Ей не нравилось, что он постоянно старается свести разговор к выяснению личных отношений. Он больше не мог причинить ей боли, но она чувствовала себя очень неуютно… Попросту говоря, Клод был ей несимпатичен.
– Я не испытываю презрения к людям, – сказала она.
– Ну конечно, тебе вообще не до меня. Ты ведь теперь снова сверкаешь на небосклоне!
Ее губы тронула улыбка.
– Ошибаешься, – проговорила она. – Мы почти в равном положении. Вчера муж Кри-Кри погиб на боевом задании. Она ждет ребенка, и у нее произошел нервный срыв… Теперь я не участвую в шоу Кранна.
Клод удивленно присвистнул. Потом пристально посмотрел ей в глаза. Покашлял. Наконец произнес:
– Так вот, значит, как… Стало быть, мы снова в одной лодке. Чудны дела твои, Господи!
Она сунула руки в карманы брюк и отошла от рояля.
Ни Клод, ни собственные неприятности не занимали ее. Все ее мысли были о бедняжке Кри-Кри, потерявшей любимого мужа, и… о Ричарде Хэрриоте, который теперь, наверное, опираясь на трость, прогуливается по своему чудесному, залитому солнцем саду в Мэноре.
Кэра почти не слышала, что говорит Клод. А тот пустился в откровения о своем несчастном союзе с Хлоей, признавая, что заслужил этот удар, и занимался всяческим самобичеванием. Кэра, дескать, всегда была его путеводной звездой, и, отрекшись от нее, он пошел ко дну… Между прочим, он заметил, что и Кэре будет нелегко подыскать замену Кри-Кри. Тут Крис Кэмбелл совершенно прав, и, может быть, им действительно стоит подумать о возобновлении совместной работы.
– Адриан Кранн не заинтересован, чтобы твой номер окончательно выпал из шоу, – торопливо заговорил он, – и будет рад подписать с нами новый контракт. В шоу, конечно, придется внести определенные изменения. Я поработаю над старыми песнями, и мы вообще выбросим танцевальные номера из нашей программы. Песни всегда принимались на «ура», и теперь, раз ты не в состоянии танцевать, мы сделаем упор на них… Что ты об этом скажешь, а? – с надеждой спросил он.
– Ты, как всегда, полон энергии, Клод. Неужели ты действительно веришь, что я соглашусь? – удивилась она.
– Что касается энергии, то ее, увы, надолго не хватит, – с горечью сказал он. – Мое легкое скоро совсем откажет…
Он знал, что это на нее подействует.
– Надеюсь, все не так уж плохо, – сказала она.
– Гораздо хуже, чем я преподношу это знакомым, – вздохнул он. – Кэра, ради Бога, не отвечай мне решительным отказом!… Ты еще обретешь форму, а мне, точно, конец. Если только ты меня не поддержишь… Если ты дашь мне шанс, я сделаю ради тебя все что угодно. Кэра, милая, дай мне шанс! Если нет, я пропаду… Умоляю тебя!
Он вдруг умолк и, закрыв лицо ладонями, разрыдался.
Кэра взглянула на него с презрением и смущением, но в ее душе все-таки шевельнулась жалость. Ужасно было наблюдать, как мужчина на глазах разваливается на куски, слышать, как он плачет… Впрочем, в ее глазах Клод уже давно перестал быть мужчиной. Он превратился в простую марионетку, которую судьба дергает за веревочки. Он тяжело болен. Когда-нибудь веревочки оборвутся и марионетка рухнет на пол без движения…
Кэра так измучилась противоречивыми чувствами, что не знала, что сказать или предпринять. Не знала, чем помочь горю Клода. Его кашель и рыдания сводили ее с ума. Он, и правда, был серьезно болен и вряд ли долго протянет. Не могла же она его бросить в таком состоянии. Хотя сам Клод, когда она попала в аварию, поступил именно так… Если в ее силах помочь, дать ему шанс снова выбраться на поверхность, разве она сможет отказать?… Не нужно себя обманывать. Если она сама окажется без работы и денег, ее ждут большие неприятности. Нужно платить по счетам и помогать пожилым родственникам. Разве можно об этом забыть?
Кэра повернулась к бывшему партнеру.
– Ради Бога, Клод, перестать рыдать! – воскликнула она. – Мы найдем выход.
Он вытер лицо шелковым платком, схватил Кэру за руки и начал осыпать их страстными поцелуями.
– Ангел! Ангел! – бормотал он. – Я не заслуживаю такого снисхождения… Я буду твоим вечным рабом!
Она резко отдернула руки. Ей вовсе не хотелось иметь такого раба, как Клод. Единственным ее желанием было обрести душевный покой. Увы, это представлялось недостижимым.
– Давай отбросим эмоции и займемся работой, – порывисто проговорила она. – Сначала нужно поговорить с Адрианом Кранном и выяснить, согласится ли он взять нас в свое шоу в новом качестве… Может быть, он разрешит тебе выступить сегодня вместо Кри-Кри.
В Мэноре миссис Хэрриот устраивала небольшую вечеринку.
Конечно, шла война и все такое, но матери очень хотелось как-то отпраздновать выздоровление сына.
В этот день Филиппа возила Ричарда в Лондон на медицинское освидетельствование, и комиссия признала, что он совершенно здоров и уже на следующий день сможет приступить к работе в министерстве обороны.
Миссис Хэрриот была совершенно счастлива. Сын не только выздоровел, но, кажется, значительно улучшились его отношения с Филиппой. Уже успел позабыться приезд Кэры, которая спасла ему жизнь. Да и Филиппа уже не казалась ей жестокой. Что и говорить, бедняжка настрадалась, когда в бреду Ричард стал звать другую, но теперь, судя по всему, простила ему этот досадный эпизод и даже стала относиться к нему с большей теплотой.
На ужин кроме сэра Спайрза, его супруги и Филиппы был приглашен приятель Ричарда пилот Пэт Уэланд, приехавший в Сассекс на одну ночь.
Ричард действительно сумел оправиться от болезни с поразительной быстротой. У него был могучий организм, и скоро от пневмонии не осталось и следа. Конечно, он изрядно похудел, но выглядел неплохо. Солнечные ванны и прогулки по любимому саду возымели на него неотразимое действие.
Однако душевное состояние Ричарда вызывало большие опасения.
Мысли о Филиппе не доставляли ему никакой радости. Особенно это усугубилось после болезни, когда он осознал, что, будучи без сознания, велел послать за Кэрой и мать вызвала девушку в Мэнор. Он находился при смерти, но одно нежное прикосновение Кэры вернуло его к жизни. Никогда еще он не ощущал такой душевной близости с ней.
Но он был намертво привязан к Филиппе и не мог не заметить, что та ждет, когда он наконец назначит дату их свадьбы.
Само собой, когда кризис миновал, Филиппа постаралась употребить все свое очарование. Раз или два она приезжала в Мэнор со своим новым знакомым, раненым офицером – круглолицым и румяным великаном Джамбо. Ричарду не составило большого труда догадаться, что Джамбо, а вернее, лорд Рокингем, проявлял к Филиппе значительно больший интерес, чем это позволяли приличия. Ричард посетовал, что она не может ответить взаимностью своему поклоннику. Если бы Филиппа полюбила другого, это решило бы все проблемы… Но она не обнаруживала никаких признаков увлеченности другим мужчиной и вцепилась в Ричарда мертвой хваткой. Ему не оставалось ничего другого, как продолжать разыгрывать роль будущего мужа. Когда ему приходилось ее обнимать или целовать, он мысленно бунтовал, но старался скрывать свои чувства.
