всю эту чушь.
– Абсолютно. Только знаешь, Мань…
– М-м-м?
– Когда я совсем-совсем отчаялся тебя вернуть, то попросил маму обратиться к своим астрологам.
– И?
– И они с точностью высчитали твои координаты. Те указывали прямо на наш район. Я подумал, что это ошибка, а тут ты на пороге, только представь мой шок!
А Маня ведь до сих пор не до конца верит, что такой мужик, как Арсений, мог на это пойти. То, что он попросил помощи у родителей, у которых ничего и никогда до этого не просил, почти так же нереально, как то, что он обратился к астрологам.
– Это просто счастливое совпадение. Ты же не веришь во всю эту мистику?
– Нет, конечно. К тому же…
– Что?
– Ну, сколько там их может родиться?
– Вот именно.
– Не пять же, правда?
– И не четыре, – кивает Маня.
– Даже тройня – редкость, скажи?
– Еще какая.
Брага просыпается от ощутимого тычка под ребра. Ухает в подушку, чтобы никого не разбудить, отодвигается к краю кровати, нащупывая брошенные на тумбочке часы. Навороченные такие Patek Philippe – подарок Дубины на очередной его день рождения. С некоторых пор подарки у его друзей стали… как бы это сказать, чтоб никого не обидеть? Без огонька. То ли дело раньше. Брага усмехается.
Дата на циферблате указывает на то, что он, собственно, дожил до еще одной важной. Браге сегодня сорок пять! За городом тишина, солнце заглядывает в окна, за которыми раскинулся самый настоящий сосновый бор. Где-то с год назад они всей семьей решили переехать поближе к земле. В смысле – за город. И с тех пор никто из них ни разу не пожалел об этом решении.
Брага во весь рот зевает, сбрасывая с себя обрывки сна. Не открывая глаз, поворачивается на другой бок. Ведет осторожно рукой. Нащупывает одну маленькую ножку, вторую чуть побольше, третью… Носы, острые локти, ручки в перетяжках. Где чья, вот так, с закрытыми глазами, не разобрать, но судя по комплекту, все его детишки в сборе. Чего не скажешь об их матери. Арс уже скоро противоположный край кровати нащупает, а Марфы все нет! Брага открывает глаза. Ближе всех к нему, трогательно подложив ручку под щечку, лежит его доченька. Маше два. У Маши Брагины волосы, Брагин нос, Брагин рот, Брагин упрямый подбородок, Брагины ступни… Короче, если верить родне, так у Маши все, чего не коснись, его, Браги. За исключением разве что лишних для любой девочки деталей в виде… Ну, вы поняли. Следом за Машей раскинулись неразлучники – Степка и Гришка. Они всего на год старше сестры, так что гороскопы в их случае определенно не врут. Арсению даже интересно, что им преподнесет новый.
Арс переворачивается на спину и потягивается так, что кости трещат. Целует по очереди три маленьких лобика, прежде чем встать. На телефоне уже миллион не отвеченных поздравлений, но он не хочет их открывать. Манюня не простит, если его кто-то раньше нее поздравит. Да и что там в тех поздравления? Ничего нового его друзья не напишут. Опять начнут прикалываться по поводу преклонного возраста Браги и неведомого ему кризиса средних лет. Стареть Брага до сих пор не боится. Ему сорок пять, да. Но!..
Брага встает. Пятерней причесывает густые волосы… Опасений, что он станет лысеть и обзаведется брюхом, с каждым годом все меньше. Рядом с такой женой не только не заскучаешь, но и особенно не забалуешь. И в этом есть ну просто огромный плюс – он в отличной форме. Он заряжен. Он переполнен планами и счастлив так, что никакими словами не выразить.
Арс заглядывает в ванную, идет на кухню, думая, что его женушка наверняка там, готовит ему вкусный завтрак. День рождения у него, или как?! Но той нигде нет. На кухне колдует обслуга.
– Доброе утро! Вы Манюню не видели?
– Она в студии, Арсений Валерьевич. И с днем рождения!
– Спасибо. – Арс улыбается. Интересно даже, что его неугомонная женушка забыла в студии в такую рань. Съемки у нее обычно по средам… – Нина Дмитриевна, вы за мелкими присмотрите, пожалуйста, как позавтракаете. Они еще спят, но мало ли, – командует няне. Выходит из кухни и трусцой для поддержания формы бежит на третий мансардный этаж, где у Марфы оборудована студия.
– … конечно, мы не можем наверняка судить о том, когда у наших предков стали возникать прочные эмоциональные связи, но некоторые археологические находки позволяют увидеть общую картину. Например, в одной из пещер во Франции в этом году был обнаружен скелет человека преклонного по тем временам возраста тридцати – тридцати пяти лет с редким генетическим заболеванием, оказывающим влияние на формирование скелета. Казалось бы, ну какое отношение это имеет к теме нашего выпуска? Но! Если задуматься, настолько тяжелобольной человек вряд ли мог самостоятельно охотиться. И то, что он прожил аж три десятка лет, свидетельствует как раз о том, что кто-то неравнодушный о нем заботился. Кормил, помогал отбиваться от хищников и всячески оберегал…
И тут Марфа запинается, потому что Арсений решает обозначить свое присутствие. Он заходит в студию… в кадр! – целует Марфу в макушку и, обращаясь исключительно к ней, заявляет:
– Манюнь, заканчивай, а? Меня тоже нужно срочно покормить... Не то я весь вымру, как эти твои…
Маня, закусив губы, чтобы не рассмеяться, кивает. Выглядывает из-за мощного плеча мужа, чтобы поставить точку в записи:
– В следующем выпуске нам, вероятно, следует детальнее остановиться на быте неандертальцев. Всего доброго! Жмите колокольчик, ставьте лайки, чтобы потешить алгоритмы Ютьюба.
Ра-а-аз… И камера выключена.
– Придется перезаписать, – смеется Маня. – С днем рождения, муж!
– Можешь так оставить, – отмахивается Брага, который обычно не очень-то любит публичность. – И спасибо за поздравление. Не подскажешь, что тебя заставило работать в такой день? – обнимает Марфу, притягивает к себе.
– Необходимость освободить следующие несколько дней.
– И для чего же?
– В качестве подарка одному замечательному…
– Неандертальцу? – кусает ухо.
– Нет. Человеку разумному. Аа-а-ах.
– И чем мы займемся в эти следующие несколько подаренных мне дней?
– День и ночь будем заниматься любовью.
– Ничего себе. А детей куда денем? Примотаем их к стульчикам скотчем?
Зацелованная, взбудораженная Марфа как раз соображает, как бы получше преподнести свой подарок мужу, когда дверь в
