пресс-секретарем быть, чтобы вот так запросто обрубать всю провокацию.
Тем временем Рихард пропустил девушек в палату и по идее мог бы уже уйти, так как свою миссию он выполнил. Но живая и непосредственная Юнона настолько завладела его интересом, что он очень хотел продолжить эту ничего не значащую дискуссию. Поэтому, поступившись своими молчаливыми принципами, он вошел в палату за сестричками, искренне желая побольше их узнать. В особенности одну. Ведь этим он им поможет. Наверняка без него они будут волноваться за исход операции, а так Рихард проявит благородство и займет их мысли.
Поэтому, оправдывая свои порывы именно желанием помочь, Рихард позволил себе ненадолго отпустить себя и ослабить привычную оборону.
С того самого момента, как Армин вернулся в свой кабинет и сообщил мне об операции, до полного ее окончания, я не соображала абсолютно ничего.
Я была настолько напугана происходящим, что уже даже не могла просить о чем-то моего врача. Меня сковало таким ужасом, что мне казалось я и не моргнула ни разу. Хотя во время операции и так моргать было невозможно, так как Армин установил мне векоудержатели.
А уж все заверения что это будет не больно или немножко больно, но в течение двух секунд, не подействовали ни разу.
Конечно, я не могу сказать, что я испытывала боль, гораздо большую, чем в тот день, когда повредила сетчатку. Наверное, такую же. Но этот опыт никак не облегчил мою участь.
Единственное, что я запомнила из всего этого кошмара — яркий свет лазера. Мне казалось, что эта процедура должна быть самой болезненной из всего, но по факту она оказалась самой я бы даже сказала приятной.
И тут произошло самое настоящее чудо! Едва Армин закончил с лазером и снял с меня векоудержатели, как я сразу поняла, что вижу практически идеально. По-прежнему не в силах произнести ни звука от страха, я ошарашенно глядела по сторонам, словно не веря, что снова могу видеть, да еще так ясно!
— Тише-тише, — Армин аккуратно снял меня с операционного стола и прижал к себе. — Все закончилось. У нас ещё есть время. Я побуду с тобой.
Я порывисто обняла мужчину за шею, все также ошалело оглядывая пространство.
— Все хорошо, — Армин ласково гладил меня по спине. — Прости меня, моя девочка, что сделал тебе больно. Мы с тобой прекрасно понимаем, что это нужно было сделать, но все равно мне было тебя очень жалко.
На этот раз слова Армина пробили мою броню из шока, и я почувствовала, как мое напряжение спало.
— Доктор Армин, — всхлипнула я и часто заморгала. Теперь глаза нещадно слезились. — Я вижу! Это правда? Или это временно?
— Правда, — мой врач нежно сжимал меня в объятьях, чтобы не причинить еще хоть капельку боли. — После операции зрение возвращается моментально. И то, как ты сейчас видишь — не конечный результат. Зрение может улучшаться еще в течение двух недель.
Я все равно не верила в происходящее. Мне кажется, я за всю свою жизнь не видела лучше, чем сейчас, даже несмотря на легкую пелену после капель и постоянное выделение естественной слезы.
— Все эти две недели, — продолжал врач, — я буду тебя наблюдать. И если нужно будет сделать коррекцию…
— Нет! — выкрикнула я и в ужасе отстранилась от Армина. — Нет! Я не соглашусь!
— Малышка, — Армин мягко сжал меня за талию, — я просто предупредил. Коррекция требуется очень редко, но…
— Нет! — я снова его перебила.
Я даже слышать не хотела этого слова, не то, что представлять процесс в голове.
— Можно мне в палату? — я вновь задрожала от страха. — Я к хочу к сестре! И я хочу домой!
— Да, малышка, — Армин с тревогой взглянул на меня. — Сейчас я тебя отведу и вколю успокоительное…
— Нет! — опять испугалась я. — Больше никаких иголок! Только в палату!
— Хорошо, — осторожно ответил он. — Просто отведу в палату, но забрать тебя домой раньше шести вечера у меня не получится.
— Я хочу к себе домой! — я окончательно высвободилась из рук моего врача. — Я так устала! Пожалуйста! Позвольте Гае забрать меня домой!
Армин нахмурился. Этот разговор приносил ему все меньше положительных моментов.
Я понимала, что веду себя неблагодарно и резко, но меня всю трясло вдоль и поперек от медицины. Мне хотелось поскорее оказаться в безопасности, подальше от всех этих палат, иголок, аппаратов и… врачей.
— Ты больше не хочешь меня видеть? — прямо спросил Армин. — Все это время ты меня только терпела?
— Доктор Армин, — с дрожью в голосе заговорила я. Я и сама не знала, что хотела, кроме как оказаться в спокойном месте. — Пожалуйста… Я так устала…
— Я разрешу Гае забрать тебя, — холодным тоном сообщил он, но его руки все еще сдерживали меня за талию. — Но только через час. Через час я посмотрю тебя и отпущу. А вечером тебе придется со мной поговорить. Ясно?
Я закивала, надеясь, что к вечеру я уже хоть немного отойду от стресса.
— Пойдем, — Армин мрачно поднялся со своего места. — Я провожу тебя до палаты.
Не знаю, что со мной случилось, но я даже прикосновение Армина выдерживала с трудом. Он проводил меня в палату, осторожно поддерживая под локоть, но я была настолько напряжена, что одно лишнее прикосновение к моему телу, и я бы тут же взбрыкнула.
Наконец Армин открыл дверь палаты, и я увидела Гаю, Юнону и какого-то мужчину, немного похожего на Армина. Такого же темноволосого, высокого, но более массивного телосложения, чем аристократичный Армин.
— Афиночка! — Гая тут же бросилась ко мне и крепко обняла, а затем с опаской обратилась к Армину. — Мне можно к ней прикасаться?
— Да, — холодно сообщил мой врач и, больше не слова не сказав, вышел из палаты.
Второй мужчина с удивлением поглядел на дверь, не понимая, что ему делать, но Гая и тут постаралась взять ситуацию в свои руки.
— Господин Никель, останьтесь с нами, пожалуйста, — попросила она. — Вам, наверное, все равно нужно быть здесь до одиннадцати?
— Да, — согласился он. — Вдруг у Армина будет еще одно окно, и он сможет принять меня пораньше. Но… мне кажется мое присутствие сейчас здесь крайне неуместно. Палата — это не зал ожидания, поэтому я лучше подожду у Армина в приемной. Приятно было с вами познакомиться.
Мои сестры вежливо попрощались с ним, а затем подхватили меня под руки с двух сторон и довели до кровати.
— Афин, что случилось? — беспокоилась Гая. — Что-то пошло не так? Только не плачь, пожалуйста.
