— Мы сегодня же уедем из деревни, я сам буду тренировать тебя. Больше не оставлю одну, ни за что на свете, — тихо шептал Гриша на ухо, а мне вдруг захотелось отстраниться.
Так и сделала, выставила вперед руку, попыталась оттолкнуть, но сил почему-то не было. Будто тренировалась сутками напролет неделю.
— Я не поеду, — просипела в ответ, и мои попытки создать дистанцию между нами наконец заметили. Ветров внимательно посмотрел прямо в глаза, с трудом выдержала, но не сдалась. — Останусь тренироваться с дядей Васей.
— Ника, — сдавленно произнес мое имя и первым отвел взгляд, — я понимаю. Сам виноват, что оттолкнул, испугался, представляешь, впервые в жизни…
— Чего? — с иронией, не сдержала очередной вопрос.
— Что, если позволю нам быть вместе, все испорчу. Что ты будешь винить меня в своей слабости. Твоя мечта, ты так долго к ней шла, я просто не хотел вставать у тебя на пути. Но сейчас все поменялось! Как только услышал о пожаре и о том, что ты где-то там на вершине, среди огня, просто понял, что не могу тебя потерять. Не так, и точно не сегодня.
Он замолчал, но и я не спешила прийти к нему на помощь и высказать обо всем наболевшем внутри. Чувства вновь потерпели переворот и пропустили пару апперкотов. Не могла простить, но смогла понять.
— Я просто хочу быть рядом, позволь тренировать тебя, — вновь заговорил Гриша. Я его не узнавала. Вернее, не так, вот сейчас я узнавала его совершенно с новой стороны, ранее мной не раскрытой. Он оказался более ранимым, чем могла себе только представить. Но это не должно повлиять на мое решение.
— Я остаюсь, — уже более тверже ответила ему, — и у меня есть замечательный тренер, Василий.
— Упрямая, — от чего-то улыбнулся Гриша и попытался вновь обнять меня, — если бы ты поступила по-другому, я бы удивился.
— То-есть ты уедешь и оставишь меня в покое? — с надеждой или разочарованием прозвучал мой голос, так и не разобралась. Столько ударов по чувствам, не каждый смертный на ноги поднимется. А тут какие-то чувства, да никому даже не интересно. Хотя… Взглянула на любимую ухмылку моего экс тренера, и поняла, что вот его уж точно не сдвинуть с пути к поставленной цели. Даже если этой целью неожиданно стала я сама.
— Кажется ты плохо меня знаешь, — еще шире улыбнулся Гора и в его глазах я отчетливо увидела огонек азарта. — Значит будем вместе тренировать.
Лишь издала протяжный стон и откинулась назад на подушку.
— Убирайся, я хочу спать, — мягче чем хотелось бы, соврала Горе. Больше не осталось сил терпеть все сильнее разгорающийся огонь. Тело переставало подчиняться, и я украдкой коснулась его руки.
Больше Гриша не стал спорить и молча поднявшись, вышел из комнаты. А я как дурочка чуть не рванула следом. Вот бы он посмеялся. Выдохнула. Его запах витал в воздухе. Даже открытое окно не помогало выветрить. Показалось он впитался в мою кожу… Кожа!
Подскочила с кровати и чуть вновь не рухнула. Ноги держали с трудом. Ну надо же, не думала, что так серьезно угорела. Очень захотелось увидеть свое отражение и убедиться, что не слишком сильно пострадала.
Уже более аккуратно прошла к шкафу и открыв дверцу, на котором было прикреплено зеркало, чуть не закричала. Вовремя зажала рот рукой и уставилась на некогда, пшеничного цвета, волосы.
— Вот так красавица, — убрав собственную руку от лица, продолжила исследовать последствия разбушевавшейся стихии.
Брови и ресницы подпалились и заметно укоротились. На голове нечто скомканное, сильно прореженное и явно поменявшее цвет. Местами белое, а местами непонятного землистого оттенка. Кажется, тронь, и осыплются все под ноль. Не удержалась, провела по ним, а потом схватила расчёску и с остервенением начала драть запутанные комья.
После окончания ранее такой легкой процедуры, сделала вывод и направилась вниз по лестнице. Горы на пути не встретила, от чего вздохнула с облегчением, лишь хозяйка дома проводила меня тяжелым взглядом.
Заперлась в ванной.
Пока не передумала, схватила ножницы и начала стричь, стричь то что осталось от некогда красивых волос, стараясь сделать это под самый корень. Состригала, как мне показалось все то, что пришлось пережить, оставляя валяться грязными ошметками на дне раковины.
— Я смогу, я сделаю! Выиграю и стану чемпионкой мира. Никому не позволю помешать мне, даже лесному пожару.
Слезы текли по щекам, но я не старалась сдерживаться. Под конец опустилась на корточки и прижала ножницы к груди. Зарыдала в голос, выпуская наружу накопленный стресс.
— Милая, позволь мне, — из неоткуда за спиной появилась Марфа и отобрав ножницы, принялась поправлять то, что поправить просто невозможно. Но я не сопротивлялась, покорно ждала. И когда женщина мягко коснулась моего плеча, я наконец открыла глаза.
— Ого, — на меня из зеркала смотрела преображенная я, с опухшими глазами и какими-то ставшими огромными, выразительными, — как вы это сделали?
— Так я от скуки курсы прошла, вот теперь вся деревня ко мне на стрижку ходит да сплетнями делится, — улыбнулась Марфа и стало светлее даже в ванной комнате.
— Спасибо, — только и сумела выдавить из себя. Посмотрела еще раз в зеркало, прическа получилась очень креативной, местами выделено рваной и безумно мне шла. Лицо преобразилось, его черты даже начали казаться совершенно иными, более заостренными. Это предавало мне женственности, как ни странно.
— А теперь умывайся, дорогая, и пойдем завтракать, — все так же мягко, положив теплую ладонь на мое плечо, попросила Марфа.
Сделала все как она сказала, даже не задумываясь. Действовала как робот, на автомате вернулась в кухню и села за накрытый стол.
Ароматная чашка кофе пробудила внутри небольшое движение и желание выпить. Медленно, словно опасаясь уронить, поднесла к губам и сделала маленький глоток.
По горлу резануло болью, и я застыла на мгновение, решая, что делать дальше.
— Ты что творишь?! — проорал не своим голосом Гора, незаметно вошедший с улицы. За его широкой спиной переминаясь с ноги на ногу стоял щупленький дядька в белом халате. — Марфа Петровна, а вы куда смотрите? — повернулся он к хлопотавшей у плиты женщине. Та от неожиданной догадки выронила из рук противень с выпечкой, и охнула.
— Ох, вот голова ж дырявая, и правда. Прости, деточка, совсем сума сошла под старости лет, — женщина нервно затеребила подол платья и виновато взглянула на меня. Было видно, что она действительно сожалеет, что не подумала о моем самочувствии.
— Ладно Марфа Петровна, но ты то чем думала? — вернул свой гнев в мою сторону Ветров. Замер. Подался чуть вперед и замолчал.
— Ну раз девушка уже и кофею попивает, значит жить будет, — сделал заключение дядечка в халате, высунувшийся из-за спины, — но обследовать все же необходимо. Пройдемте, любезнейшая.
Все так же покорно поднялась с места и направилась в сторону гостиной. Там меня осмотрели и снаружи, и изнутри, в рот, то есть заглянули. Покачали головой и вынесли вердикт.
— Нда, жить уж точно будете. Но вот от горячих и холодных напитков стоит воздержаться. А вам, молодой человек, — повернулся доктор к вошедшему Грише, — следует лучше приглядывать за своей супругой и не позволять лазать по горам одной. Тут не только пожары случаются, а порой и медведи на тропу выходят.
Я думала, Гриша сейчас поправит доктора и скажет, что я вовсе не его жена, но он лишь кивнул и строго посмотрел на меня.
— Вот. Эти лекарства необходимо приобрести и полоскать полость рта в течение нескольких дней, уже к концу недели ожидаю вас на повторный визит. Прошу не пропускать, — щупленький доктор погрозил мне пальцем, прежде чем скрыться за дверью, от чего показался мне немного забавным, и я непроизвольно улыбнулась.
— Уж я-то прослежу… за дисциплиной, — тут же подошел совсем близко Гора и потянулся рукой к моим волосам. Я отшагнула назад и чуть не упала на стоявший совсем близко стул, на котором совсем недавно сидела при осмотре. — Тебе идет, — шепнули мне тихо, подхватывая на лету и притягивая к себе. Больше не сопротивлялась. Вновь захотелось спать. Почувствовала, как меня подхватывают на руки и несут.
