помешательство, либо…
– Ой, ничего себе сколько народу. Всем привет! А вы чего тут? Ма-а-ам… Па-а-ап? Что-то… – Марфа не успевает договорить. Брагин сметает ее в одно мгновение. Вот Маня еще стоит, а вот уже висит на нем и хватает ртом воздух, потому как Арсений до того ее сжал, что ни выдохнуть, ни вдохнуть. А по щеке, которой он к ней прижался, главное, что-то горячее катится. И от этого ей так страшно! Так ужасно, нечеловечески страшно. От того, что он плачет.
– Арс…
– М-м-м?
– У тебя что-то случилось? – сглатывает огромный ком. И тут Брага начинает оседать.
– Похоже, у него случился инфаркт, – смеется подлетевший поддержать друга Антон.
– Ну как вы тут? Может, все же врача?
Брага лежит, прижав к себе Марфу, уткнувшись лицом ей в шею. У Мани уже затекло все тело, но она не смеет пошевелиться. Просто водит пальчиками по волосам на его затылке, по широким плечам и чувствует, как мелко-мелко сокращаются Брагины донельзя напряженные мышцы.
– Не надо врача! – сипит Арс, вынырнув ненадолго из своей нычки. – Я же сказал! – и снова прячется. Жадно ведет носом, заставляя Маню поежиться… от вызванного этим движения воздуха. Или от осознания того, что она не иначе как чудом избежала большой беды, которая ходила за ней по пятам. Это то немногое, что Марфе удается понять из не слишком-то содержательных, сбивчивых объяснений домашних. Все же до того, как Арсений ее экспроприировал, Манюне удалось перекинуться с родными парой слов.
– Ну, если ты уверен… мы с мужиками пойдем. Поздно уже.
Маня приподнимается.
– Чего?
– Я ненадолго. Только гостей провожу, – напоминает Брагину о приличиях Маня.
– Лежи!
– Но это ведь некрасиво.
– Ничего, Марфа, мы все понимаем, – усмехается Назар. – Лучше и правда будь с ним. Он без тебя… – Звягинцев не договаривает. Лишь пожимает плечами. Что Брага без нее – они имели несчастье увидеть. И поэтому до сих пор чувствуют себя немного пришибленными. Как-то сложно, оказывается, на ровном месте вдруг осознать, что любовь может быть такой. Что она, если уж до конца себе в этом признаться, только такой и бывает. А все, что знали они до этого – так, ерунда. Не о чем и говорить.
Назар уходит, прикрыв за собой дверь. Руки Арсения сжимаются на теле Марфы чуть крепче.
– Арс, ну задушишь ведь, – шепчет с нежностью Маня.
– Ты не представляешь, что мне довелось пережить. Я… – Брага сбивается, делает судорожный вдох.
– Т-ш-ш. Я же тут. Ничего не случилось.
– Тут, да… Или я окончательно спятил.
– Нет-нет! – горячо возражает Марфа. – Когда-нибудь ты, конечно, поедешь крышей, но, думаю, это произойдет в глубокой-глубокой старости.
– То есть, у меня нет никаких шансов умереть в ладу с головой?
– Прожив со мной всю жизнь? А ты сам как думаешь? – шутит Марфа в надежде чуть ослабить накал эмоций.
– Не знаю… Я только в одном уверен.
– И в чем же?
– Что жизнь с тобой я не променял бы ни на какую другую, – шепчет Брагин ей в шею, может быть, не догадываясь даже, как легко те слова проникают под кожу, наполняя плоть сладостной негой.
– Что ж… тебе повезло. Потому что я в твоей жизни навсегда.
– Будь уверена, – фыркает Арс. – Я возьму это дело под свой контроль. На тебя нет никакой надежды.
– В каком это смысле? Ты же не станешь запрещать мне ездить в экспедиции из-за случившегося недоразумения, правда?
– Недоразумения?! – он приподнимается, опираясь на локоть. – Тебя могли убить! Твои коллеги взяты в чертов плен шайкой вооруженных до зубов отморозков!
– Тише-тише, не нужно так волноваться. Тем более что для этого нет никаких причин. Я покинула лагерь еще до начала всех этих… эм… неприятных событий.
– Неприятных событий?!
Ну, вот и чего он на нее орет? Да знал бы Арс, какую Маня проявила сознательность! Чего ей стоило покинуть проект, когда там столько интересного было! А ведь она ни минуты не раздумывала, когда узнала, что…
– Все в прошлом, – повторяет Маня и успокаивающе ведет ручкой по Брагиной шерсти.
– Ты все-таки не понимаешь. Я же, когда обо всем узнал, чуть не сдох. На уши дипмиссии четырех стран поставил. Я чертову разведку пытался подключить, я… Мать попросил обратиться к чертовым экстрасенсам и нумерологам, я…
– Все понятно, любимый. Ты был в отчаянии. – Маня с нежностью ведет по Брагиной заросшей щеке. Это вообще выше ее сил. Все, что он говорит. Выше понимания…
– Я плакал!
– Бедный мой…
– Я отца просил. Умолял, представляешь? Я пообещал ему родить столько внуков, сколько старый мудак захочет, если только он поможет тебя спасти.
– Сам родить?! – Маня округляет глаза в притворном ужасе. А те блестят от слез…
– Марфа! – рявкает Брагин.
– Нет, я все понимаю. Но ты и меня пойми, обещал-то ты, а кому за эти обещания отдуваться? Мне, выходит? Или это не считается, как думаешь? Я же сама, без всякой помощи домой вернулась.
Арсений понимает, что она просто-напросто опять заговаривает ему зубы. Обхватывает ее затылок, целует… Чтобы как-то успокоиться.
– Ты невыносимая! Абсолютно ненормальная. Отбитая на всю голову.
– А ты никак, пока меня не было, упражнялся в комплиментах? – ехидно замечает Манюня. – Так знай – лучше не стало.
– Господи, как я по этому скучал! – смеясь, Брага вновь касается губ Марфы губами. – Невыносимо… Я люблю это. Люблю тебя. Просто до безумия.
Маня затаивается мышкой. Брага отрывается от ее губ. Заглядывает в глаза.
– Что такое?
– Ничего. Кроме того, что ты впервые заговорил со мной о любви.
– Впервые? – Арсений недоверчиво сводит брови. Что значит – впервые? Кого вообще волнуют слова? Его девочку, видимо… Хм.
– Вот именно.
Она же не разревется, нет? Губы вон дрожат.
– Так это же любому дураку понятно! Зачем бы я стал на тебе жениться?
– Не знаю! У тебя вообще мозги как-то по-особенному работают.
– У меня по-особенному?! И это говоришь мне ты?
– А что такого?!
– Вот скажи, как работали твои мозги, когда ты, не предупредив меня, рванула через весь мир…
–
