— Я приобрела большинство подарков для детей на распродаже, — сказала она. — Я и так последнее время выбилась из семейного бюджета, так что приходится на всем экономить.
— Какая ты умница. Оливье был бы рад, если бы я стала бережливее, — ответила Анжелика.
— До развода я тоже была достаточно расточительной, но теперь, когда Тед отказывается платить алименты, вынуждена считать каждый цент.
— Но в конце концов ему все-таки придется заплатить.
— Если к тому времени у него останутся деньги.
— Он не умеет их откладывать.
— Ты будешь удивлена. Я почему-то всегда думала, что это я буду грести деньги лопатой, став концертной пианисткой. А ты, напротив, не заработаешь ни цента, став писательницей. Удивительно, как все-таки человек может ошибаться.
— А знаешь, Дэйзи, если ты прекратишь постоянно воспринимать стакан наполовину пустым, ты обнаружишь, что невероятно счастлива. У тебя трое прекрасных детей, есть крыша над головой. А если ты будешь чаще улыбаться, то, возможно, на тебя обратит внимание какой-нибудь мужчина, и кто знает, если ему с тобой будет весело, он, быть может, и женится на тебе. — Анжелика встала. — Я иду гулять. И не собираюсь извиняться за то, кем я являюсь. Если тебе со мной некомфортно, это твоя проблема. Даже не пытайся сделать ее моей. Я всегда только и делала, что старалась быть доброй по отношению к тебе. Пусть Оливье для разнообразия присмотрит за детьми.
— Я присмотрю за ними, — вызвалась Дэйзи, не понимая, как реагировать на внезапную вспышку гнева.
Она наблюдала, как сестра размашистой походкой вышла из комнаты.
Анжелика, пылая от негодования, направилась прямиком к устью реки. Шагая по направлению к пляжу, она слышала, как под ее ногами, одетыми в изящные ботинки, похрустывает снег. Дэйзи вывела ее из себя. Сестра специально отпускала в ее адрес насмешливые замечания, явно для того, чтобы дать почувствовать, как ей, бедняге, нелегко по сравнению Анжеликой. Дэйзи всегда и во всем видела лишь отрицательные стороны, завидуя тому, чего у нее не было, чего она так и не смогла достичь, — вместо того, чтобы радоваться своей не такой уж и плохой судьбе.
В углублении скалы было холодно и сыро. Анжелика села на камень и вытащила телефон. По крайней мере, теперь она спряталась от ветра.
Прокручивая адресную книгу, чтобы найти номер Кандейс, она замерзала, изо рта шел холодный пар, но не успела она закончить, как телефон просигналил о получении сообщения. Анжелика поняла, что сообщение от Джека. «Счастливого Рождества, красавица. Я скучаю по тебе. Попытайся дозвониться до меня, если сможешь. Если я не отвечу, то только потому, что не могу. Все это время я мысленно пребываю с тобой, ты чувствуешь это? Я посылаю свои мысли прямо в твое сердце. Всегда твой, — пес, мирно почивающий на крыльце».
Тронутая одинокой красотой пляжа и желанием, вызванным этим одиночеством, Анжелика отменила звонок Кандейс и нажала на кнопку быстрого набора. Она звонила Джеку.
Ее сердце бешено забилось. Понимая, что совершает глупость, Анжелика слушала телефонные гудки. Часть ее души хотела просто насладиться звуком его голоса и забыть короткое сообщение. Эта часть понимала, что позвонить Кандейс было бы более мудрым решением. Однако другая часть все же хотела поговорить с Джеком и почувствовать опять его внимание и нежность в этот унылый серый день. «Я просто пожелаю ему счастливого Рождества», — подумала Анжелика.
Наконец он ответил на звонок, и в его голосе, теперь казавшемся таким же знакомым, как ее любимый кашемировый свитер, почувствовалось солнечное тепло.
— Я жил надеждой, что ты позвонишь.
— Счастливого Рождества, пес, почивающий на крыльце, — сказала Анжелика.
— Где ты? Кажется, там дует ветер.
— На унылом пляже в Норфолке. Кстати, это единственное место, где работает мой телефон.
— А я сейчас в саду. Стоит настоящая жара. Я рад, что ты позвонила. Я так скучаю по тебе.
— И я тоже. — Она сказала это совершенно искренне, чувствуя, как ее сердце вновь загорается. — Твой голос звучит так близко, словно ты находишься прямо здесь, рядом со мной.
— Мысленно я с тобой.
— Закрыв глаза, я чувствую тебя.
— Как бы я хотел, чтобы ты очутилась здесь. До февраля еще так далеко.
— Время пролетит быстро.
— Пусть бы так и случилось. Я не в состоянии ждать слишком долго.
— Почему, когда человеку весело, время мчится быстро, а когда он чувствует себя несчастным, оно вдруг замедляет ход?
— Потому что не существует такого понятия, как время. Просто с его помощью измеряют один момент по отношению к следующему. Все в нашем сознании.
— Ты превращаешься в философа.
— В настоящее время мне грустно, моя дорогая. Ты нужна мне тут, чтобы заставить меня смеяться.
Он говорил таким подавленным голосом, что Анжелика почувствовала, как ее сердце переполняет жалость.
— Не грусти. Ты находишься в прекрасном месте со своими прелестными дочками. На дворе Рождество.
— Вот именно поэтому-то я и предаюсь печали. Красота часто делает человека меланхоликом. Все в этом мире преходяще. Нет ничего вечного.
— Всегда существует надежда на то, что за поворотом появится что-то лучше.
Джек не ответил, поэтому она продолжала говорить, твердо решив вселить в него оптимизм.
— Твои дочери взрослеют. Какое удовольствие наблюдать, как они расцветают.
— В эту минуту я задерживаюсь на прошлом, а не на будущем. Прошлое прочно. Оно уже произошло. Никто у меня его не отнимет.
— Сконцентрируйся на настоящем, Джек. Это единственное, что является реальным. Вчера прошло, завтра не существует, кроме как в твоем воображении. И только настоящее находится рядом.
— Нет, я думаю о феврале и о том, что буду делать с тобой, когда увижу.
— Какой ты смешной.
— Я смутил тебя, — весело сказал Джек, и она улыбнулась, понимая, что ей удалось его развеселить.
— Да, смутил.
— Я никогда не скрывал, что хотел бы заняться с тобой любовью.
— А может быть, и стоило.
— И упустить возможность смутить тебя? Я бы с удовольствием посмотрел на тебя в эту секунду. Держу пари, ты покрылась румянцем.
— Я этого не говорила.
— С тобой так приятно целоваться.
— Благодарю.
— Держу пари, что так же приятно целовать все твое тело.
— Ну все, Джек, хватит!
— Это сработало. Я уже чувствую себя лучше.
— Так значит, правду говорят, что счастье зависит от состояния ума.
— Полагаю, что да. Пока ты не позвонила, я чувствовал себя подавленным. Однако теперь от простой мысли о том, как я снимаю твою одежду, моя депрессия улетучилась, и я в лучшем настроении, чем был все эти дни.
