После ужина, когда дамы и сэр Спайрз вышли из обеденной залы, Ричард остался наедине с Пэтом Уэландом.
– Прости меня, старина, – пробормотал он, – но, кажется, ты был неравнодушен к Кэре… Мне бы хотелось узнать: виделся ты с ней?
Пилот пожевал сигару и нахмурился.
– Да, старина, – наконец произнес он. – Я виделся с ней. Но не могу сказать, что добился успеха.
Ричард бросил на друга быстрый взгляд.
– А что такое?
– Ты и сам знаешь, как я восхищаюсь Кэрой… Если бы она согласилась, я бы, не раздумывая, женился на ней. Но, боюсь, она решила остаться верной прежней любви.
Ричард удивленно поднял брови.
– Прежней любви? О чем ты?
– Разве ты не читаешь газет? – спросил Уэланд.
– Там пишут о войне, – сухо сказал Ричард.
– Значит, ты еще не знаешь, что…
Уэланд расстегнул нагрудный карман и извлек из него кусок газеты.
– Вот, – сказал он, – я вырвал это из утренней газеты.
Ричард взял клочок и взглянул на заметку. Кровь бросилась ему в лицо. На фотографии он увидел знакомую улыбку и волшебные глаза Кэры. Рядом с ней на снимке был запечатлен смазливый молодой человек театральной наружности.
Под фотографией Ричард прочел:
КЭРА И КЛОД СНОВА НА СЦЕНЕ
– Кэра и Клод… – медленно повторил Ричард. – Клод!… Господи, неужели она вернулась к нему?
– Прочти и все поймешь, – сказал приятель.
Ричард прочел первый абзац заметки, и у него закружилась голова. Сколько здесь было правды, а сколько журналистских домыслов, сейчас не имело значения. Главное, здесь черным по белому сообщалось о внезапной гибели мужа Кри-Кри и о том, что в связи с уходом Кри-Кри со сцены в шоу Адриана Кранна Кэра будет выступать в дуэте со своим бывшим партнером Клодом. Дальше говорилось о том, что, несмотря на то, что Кэра не в состоянии танцевать, публика восприняла новую программу с восторгом. По слухам, за воссоединением дуэта нужно ждать новостей и о том, что их помолвка также остается в силе.
Ричард помрачнел и протянул Уэланду клочок газеты. Но тот отрицательно покачал головой.
– Порви это, старина, – сказал пилот. – Сам не знаю, зачем я это хранил…
– Если ты имел виды на Кэру, Пэт, – вздохнул Ричард, – тебе можно только посочувствовать.
– Особых надежд у меня не было. Я ведь знал, что она увлечена тобой.
Ричард безрадостно рассмеялся.
– Теперь это уже не важно…
– Честно говоря, я удивлен происшедшим, – признался Уэланд. – По крайней мере теперь я все понимаю. Недавно я зашел к Кэре, и мне открыл этот самый Клод. Парень, кажется, здорово перепугался. Похоже, он чувствовал себя там, как дома. Когда он сказал, что Кэра занята, я решил убраться восвояси…
– Давай присоединимся к остальным, – внезапно прервал его Ричард.
Внешне он был спокоен, но в душе у него кипела ревность. Это было свирепое, но совершенно никчемное и глупое чувство, поскольку его с Кэрой ничто не связывало, и он сам прекрасно это понимал. Она возобновила отношения с Клодом. Что в этом необыкновенного? Она имеет на это полное право… Даже если бы Ричард прочел в газете о ее с Клодом свадьбе, разве он вправе осуждать?… И все же его душила горечь. Особенно удручала мысль, что Кэра возобновила отношения с человеком, который так бессердечно обошелся с ней, когда она попала в беду.
Итак, Клод снова вошел в ее жизнь… Он может беспрепятственно появляться в квартире, которую так полюбил Ричард… Впрочем, для людей театрального круга в этом нет ничего сверхъестественного… Внешняя раскованность отношений еще ни о чем не говорит… И все-таки… Кэра и Клод снова были вместе.
Погруженный в эти мысли, Ричард вошел в гостиную, куда уже подали кофе. К нему подошла Филиппа. Сегодня она была очень хороша – стройная в своем шикарном вечернем платье и со шлемом черных волос.
– Что с тобой, милый? – улыбнулась она. – Ты как будто не в духе?
Ричард встряхнулся и, взяв ее за руку, решительно проговорил:
– Все нормально… Послушай, Филиппа, почему бы нам сегодня не назначить день нашей свадьбы? Что ты на это скажешь?
Миндалевидные глаза Филиппы озарились странным огнем. Она удивленно взглянула на Ричарда.
– Ты действительно этого хочешь?
– Да, – храбро заявил он.
– Что же вдруг подвигло тебя на это решение? – поинтересовалась она.
Он покраснел и, смеясь, проговорил:
– Кажется, наша помолвка слишком затянулась…
Ее ярко-красные губы чуть дрогнули.
– Может, ты хочешь сказать, что неожиданно осознал мою истинную цену? – усмехнулась она.
– Не ворчи, Филиппа, – чуть слышно сказал он. – Будь со мной поласковее. Сегодня мне нужна твоя нежность… Припаси свои шпильки на будущее.
Филиппа недоуменно воззрилась на жениха. Она абсолютно не понимала, что заставило Ричарда так неожиданно развернуться на сто восемьдесят градусов. Весь прошлый месяц он держался с ней необычайно холодно, и она, естественно, приписывала это его неутихающей страсти к смазливой певичке-блондинке. Иногда ее даже покалывали сомнения: а нужно ли принуждать к женитьбе мужчину, которой просится на свободу?
Последние дни Филиппа проводила много времени в обществе Джамбо, лорда Рокингема, и, надо заметить, тот интересовал ее все больше. У него было беспредельное чувство юмора. Он легко терпел все ее насмешки, капризы, на которые она была так щедра.
Ей нравилась то, как молодецки он держит в одной руке пойманного зайца, а другой сжимает поводья. Наездник он был куда более лихой, чем Ричард. Они часто совершали вместе прогулки верхом… К тому же молодой граф обладал таким бешеным темпераментом, что возбуждал в Филиппе нечто такое, чего она не знала с Ричардом.
О да, Дик был идеалистом и романтиком! А это, в конце концов, могло начать и раздражать.
Во взгляде Дика она читала лишь слабое подобие желания. Да и то весьма редко.
– Так как же, Филиппа? – настаивал Ричард. – Может быть, назначим свадьбу в июне?
– Как хочешь… – медленно проговорила она.
В ее голосе напрочь отсутствовали нотки триумфа. В душе она была совершенно равнодушна к этой победе.
Лениво прищурившись, Филиппа наблюдала, как Ричард пересек комнату и подошел к матери. В синей военной форме он по-прежнему казался ей редким красавцем, и все же…
«Я охладела к нему… – пронеслось у нее в голове. – Да я просто извращенное создание, – подумала Филиппа. – Когда он был недоступен, я желала его. А сегодня отнюдь не уверена, что не напрасно удержала его. Может быть, нужно отпустить его к Кэре, а самой остаться с этим очаровательным идиотом Джамбо?… По крайней мере этот меня понимает, чего от Ричарда ждать не приходится…»
Ричард – поэт. Ричард – идеалист… Целуя ей руку, он цитирует то Шелли, то Китса. Другое дело Джамбо. Тот обнимает ее своим громадными ручищами и рассказывает о бегах. Или угощает коктейлем… Ричард относится к женщинам с благоговением и уважением. Джамбо – с первобытной страстью. Уж он-то не станет возносить ее на пьедестал. Зато, чувствуя, что она сделана из той же плоти, что и он, сходит по ней с ума… Возможно, она сделала большую ошибку, связавшись с Ричардом. И, увы, поняла это слишком поздно…
