Ильяс, Зоя умерла, ты же сам говорил.
Девушка смотрит на меня, и я понимаю, что у меня глаза округляются от шока.
- Ты сам рассказывал, что ходил искать ее, а она…
- Она здесь, да? Скажи, Надя?
- Нет. Просто… похожая девушка.
- Зоя? Зоя, если это ты… погоди, послушай, Зоя! Я виноват! Это я… я во всем виноват! Зоя, прости!
Я понимаю, что мне надо уйти, убежать! Я не хочу все это слушать! Мне все равно!
- Зоя, послушай, если это ты! Я должен рассказать тебе обо всем.
Бегу!
Убегаю как трусливый заяц!
Или… наоборот, смелый?
НЕ хочу, чтобы его слова в очередной раз разрушили мою жизнь! И мне плевать, реально плевать что он скажет!
И… еще мне очень страшно. Потому что…
Потому что Ильяс, которого я увидела сегодня – это страшная, жуткая пародия на того Илика, которого я знала там, в Москве, дома.
Раньше он был, всегда был, одет с иголочки, причесан, такой холеный, уверенный в себе, в своей неотразимости, уверенный в том, что мир у его ног, принадлежит ему. А девочка Зоя обломала. Отказалась принадлежать.
Бегу, слыша за спиной его крики. Кричит мне, кричит на девушку, которая ему помогает. Я боюсь, что кто-то остановит меня, подумав, что я сделала что-то дурное.
А еще… еще боюсь, что где-то рядом может быть он. Старший брат.
Господи, почему сегодня? Почему?
Вбегаю в салон, запыхавшаяся, меня трясет, сердце колотится, как сумасшедшее. Прошу девочек налить мне воды и…
Боже, хоть валерьянки, хоть чего-то такого… успокоительного!
Перед глазами эта жуткая картина – изуродованный Ильяс, в коляске, со шрамами и… слепой? Да, слепой… И его крики.
Он говорил, что виноват передо мной. Да, виноват. Но я готова простить, забыть, мне только хочется вычеркнуть его из жизни навсегда!
Только… почему эта девушка сказала, что я умерла? Это странно. Очень странно. Ильяс говорил, что я умерла? Откуда он это взял? И…
Холод сковывает позвоночник. И Тамерлан думает, что я умерла?
Но… разве не просто выяснить, жив человек или нет? И, если хочешь, можно ведь любого найти, так?
Только вот меня никто не искал, слава Богу! Я очень боялась, первое время, что будут. Боялась, несмотря на то что мы с мамой уехали.
Я ведь понимала, что если Умаровы захотят… Они бы меня из-под земли достали! Если бы хотели!
К счастью, думала я, не хотели. А теперь, получается, не хотели потому, что были уверены – меня нет?
Так, хватит, Зоя! Прекрати о них думать! Перестань!
Тебе есть о ком думать! И вообще… такой прекрасный день сегодня! Свадьба! Ты должна думать об этом! Свадьба, счастье, будущее!
А все это черное прошлое должно остаться за спиной. Нельзя позволить ему уничтожить счастье, которое ты заслужила!
Человек, которого ты любила когда-то сделал свой выбор. Он выбрал не тебя!
Что бы там ни было – не тебя, Зоя!
Он выбрал помощь семье. Он выбрал брак с невинной девушкой из приличного клана.
Ему не нужна была наивная русская девочка, Светлячок…
Кое-как мне удается взять себя в руки.
Смотрю в зеркало – я хороша!
Мне сделали красивую укладку, украсив волосы нежными живыми цветами, макияж очень естественный, красивый маникюр.
Господи, я замуж выхожу! Это же чудо!
Прошу девочек вызвать мне такси – надо сохранить их труды, пешком до дома я точно не пойду!
Выхожу, и сердце екает, когда я замечаю высокого темноволосого мужчину.
Он оборачивается…
Выдыхаю. Это просто какой-то местный парень, наверное, ждет девушку.
Сажусь в машину. Сердце как барабан. Уже одиннадцать! Осталось выдержать еще час!
Только час и… пути назад не будет.
Впрочем… есть ли он сейчас, путь назад?
Я представляю, что сейчас ко мне придет Тамерлан.
И что?
Что он мне скажет? Что может изменить мою жизнь?
Представляю, как он приходит и говорит, что жены его нет, что он вдовец, что любит меня и готов забрать нас с малышкой, что он женится на мне, и…
И почему я должна его слушать?
Он мне отвратителен. Он… пустое место для меня.
Вспоминаю, как он смотрел на меня тогда, на его свадьбе. Как будто я грязь под ногтями! А рядом стояла его невинная невеста, такая шикарная, упакованная по полной программе!
А потом брат этой невесты чуть не убил меня. Если бы не Тенгиз…
Все, не хочу вспоминать. Не буду.
Захожу в дом. Мама нарядная, сама сделала себе шикарную укладку. И нашу малышку тоже нарядила в белое пышное платьице, пусть оно чуть великовато – зато красиво.
- Зоя, я немного подшила там спинку, а то, что юбка длинная – так она же будет в коляске или у меня на руках!
- Спасибо мамочка!
- Давай, помогу надеть платье, скоро уже машина приедет. Так волнуюсь…
- Я тоже волнуюсь…
Не буду говорить маме, что видела Ильяса, не хочу ее волновать лишний раз.
Платье сидит на мне как влитое, кружусь перед зеркалом, улыбаясь, и думая, что Петросу очень понравится.
Петрос. Вспоминаю его, вспоминаю вчерашнюю ночь, его поцелуи.
У меня сердце замирает от щемящей нежности.
Я люблю его. Это чувство обрушилось так… внезапно. Или не внезапно?
Он ведь мне понравился сразу, в ту секунду, когда выскочил из кабриолета, гневно глядя на меня. Я думала, будет ругать, что я на дорогу выскочила и он пострадал. А он ругал меня за то, что я себя и своего ребенка не берегу!
И разве если бы он мне не понравился, я позволила бы ему остаться рядом там, в клинике?
Мне сразу было с ним хорошо, тепло, спокойно.
Я просто боялась опять обжечься.
Я и сейчас немного боюсь. Хочется, чтобы наши чувства были глубокими, долгими, настоящими. На всю жизнь.
Пока смерть не разлучит нас.
Нет, не хочу, чтобы даже смерть разлучала!
Мы стоим в здании городской мэрии, в красивом зале, специально выделенном для бракосочетаний. Мужчина в костюме что-то говорит на английском. Я почему-то не понимаю ни слова, наверное, от дикого волнения. Или потому, что у него чудовищный акцент.
Петрос надевает мне тонкое красивое колечко. И я дрожащими руками надеваю ему кольцо на палец. Сердце, кажется сейчас просто выскочит через горло, так я волнуюсь.
Сотрудник муниципалитета еще что-то говорит, но я уже совсем не слышу, потому что Петрос берет меня за подбородок, смотрит в глаза.
- Моя… ты моя…
