— Сердце? Что за дела? Совсем молодая девчонка.
Арина слабо улыбнулась и пожала плечами. Ей по-прежнему было плохо. Сквозь лицо Андрея проступал солнечный взгляд Любимого Мужчины. Носы, линия скул, губы — ничего не совпадало во внешности. Что за морок? Но сейчас она видела — как издалека ее ищет совсем другой. Она сходит с ума?
— Пошли, присядем на пару минут.
— Где?
Арина едва ли не в полуобморочном состоянии повисла у него на сгибе локтя, и даже сквозь рукав пальто ощутила каменные мышцы. Андрей взял у девушки сумку, завел во Дворец. Усадил на дерматиновую кушетку в тренерской.
— «Скорую» вызывать будем?
— Спасибо. Мне уже лучше. Небольшой приступ.
Он похлопал ее по ладони. Тепло, исходящее от его руки взволновало Арину, она съежилась, вытянула пальцы на свободу. Перехватила его взгляд.
— Спасибо. Некстати, правда?
— Да ладно тебе.
Дизайнер уже перескочил на ты.
— Может, водички выпьешь?
— Пожалуй. Немного.
На минуту Андрей отошел, сбросил пальто на кушетку. Дама, судя по манерам — врач, с которой он появился, принялась измерять давление и расспрашивать. Велела снять верхнюю одежду. Арина не расслышала.
— Что?
Андрей, полу ехидно, полу ласково подшучивая, расстегнул молнию, стянул курточку.
— Не успели познакомиться, а уже раздеваю! Настырный какой, да?
Арина прислонилась виском к его литому плечику.
— Все уже хорошо.
— Вижу.
Посидели рядышком минут тридцать, пока Арина окончательно не приободрилась. Потом ей стало стыдно, она покраснела, разозлилась на себя, чем развеселила нового знакомого. И только к шести часам вечера, вдвоем, рука об руку, добрались до будущего клуба.
— Здесь?
— Что-то не так?
— Нормально. И здание неплохое.
— Шефу понравились ваши работы. Он согласен заказать проект именно вам, Андрей.
— Опять на вы?
— Тебе.
С трудом выдавила из себя Арина. Богатырев невероятно смущал ее. Поддела носком ботинка обломок деревяшки, отшвырнула прочь. Мысль поневоле возвращалась в прошлое. Что общего могло быть у ее ровесника, пусть и талантливого и у человека, в чьей громадной тени она мечтала оказаться? Ни возраст, ни род занятий, ни рост, ни голос. Их ничего не связывало. Тогда откуда настойчивое ощущение присутствия? Почему она едва сдерживает слезы? Весенняя депрессия? Родной авитаминоз? Недолеченная инфекция дала осложнение на мозги?
— Что ты сказал, Андрей?
— Повторяю для глухих. Идея неплохая. Можно обыграть и название и английскую тематику. Кич, разумеется, ну да не в Париже живем. Я возьмусь.
— Замечательно.
Вяло отреагировала девушка. И добавила, стесняясь своей просьбы.
— Посади меня на маршрутку, пожалуйста.
Арина тонула в болоте раздражения. Неуместного и сильного. Хотелось развернуться и уйти, ничего не объясняя. И наплевать, что подумает этот гибрид Давида и Голиафа, упивающийся своей физической силой. Злость несправедлива. Досада и обида тем более. Не вникнувший в водоворот отвратительных мыслей своей спутницы, Андрей, вынул фотоаппарат.
— Сделаю пару снимков. Это цифровая камера. Загоню в компьютер. Состряпаю объемную модель помещения. Прикину, что и как. Потом покажу наброски. Если буду делать всю работу целиком меньше двух тысяч долларов не возьму. Никак.
Цена для провинциального Заранска, действительно, была непомерной.
— Если мне понравится результат — фирма заплатит.
— Серьезная девушка? Деловая?
— Да так… погулять вышла.
Она осмотрелась, стены грязные, прислониться не к чему. Присесть, тем более, невозможно. А ножки гудели, отказывались держать.
— Пойдем, Андрей. Мне лучше поскорее попасть домой.
— Я закончил.
Подошел к девушке.
— Совсем зеленая. Как царевна-лягушка.
— Да нет, болею просто. А на самом деле я белая и пушистая.
— Не заливай. Лягушка она и в Африке лягушка. Даже древесная, мелкая такая, из которой кураре делают.
Вышли из здания, закрыли дверь. Остановка пряталась в нескольких шагах, за поворотом. Арина почти повисла на Богатыреве.
— Извини меня, пожалуйста. Просто нехорошо сегодня.
— Ни за что. Куда тебе?
— В клоповник.
— Проводить?
— Нет, не надо.
— Рухнешь где-нибудь по дороге. Заказчиков надо беречь.
Арина натянуто улыбнулась, но не стала спорить.
— Хорошо.
— А я еще и на чашку чая напрошусь.
— Сам будешь заваривать.
— Нет, ленивая какая.
— Молчи уж, Илья Муромец.
— Богатырев, просто Богатырев.
Он остановил неумытый зеленый микроавтобус с заветным номером.
— Сойдет?
— Вполне.
Помог девушке влезть внутрь и усесться на единственное свободное место. А сам остался стоять, слегка согнувшись.
— Вот и польза, кстати, что я не баскетбольного роста.
В их сумках одновременно запели телефоны. Арина отключила свой. Все равно слышимость будет отвратная. А Андрей пообещал кому-то перезвонить и подмигнул Родионовой.
— Сейчас очень, очень занят.
Попутчики смотрели на них с неодобрительным любопытством. Ясен перец. Молодые, хорошо одетые, выделываются. Арине стало неуютно. Она порой проникалась подобными мыслями. Быть успешным человеком на фоне общероссийской трагедии — занятие не для мнительных и слабонервных. Может поэтому, русские купцы деньги на Церковь жертвовали, больницы и приюты строили? Интересно.
Приехали быстро, маршрутка была полной, и водитель не притормаживал возле остановок. Андрей расплатился, подал руку, помог выйти, задвинул сильным расчетливым толчком дверь микроавтобуса. Арина знала, что это нечасто удавалось. Обычно люди дергали и толкали слишком слабо, снова и снова, или разозлившись, наоборот чрезмерно мощно, так, что вся маршрутка вздрагивала, а водитель матерился, высказываясь по поводу дурной силы, неправильно приложенной к тому же. Но парень, шагавший рядом с ней, судя по всему, обычным человеком не был. Держаться за локоть мужчины и идти к себе домой. Самое обыкновенное женское занятие? Рутина? Только не для Арины. Она нервничала и ругала себя втихомолку, довольно грубыми словами, хорошо, что люди не умеют читать мысли. Спутник прищурился и хмыкнул. Совпадение рассмешило девушку.
— Мы на месте.
— Гарлем по-мордовски.
— Да.
Легко согласилась Арина, вспомнив, как препиралась с Сашкой по тому же поводу.
— Да.
Повторила она спокойно. Во дворе у первого подъезда на скамейке сидели старушки, у второго — компания подростков. Арина подумала, что бабушки и внуки сильно недовольные друг другом олицетворяли разрыв между поколениями. Мешковатые фигуры больных пенсионерок, деформированные многолетним тяжелым трудом пальцы, а на противоположной стороне пропасти тонкие ноги и попки почти не прикрытые юбочками, сигареты и ярко накрашенные коготки, запах пива, мат, модные кроссовки. И самодовольный громкий разговор. Некстати, ох некстати запел телефон Андрея. Он вынул его из кармана.
