— Парижский сленг, — пояснил Артур.
В это время девушка свернула в переулок и вдруг исчезла за дверью невысокого дома. Сэм испустил вздох облегчения.
— Чем ты так доволен?
— Теперь мы знаем, где она живет.
— Может, зашла в гости к знакомым?
Артура заворожила настойчивость друга, его внезапная страсть. Сам он никогда не испытывал ничего подобного. Правда, до сих пор ему и не приходилось видеть такую красавицу.
— Рано или поздно она выйдет.
— А ты будешь стоять и ждать до вечера? Уолкер, ты спятил. — Нет, он, Артур, не собирается торчать возле дома девушки, которая явно не намерена вступать в разговоры. — Подумай: тысячи других по всему Парижу горят желанием выразить нам свою признательность. Если ты думаешь, что я…
