— Это видео для потомков… надеюсь, они у нас с Андреем будут общими. Дорогие дети, сейчас я буду впервые поздравлять вашего папу с Новым Годом, который еще не наступил. Но маме неймется! Ваш папа еще не слышал от меня слов любви, и сам мне их не говорил, но… пора брать дело в свои руки!
Дверь была открыта, что для Андрея нехарактерно, и я, выставив телефон перед собой, иду по коридору, чувствуя себя хулиганкой. Захожу на кухню.
У окна стоит Андрей, а спиной ко мне стоит огромный мужчина. Не уверена, видит ли меня Андрей, но я вижу прекрасно, и раздражаюсь, что мой план терпит крах. А я так хотела романтичное видео…
А в следующий момент Андрей резким жестом хватает пистолет, и стреляет.
И мужчина валится на пол прямо перед моими ногами.
Мертвый.
Опускаю руку с телефоном, и понимаю, что видео это никаким потомкам показывать не следует. Снова подношу к лицу телефон, и останавливаю запись. Мысли какие-то вялые, отстраненные, словно это все не со мной происходит.
Словно я фильм смотрю.
— Черт… ты же говорила, что надолго! Марина, давай Антон отвезет тебя к подругам? — Андрей подходит ко мне, загораживая от мертвого мужчины, и растекающейся по полу лужи крови. — Я не ждал тебя так скоро, давай же, милая…
Выводит меня из кухни, осторожно приобнимает, а я… не паникую.
Абсолютно спокойна.
Словно ничего и не произошло, словно не в нескольких сантиметров от моих ног только что лежал мужчина.
И это спокойствие пугает. Неужели я свыклась со всем этим? Неужели теперь и для меня в порядке вещей весь этот кошмар? Ведь в прошлый раз я очень смутно видела произошедшее, но та картина так сильно отпечаталась в моем разуме, и еще долго била по мне.
А сейчас… ничего.
— Я в комнате побуду, — говорю я. — Не волнуйся, истерики не будет, но… кто он?
— Может в машине посидишь тогда? — предлагает Андрей, но я отрицательно качаю головой. — Тогда не выходи из комнаты пока.
Андрей набирает кому-то сообщение, а у меня перед глазами предстает картина, как кровь покидает того мужчину, стекает в лужу. Лужа растекается по кухне, по коридору, и сквозь дверные просветы затекает в нашу спальню… и некуда бежать, ведь кровь везде! И Андрей весь в крови, и я…
— Андрей, кто он?
Меня начинает накрывать запоздалая реакция, к горлу подкатывает тошнота, но я стараюсь не подавать вида, что мне плохо.
Хватит уже быть жалкой овечкой!
— Это он пытался тебя изнасиловать, — говорит Андрей, оторвавшись от телефона. — Я же сказал, что найду. Парни привезли его, и я сказал, чтобы тащили ко мне, не думал, что ты так рано вернешься. Только что прочитал сообщения, что ты на подходе… ты точно в порядке? Мне нужно минут пятнадцать, и я вернусь! Светлячок, если ты не в порядке — не молчи, пожалуйста! Только не молчи!
Я кивнула, уверила, что в норме, и едва за Андреем закрылась дверь, рванула в туалет. Снова мутит… склоняюсь над унитазом, и меня начинает выворачивать.
Это точно он — то чудовище! Такой-же огромный, будто великан, а не человек. И он сейчас здесь, в доме. Пусть, мертвый, но он здесь!
Поднимаюсь с пола, упираюсь дрожащими руками в раковину, и смотрю на свое бледное отражение. А перед глазами он — тот мужчина.
Яростно чищу зубы, умываюсь холодной водой, пытаясь прогнать дурноту — верный спутник последних жутких недель. Может… может и хорошо, что он мертв? Ведь, скорее всего, не я была первой его жертвой!
Маньяк-насильник! Хотя… он ведь мое имя знал. Не наугад он меня в жертвы выбрал.
Заслужил?
Трясу головой, пытаясь выкинуть ненужные, страшные мысли, и снова накатывает дурнота.
Ложусь на кровать, стараясь меньше шевелиться, чтобы снова не пришлось бежать и выворачивать свой измученный желудок. За дверью слышны мужские голоса: Андрея, Артура и еще какого-то парня. И почему Андрей не сделал это где-нибудь в другом месте? Почему обязательно дома?
— Светлячок, как ты? — Андрей заглядывает в комнату, и я сажусь.
— Нормально.
Переживу.
— Тебе принести что-нибудь? Воду, чай, или…
— Нет.
— Я скоро, — Андрей закрывает за собой дверь, и я снова откидываюсь на подушки.
В животе урчит, ведь я и позавтракала то парой мандаринок, но с этой кухни я больше ничего не возьму! Да я и войти туда больше не смогу!
Клонит в сон, и я почти засыпаю, как меня будит звонок телефона.
Мама. Поздравить хочет?
— Да, — отвечаю я, передумав игнорировать вызов. Хоть отвлекусь, да и мама ведь.
— Марина, у нас мало времени. Нас с отцом арестовали, — нервно кричит в трубку мама. — В багажнике нашли наркотики… много наркотиков, но это не мы! Клянусь, мы не торговали! Найди хорошего адвоката, вытащи нас…
Звонок обрывается. Я перезваниваю, но телефон выключен. Звоню отцу — тоже.
Да что же это…
В комнату входит Андрей с чашкой, от которой идет пар, а я сижу и не знаю — куда бежать, и что мне делать.
Андрей
— Я вернусь вечером, посидим с девочками, — весело, возбужденно бросает Светлячок. Идет к двери, но резко разворачивается и подходит ко мне. Встает на носочки, притягивает меня к себе, и целует.
В кончик носа, от чего я никогда не могу сдержать улыбку.
Хорошо, что повеселела. Пусть, большая часть этой жизнерадостности и напускная, но приятно снова видеть Марину радостной! Словно ничего плохого в ее жизни не случилось.
А ведь все плохое в ее жизни — от меня.
Закрываю дверь, и через пару минут в кармане вибрирует телефон. Входящий звонок.
— Да, Артур, — говорю, приняв вызов.
— Мы его нашли. Из залетных, недавно только откинулся. Погоняло — Вепрь. Куда везти?
— Ко мне, — говорю.
Ехать на склады лень, как и за город. Поговорим здесь, а дальше решу. Марины до вечера не будет — за нее спокоен, Стас приглядит.
Отрезал себе кусок торта «Наполеон», который приготовила Марина. Выпил кофе, наслаждаясь сладостью десерта. Всегда любил сладкое, к своему стыду.
Ждать пришлось не так уж долго. Всего две чашки кофе и три куска торта спустя в дверь постучали. Артур и Кир впустили в квартиру… этого.
Огромный, даже выше меня, несколько обрюзгший мужик с наколкой на шее, какие делают на зонах. На вид лет сорок, половина зубов — железные. На толстых фалангах пальцев тоже наколки… обрубить бы ему эти руки, которыми он Марину держал!
— Твоя была инициатива, или послал кто? — спрашиваю.
— Даже присесть не позволишь? Хреновый ты хозяин, — урод сплюнул на пол.
Ах, да! По понятиям же нужно! Видно, половину жизни на зоне провел.
— Идем.
Сердце ускорилось, разгоняя застоявшуюся кровь. Злость, азарт, предвкушение и ярость нахлынули, заставляя меня улыбаться своему «гостю», зная, что по моему желанию он сдохнет. Волына, заткнутая за пояс джинсов, жгла обнаженную кожу и просилась в ладонь. Пела, что нужно скорее спустить курок и остановить это сердце.
Рано.
— Я — Вепрь. На «Михайловских» работал пока не закрыли. Слышал про тебя, как на волю вышел, но отвык от ваших порядков. Не думал, что твоя телка. Убьешь?
Пожал плечами.
Убью, разумеется. Но сначала послушаю.
— Девка твоя — бешеная. И тупая. Впрочем, чего еще от телки ждать? Выперлась ночью на улицу полуголая — да кто бы отказался? А у меня бабы давно не было…
— Ты ее имя знал, — говорю. — Она рассказала мне. Тебе заплатили?
— Слушай больше бабский треп, — кривится ублюдок. — Набрехала. Увидел ее, захотел, и немного увлекся. Отработать могу, не знал, что твоя баба.
Врет. Нет, что Марина — моя он не знал, а вот насчет остального врет.
— Кто? — задаю я вопрос в последний раз.
Зыркает на меня из-под кустистых бровей, а затем хмыкает довольно.
Проверял меня? Думал, раз я моложе, то кретин.
— Парнишка мелкий заказал твою девку попортить. Шестерка без лица, но я по своим каналам выведал, кто…
