Чарльз не был близок с Эллисон по тем же причинам, по которым он игнорировал приемную дочь: он абсолютно не представлял, на что годны девчонки. Выпускник Вест-Пойнта, он всю жизнь посвятил армии и вышел в отставку за год до того, как женился на матери Фейт. К приемным детям он относился как к кадетам военной академии. Инспектировал их комнаты, отдавал приказы и налагал взыскания — однажды оставил Джека на всю ночь на дожде за то, что тот провалил экзамен в школе. Фейт впустила брата в окно и спрятала под кроватью, а на утро плеснула на него воды, чтобы намокла одежда, и он выскользнул на улицу. Чарльз их не застукал, но, если бы это произошло, им грозил настоящий ад.
Мать не вмешивалась и не защищала детей — вела себя точно так же, как при прежнем муже, и всеми силами избегала конфликтов. Все, к чему она стремилась, — это спокойная жизнь. Ее первый брак оказался сложным и духовно бесплодным. А два года финансовых неурядиц после смерти мужа утопили ее в долгах. Мать была благодарна Чарльзу за то, что он ее спас и выразил готовность заботиться о ней и ее детях. Ее не тревожило, что новый супруг с ней редко разговаривал, разве что выкрикивал приказания. Ему требовалось одно — чтобы жена находилась при нем и поддерживала порядок в доме. А от Фейт и Джека он хотел, чтобы дети выполняли его распоряжения, получали хорошие оценки и пореже попадались на глаза. Это подготовило должную почву. И сестра и брат связали свои судьбы с людьми, которые вели себя также отстраненно и холодно, как Чарльз и их мать, а до этого — их отец.
Фейт с Джеком много об этом рассуждали в год смерти брата, когда он в очередной раз расстался с женой. Оба видели, насколько схожи их семейные жизни. И он, и она вступили в брак с холодными, замкнутыми людьми, от которых не дождешься ни чувства, ни теплоты. И хотя Алекс поначалу казался любящим, но к тому времени, когда родилась Элоиз, быстро остыл. Процесс охлаждения неуклонно продолжался. Фейт больше не сопротивлялась и принимала мужа, каким он был.
Алекс, конечно, казался более глубоким и утонченным человеком, чем Чарльз. Тот был грубым солдафоном до мозга костей. Но с годами муж стал все больше напоминать Фейт ее отчима. В свое время мать, вдоволь настрадавшись, выработала защитную реакцию — она оградила себя от мира. Без слов давала понять окружающим, что, хотя жизнь ее и разочаровала, она, однако, выполняет все, что от нее требуется. Тридцать четыре года, вплоть до своей смерти, она оставалась замужем за Чарльзом. И Фейт, и Джек видели, что мать несчастлива. Не такого замужества хотела для себя сама Фейт, но все же необъяснимым образом повторила судьбу матери. Оставалось недоумевать, как она не заметила этого, когда выходила замуж за Алекса. Вот и Дебби, жена Джека, не баловала теплотой своего супруга.
Печальный опыт научил Фейт проявлять нежность к дочерям. Она попробовала вести себя так же и с Алексом, но через некоторое время тот дал ей понять, что ее восторженность смущает его, более того — совершенно ему не нужна. Мужу требовалась упорядоченная жизнь, хорошая карьера, красивый дом и жена, которая стала бы выполнять все, что он от нее хотел, пока сам Алекс завоевывал деловой мир. А ее ужимки, милованье и сюсюканье совершенно ни к чему. В результате всю бурлящую в душе любовь Фейт выплеснула на брата и дочерей.
Когда в пятнадцать минут одиннадцатого Фейт вышла из дома, лимузин уже поджидал ее у дверей. На ней было черное платье, черное пальто, черные чулки и черные туфли на высоких каблуках. Свои светлые волосы она, как и накануне, собрала в пучок, а из украшений выбрала только жемчужные серьги, которые некогда принадлежали матери, а потом их отдал ей Чарльз. Она выглядела спокойной, красивой, держалась с достоинством и, несмотря на траурный наряд, казалась моложе своих лет. У нее было приветливое, открытое, улыбчивое лицо и мягкие манеры. Улыбка отличалась непринужденностью, походка — изяществом. Когда она распускала волосы и надевала джинсы, то выглядела не старше дочерей. Горести последних лет не отразились на ее внешности и, опускаясь на заднее сиденье, она вспомнила о Джеке. Он шутил бы даже в такой мрачный день, и от его ветрености и нашептываемых на ухо глупостей Фейт бы сделалось легче. Мысли о брате заставили ее улыбнуться. Джек до самой своей безвременной и неожиданной смерти радовал ее своим озорством.
Брат работал юристом в одной из фирм на Уолл-стрит. Его любили коллеги и друзья, только Алекс считал легкомысленным и не очень с ним ладил. Джеку Алекс казался занудой, но, щадя чувства сестры, он не говорил об этом вслух, так как понимал бесполезность таких разговоров. Фейт тоже не нравилась его жена, поэтому тема супругов стала для них табу, если только они сами не решали обсудить своих благоверных. Но и в такие моменты у брата хватало благоразумия осуждать как можно меньше — не позволяла глубокая любовь к сестре.
Эллисон с мужем ждали у подъезда гостиницы. Они выглядели вполне основательно — солидные пожилые люди, которые вот уже сорок лет владели процветающей фермой в Канаде. Им помогали трое сыновей примерно такого же возраста, как Фейт. Но ни один из них не приехал на похороны. А дочь болела и тоже осталась дома. И Эллисон, и ее муж Бертран как-то неловко чувствовали себя с Фейт. Она была элегантной, городской дамой. И хотя Эллисон знала ее с самого детства, с тех пор они почти не виделись и их жизни протекали в разных мирах.
Они спросили про Алекса, и Фейт объяснила, что мужу пришлось срочно вылететь в Чикаго. Эллисон кивнула. Она встречалась с Алексом всего несколько раз, и он казался ей существом с другой планеты. Он нисколько ее не интересовал и сам никогда не пробовал заговорить, даже на похоронах тещи. Алекс прекрасно понимал, как мало значили для Фейт эти люди. И теперь, по дороге в церковь, она невольно подумала, что тридцать лет родственных отношений не сделали их родными — они остались чужими и вряд ли после этого дня когда-нибудь увидятся снова. Между ними не возникло настоящей привязанности, и от этой мысли вновь обострилось ощущение потери. Вот еще один человек исчезал с ее горизонта, будто вся жизнь — сплошной процесс расставаний: все куда-то отходили и никто не появлялся взамен. Джек, мать, Чарльз, так или иначе дочери, Эллисон. В последнее время Фейт начинало казаться, что вся ее жизнь — сплошная утрата. И смерть Чарльза — хотя его кончину в восемьдесят четыре года трудно назвать безвременной — всего лишь очередной удар. Еще один человек ушел и оставил ее одну.
В машине они почти не разговаривали, Эллисон выглядела спокойной и сдержанной. Она редко виделась с отцом и никогда не была с ним особенно близка. Эллисон сказала, что собирается после похорон пригласить людей в гостиницу, и спросила, кого бы хотела включить в этот список Фейт. Эллисон заказала большую гостиную и распорядилась об угощении. Фейт понравилась ее предусмотрительность: друзьям родителей это будет приятно.
