— Возможно у тебя, а, быть может, ты у меня останешься. С вещами. С Марусей.
Улыбка ее увяла. Она развернула голову. Ее тело напряглось, что, казалось, килограмм в ней существенно прибавилось.
— Ярослав, я же говорила, что еще слишком рано для того, чтобы съезжаться. В последний раз я крупно об этом пожалела.
— Ничего не рано. Прошлый раз не считается, — упрямо стоял на своем, не желая слушать, несмотря на то что мне были понятны ее опасения.
— Считается, поэтому мой ответ: нет, — категорично покачала головой, сравняв с землей все мои надежды.
— Обломщица, — выдохнул в ее губы, поцеловал их в знак капитуляции и согласия.
Настя хихикнула, положила голову на мое плечо и наконец обмякла.
— Кстати, у меня для вас есть сюрприз, — забросил я очередную удочку.
— Да нас?
— Для тебя и Маруси, — не смог сдержать улыбку при упоминании малышки.
— Какой? — клюнула она. Как знал, что сработает.
— Не скажу, пока ты не передумаешь.
Меня распирало изнутри. В кои-то веки я взялся за ум и начал активные действия.
Но где-то глубоко внутри себя я понимал, что еще слишком рано, что я тороплю события.
Настя еще не успела привыкнуть ко мне, не успевала адаптироваться к нашему стремительно развивающемуся общению. Она во всем искала подвох. В моменты большей уязвимости она была похожа на пугливого зверька, загнанного в ловушку.
Все из-за того, что отношения чужды для нее. За неделю, проведенную вместе, она не раз мне это доказывала. Стальная, где-то не прогибаемая девушка реагировала на мои знаки внимания совсем не так, как должна была реагировать на них девушка, привыкшая к вниманию со стороны мужчин. Всякий раз, когда я заявлялся к ней с цветами или с какой-нибудь безделушкой для Маруськи, Настя приходила в растерянность. Ей было неловко принимать подарки в обычный будничный день.
Это дело времени. Надеюсь, в скором будущем Настя осознает, что подарки можно преподносить безвозмездно, не ища в этом чужую выгоду.
А пока стоило только догадываться, как она отреагирует на то, что мои намерения на семейство Адовых весьма серьезные.
В далеком прошлом я упустил свой шанс. По своей глупости. Я проявил трусость. С тех пор вся жизнь моя пошла кувырком. Вскоре я просрал свой второй шанс. Долгое время я балансировал над пропастью. По своей воле. Но сейчас я будто бы обрел твердую землю под ногами. В результате это привело меня к внутреннему равновесию, которому есть вполне логичное объяснение — я бы так и продолжил балансировать над пропастью, не воспользуйся я третьим шансом.
Мы мало разговаривали о будущем. Настя по причине своей мнительности всячески уходила от разговора, а я боялся давить на нее, боялся спугнуть и просрать свой последний шанс.
Хоть строптивости в ней поубавилось, но все еще присутствовала дикость, мешающая ей броситься в омут.
Одичала она совсем без мужика. Впрочем, кроме себя винить в этом мне больше некого.
Сам накосячил жестко. Мне теперь и исправлять ситуацию, укрощать эту демонессу и вытравливать из нее дикость путем заботы о ней и о Марусе Ярославовне, а также путем выполнения клятвенных обещаний и своевременного "фрикционного тыка". Благо, я набрался огромного терпения, что само по себе странно. Но и этому я нашел объяснение. Дело в том, что мои чувства к ней долгие годы находились в спящем режиме. А теперь пришло их время. Они пробудились, отрезвили меня. Главное, чтобы не было поздно.
Если Настя посчитает мои намерения несерьезными, я не остановлюсь. Черта с два. Я буду добиваться ее. Буду доказывать делом столько, сколько потребуется, и даже больше. Другого шанса у меня уже не будет...
— Ты меня заинтриговал, — ответила она после непродолжительных раздумий.
— На это и был расчет. Поедем посмотрим?
— А Маруся?
— Можем взять с собой, а можем пригласить твою соседку, чтобы приглядела за ней.
— Тогда я сейчас позвоню ей.
Настя убежала звонить в спальню. Как раз в этот момент мой телефон завибрировал в кармане.
Звонил Артур.
Блин, как же не вовремя...
— Ярослав, что насчет встречи? Все еще в силе? Я сейчас в городе, можем встретиться.
— Не знаю, не уверен, что сегодня есть смысл.
После нашего последнего разговора я пару раз оказывался на пороге клиники, где хотел сдать анализы, которые могли бы подтвердить бесплодие, но всякий раз я просто разворачивался и уезжал домой.
Таким образом я продолжал тешить себя мыслью, что произошла ошибка, что я чудесным образом исцелился. Во мне теплилась надежда, что Маруся моя дочь. Один процент из ста, но я зацепился за него крепкой хваткой. Однако рано или поздно мне придется покончить с иллюзиями.
Самообман ни к чему хорошему не приведет.
— Поверь мне, есть, — настойчиво Артур отозвался. — Жду тебя через час в клинике.
— Хорошо, я приеду, — ответил несколько растерянно, сверившись со временем на наручных часах.
Вскоре я уже парковался у здания, где работал Артур.
Настя косилась на меня, не понимая, почему я привез ее в такое место.
— Мне нужно встретиться здесь с одним человеком. А дальше, как и обещал, я устрою тебе сюрприз, — чмокнул ее в щеку и выбежал поскорее из машины.
Я боялся одного — что Артур подгадит мне настроение. Но морально я был готов. У меня было достаточно времени, чтобы подготовить себя к тому, что ни его умозаключения, ни результаты анализа не изменят моего отношения к Насте и ее дочери. Все останется как прежде. Мой внутренний баланс от этого нисколько не нарушится.
Пообещав Насте, что буквально минут через десять вернусь, я отправился в клинику. Администратор проводила меня в кабинет Артура Викторовича, который ждал меня, сидя за своим рабочим столом. Мрачный, но абсолютно сосредоточенный внешне, словно готовился к сложной операции. Именно с таким же выражением лица он встречал меня здесь около семи лет назад.
Без слов Артур указал на стул, стоявший напротив него. Я помялся на пороге, осмотрелся, передернул плечами, отделываясь от вереницы неприятных воспоминаний и тошнотворного больничного запаха, заполнившего ноздри.
Мне было не по себе находиться в этом кабинете. Рядом с Артуром, который невольно призывал сюда призраков прошлого.
Я присел аккуратно, словно сиденье было заминировано. Положил руки на стол и постарался унять свои нервы, которые уже были ни к черту.
— Что с рукой? — поинтересовался Артур, обратив внимание на гипс, который ни сегодня завтра уже должны были снять.
— Опустим этот момент, лучше приступим сразу к делу, — начал напряженно с места в карьер.
Артур достал папку из ящика, положил на стол. Он раскрыл ее и передал мне самый верхний листок.
— Что это? — спросил я, не решаясь взять его в руки.
— Прочти его, — с нажимом ответил.
Это была справка о результатах анализа семенной жидкости, где фигурировало мое имя. В спермограмме было много различных показателей, которые мне абсолютно ни о чем не говорили. Набор слов и числовых значений, неподдающихся расшифровке человеку, далекому от медицины. Однако в заключении говорилось, что все показатели, включая уровень фертильности, в передах нормы. Вот только меня смущала дата выдачи данного документа. Он был выписан уже после того, как мне провели вазэктомию.
— И что все это значит? — швырнул листок на стол, понимая, что меня здесь держат за дурака.
Все стало запутываться буквально на глазах. И прошлое мое становилось неопределенным, словно его за меня проживал другой человек, а я в это время находился в таком же спящем режиме, что и мои чувства.
Валить надо было, но, не разобравшись во всем, я не мог уйти. Я бы снова проявил трусость. А это последнее, что я мог себе позволить.
— Неужели ты думал, я пойду на это? — произнес Артур суровым тоном, каким обычно отчитывал меня отец.
— А разве нет? Речь шла о здоровье твоей сестры. Она хотела жить нормальной жизнью. Любить. А я не мог больше рисковать. Не было другого выхода.
