- Вот.
- Это, да? - Кристина подняла тост: - Пьем за мамино здоровье. Никто не против? ...Поехали!
Зазвенели бокалы. Первый глоток был сделан.
- Базар пошел идиотский, - заголосила Кристина. - О правде и вранье, - сдохнуть можно. - Папа испугался и сбежал, это из-за меня. Я вообразила, что все обломы - из-за меня. Полюбуйся, какие постные лица! - тоже из-за меня. Всё из-за меня. Представляю, как я осточертела: болтаю и болтаю! Ни на минуту не остановиться. Вова!
- А?
- Определенно, русалки должны молчать, правда? Прикинь, как этим повезло, у которых была немая русалка! Только научи ее разговаривать! Это был бы отстой. Ну вот, уже и Вова не реагирует. Никому я не нужна. Поесть, что ли?
- Поешь, доча, конечно, - согласилась Ирина Михайловна.
- Нахаляву почему бы не поесть?
- Что ты мелешь? – шепнула мать.
- Может, позвать папу? - предложил Гарик.
- Его никто не выгонял. - Кристина пожала плечами. – Давай, иди, позови, скажи, раздают халявные пайки.
Гарик выбежал на улицу:
- Пап! Ты где?!
- Чего тебе? - Александр Николаевич неторопливо вышел из-за угла дома.
Подойдя к отцу, Гарик уткнулся носом в его грудь:
- Не сердись на нее, а? - попросил он.
Вместо ответа папа обхватил сын руками и крепко прижал к себе. С минуту так и стояли. Могло показаться, что старший набирается сил у младшего.
- Пап!
- Чего?
- Там начали есть.
- Уже можно? - Плечи Александра Николаевича подпрыгнули от тихого смеха.
Гарик кивнул.
- Леля! - крикнул отец в сторону машин.
- Что? - отозвался тот.
- Есть разрешили. Идем, перекусим.
После пятого бокала Хванчкары, Володю понесло:
- Сумасшедшая штука, жизнь... Всего каких-то полчаса, назад, казалось, летим в пропасть... А теперь сидим, пьем вино, разговариваем, и ничего. Опять друзья-братья. Как иногда переворачивается мир. Вот, у меня сегодня все развалилось, а на душе почему-то легко. Я вдруг понял, что значит дышать свежим воздухом, знать, что совсем близко море, это не объяснить. Наверно, осенью у вас вообще как в сказке: камин, дрова, огонь... Можно часами на это смотреть, останавливать время. А то что получается: постоянно куда-то бежишь, затыкаешь уши, чтобы не слышать шума, закрываешь глаза, чтобы не видеть, куда бежишь. И зачем? Не понимаю. Сегодня я вдруг перестал понимать, и слава богу. Наверно потому, что сегодня мой последний день в Питере.
- Почему последний? - Ирина Михайловна бросила на артиста быстрый хозяйственный взгляд.
- Вова купил билет в Тамбов, - объяснила Кристина. - Он больше не Гамлет, а лопнувший пузырь, полное ничтожество, ему здесь делать нечего.
Ирина Михайловна присмотрелась к Володе внимательнее.
– Не хочу больше никуда бежать, не хочу убиваться из-за мелочей, - продолжал тот. - Не хочу. Хочу смотреть на огонь и останавливать время.
- Вова, не вижу причин для грусти, - возразила мать. - Тебе объяснить, как поступают нормальные люди? Пять дней работают, два дня - смотрят на камин, и никто не грустит.
- Ирина Михайловна, у вас как в офисе, все по полочкам: туда пять - сюда два. А сами-то как живете?
- Я, быть может, живу по-другому. Но все нормальные люди именно так и поступают.
- А где вы видели нормальных людей?
- Где угодно. Повсюду.
- Покажите мне пальцем хотя бы одного нормального человека.
- Лёля. - Ирина Михайловна без раздумий показала на бывшего морского пехотинца. - Чем тебе не нормальный парень?
- Лёля нормальный, - поддержала Кристина.
От смущения Леша потупился и начал быстро краснеть.
- Не могу сказать, что он сразу стал таким, как сейчас, - авторитетно объявила Ирина Михайловна. – Но, в общем и целом, я им очень довольна.
- Я ща... - Не в силах больше выносить всеобщего внимания, Леша улизнул из-за стола.
- А что вдруг в Тамбов? - Ирина Михайловна занялась Володей.
- Уволили.
- Пинком под зад, - добавила Кристина.
- Может, это и к лучшему? - предположила мать. - Ладно, не грусти, что-нибудь придумаем. - Оставив в покое горе-артиста, она, наконец, вспомнила о причине своего приезда, которая с первых минут как-то вылетела у нее из головы, и строго поглядела на Ольгу: - Кстати, кто мне объяснит, что за звонок был сегодня в офис?
Повисла пауза.
- ... Это я звонила, - призналась Кристина. - Не смотри на Ольгу, она не при чем.
- Ты?!
- Я.
- Хороши фокусы! Можно узнать, зачем?
- Чтобы ты приехала.
- Просто нет слов! - Мама развела руками.
- Я сказала какой-то женщине, что упала лицом вниз и скоро умру.
- Да, мне так и передали. Кто тебя научил врать?
- Я не врала.
- Не поняла.
- Я же не сказала, что упала сегодня. Думаешь, я никогда не падала лицом на пол?
- Я из-за тебя психанула, бросила дела, отправила людей искать компаньонов за три часа до прибытия товара!
Александр Николаевич скорбно вздохнул.
- Это ужасно? – спросила Кристина.
- А как это по-твоему называется?! Теперь мне снова предстоит охмурять Олега Исааковича, ползать на коленях перед этим проворовавшимся... Просто нет слов!
- Будешь ползать на коленях перед вором?
- Кем бы он ни был, для того, чтобы мне перед ним теперь оправдаться, нужны деньги. И деньги немалые.
- У тебя ж до фига денег.
- Родная моя, чтобы ты раз и навсегда поняла: на деньги я лучше куплю тебе шоколадку, чем выброшу их на парик Олегу Исааковичу.
Услышав про парик, Александр Николаевич захихикал, он был единственным человеком, который видел Олега Исааковича. Услышав про шоколадку, Кристина одарила Вову бесподобной улыбкой, она была единственной, кто знал, какого мнения о шоколаде придерживаются неудавшиеся принцы.
- А почему никто не брал трубку, когда я звонила? - Ирина Михайловна посмотрела на мужа.
Тот без комментариев подошел к телефонному аппарату и повторно удостоверился в его неисправности:
- Наверно, отключили. Давно уже нет сигналов.
- Я обрезала провод, - призналась Кристина. – Я не вру, что ты на меня уставилась?
- Зачем ты это сделала? - Глаза матери расширились, крылья носа приподнялись.
- Чтобы ты приехала.
- Хороши шуточки! Я чуть с ума не схожу, а здесь...
- Это не шуточки.
- Кристина! - сорвалась мать. - Что ты себе позволяешь?!
- Что хочу, то и позволяю. Только не дави на уши, ладно?
- Нет уж, я надавлю. Если впредь ты выкинешь мне что-нибудь подобное...
- Впредь я сделаю то, что посчитаю нужным.
- А если тебе захочется поджечь дом?
- Захочется - подожгу. Пока не хочется.
- И то легче. - Разобравшись, в чем дело, мать попробовала сбавить обороты: - Кристина, ты взрослый человек. Вчера у нас был разговор, я тебе как взрослому человеку объяснила, что в моих силах. Постарайся понять еще раз: в моей работе завязаны узлы, которых ни я, ни Олег Исаакович в парике развязать не в состоянии. Я имею дело с очень крупными средствами. Или, скорее, крупные средства имеют дело со мной. Представь себе огромный город - это огромный пресс, которое постоянно нужны продукты, одно колесо цепляет дюжины колец, дюжина колец вращает сотню. Если твое колесо дает слабину - маховики тебя попросту раздавят, зарежут без ножа. - Ирина Михайловна посмотрела на пианино, и ей в голову пришла другая ассоциация: - Дай только им почувствовать, что у тебя расстроена одна струна, тот же Олег Исаакович выкинет за борт весь инструмент. И на все наложит волосатую лапу.
