это кто?
– Сестра. Познакомлю потом. – И ни капли не напрягло, не возмутило, что Стефания читает вместе со мной. Любой другой уже бы сделал выволочку за такое.
Через порог шагнули вместе и даже вполне прилично и степенно. Сделали шаг. Дверь закрыл на замок… И на этом адское терпение дало трещину. Все. Дома. Вдвоем. И пусть весь мир сгорит синим пламенем – даже не замечу.
Всего секунда ушла на то, чтобы сделать синхронный вдох. Выдох. Глаза встретились.
Зрачки у Стефании расширялись, грозя затопить радужку чернотой. Затягивали. Кружили в темном омуте.
Уши заложило, как при взлете. Только сердце четко отсчитывало удары, стуком разрывая барабанные перепонки. Обоняние обострилось – я ощущал женский запах, так, словно уже слизывал его языком с ее кожи.
Терпкая, горчащая, сладкая, острая – как дорогой шоколад, взрывающий все окончания своим вкусом.
Стефа сделала первый шаг навстречу. И еще один. Очень медленно. Словно до сих пор еще в чем-то сомневалась. Или не верила себе? И нам обоим?
Развернул и впечатал ее спиной в дверь. Удар смягчил своими руками – обвил ее всю, от затылка до копчика, не позволяя даже дернуться лишний раз. Хотел фиксировать, контролировать, удерживать, вжимать в себя – чтобы даже молекула воздуха не пролетела между телами.
Слышал, как она втягивает воздух, ощущал сухие горячие губы на своей шее – короткие, жесткие, острые поцелуи. Словно жалила, а не целовала.
Рот наполнялся слюной, голодным желанием проглотить ее всю, целиком – и тут же смаковать, по кусочку, по клеточке, разбирать свои ощущения от каждой косточки позвоночника, от каждого завитка волос …
Наши губы встретились, нечаянно стукнулись зубы, я оскалился в дурацкой усмешке – нетерпеливой, дикой, плохо осмысленной. Стефа тоже спешила, не только я. Тоже меня хотела.
Терлась животом о мой пах, вдавливалась в мое тело, точно так же, как я, желая срастись, сплестись, слиться…
Прикусил ей кожу рядом с ушком, втянул в рот мочку, облизал тонкую кожу на шее – вдоль бьющейся нервно жилки, до самой ямочки меж ключиц.
Невероятное удовольствие. Словно пьешь нектар и дуреешь, теряешь последнее соображение от него. Еле себя сдерживаешь, чтобы не превратиться в голодного страшного зверя. Уронить, раздеть, подмять, взять! Толкаться в нее до изнеможения, выбивая короткие стоны, пока не начнет кричать от восторга, умолять о пощаде.
Только страшное усилие воли – смутное, на самом краю сознания, заставляло держаться. Нельзя! Это моя женщина. Любимая. Ранимая. Нежная. С ней можно только по-другому: аккуратно, бережно, не разгоняясь до безрассудства. Пока сама не попросит – нельзя.
Белая кожа между крепких торчащих грудей с острыми сосками, уже в испарине, покрытая мурашками… Плотный спортивный топ – досадное препятствие, от которого легко избавиться, Стефа сама поднимает руки, помогая стянуть его… Тут же скребет ноготочками по моему затылку, подталкивая, прижимая к горячим вершинкам, охает, когда втягиваю их в рот, прикусываю, посасываю, облизываю…
Переступает нетерпеливо, тихо сползает вниз по поверхности двери, что-то выдыхает неосторожно, неразборчиво и невнятно…
Но скорее чутьем, чем слухом, я понимаю, чего она хочет – подхватываю на руки, тащу дальше в комнату, ставлю перед диваном. Стефа сама падает назад, призывно раскинув руки по сторонам…
Манящая, горячая, невероятно открытая, зовущая… до пелены в глазах, до боли в паху от нетерпения.
Ее впалый живот под полосками ребер, вздрагивающий, покрытый капельками влаги… Как можно его не целовать, не прихватывать зубами? Руки сами справляются с резинкой спортивных штанов, стягивают их вместе с бельем, раскрывают ее всю, целиком…
Рот впивается в женскую плоть, распластанную меж стройных бедер… Кто-то рычит от жадного, неутолимого желания, от того, как безумно хочется всю ее сожрать, вобрать в себя, проглотить…
– Не надо. Не тяни, Тихон. – Это я рычу, кажется. А Стефа меня подгоняет, не желая насладиться своим собственным удовольствием. – Давай вместе, быстрее!
Тоже голодная. Не жадная. Щедрая очень…
От приступа невероятной нежности кроет еще больше. Еще сильнее. Зубы скрипят от желания сделать ей хорошо.
– Потерпи. Немножко. Сейчас все будет.
С другими так можно, со Стефой – нельзя. Чтобы вот так, сразу, без ласки, без подготовки, без нежности…
– Не хочу терпеть. Хочу сейчас!
Очень ловкая девочка, очень гибкая, талантливая! За пару секунд расправляется с пряжкой ремня, тянет мои джинсы вниз, помогает себе босыми ступнями…
А я еще сомневался, что смогу перед ней на колени встать… Да хоть головой вперед в самую жуткую пропасть: если попросит, не смогу ни за что отказать!
Тугая жаркая влажность с готовностью принимает мой первый жесткий толчок. Так же сильно толкается вперед, навстречу, стискивает, втягивает…
Женские руки обвивают лианами, гладят мои плечи, шею, грудь, царапают мышцы спины – всячески подгоняют, не дают даже шанса притормозить, успокоиться, выдохнуть, растянуть удовольствие…
Губы встречаются снова, чтобы найти для себя источник воздуха, пить друг друга, до звона в ушах, до одури, до грохочущего на всю округу пульса…
– Куда ты спешишь? Задохнешься… – Шепчу ей на ухо и жмурюсь, как довольный кот. Сам с собой безнадежно спорю и тут же проигрываю. Стефа не слышит, не понимает. Лишь улыбается сладко звукам моего голоса.
Хочет быть главной сегодня? Что ж. Отказывать запрещено.
Короткое движение – и вот она уже сидит верхом на моих бедрах. Аккуратно убираю шелковистые пряди от ее лица, чтобы не мешали смотреть и кайфовать от ее образа. Вот таким запомнится день, когда сделал будущей жене предложение: пунцовые щеки, пересохшие губы с трещинками от жажды, пьяные от желания, счастливые глаза.
– Делай что хочешь. Не буду мешать.
Притягиваю ближе, прогибая ее в спине, помогаю начать двигаться, раскачиваю в нужном темпе…
Теперь все ровно так, как ей хочется: быстро, остро, знойно, до соли на распухших губах, до крупной дрожи в тонком хрупком теле.
Стефа крупно сглатывает, вскрикивает от восторга, плотно зажмурив глаза… Догнать ее – минутное дело. Тянет отключиться, забыться, потеряться в собственном кайфе…
Но женская голова лежит на моем плече, мягкая грудь прижимается, сама Стефания пытается отдышаться…
Отвожу ото лба непослушные пряди, касаюсь губами лба, носа, рта…
– Довольна? Не жалеешь, что согласилась?
– Нет. – Мурлычет, как сытая кошка, и снова начинает тереться…
Вот и славно. Вот и хорошо. Значит, все сделал правильно.
Стефания
– Совсем сбрендила? Возьми себя в руки и хорошенько подумай! – Милана приехала с нами в ЗАГС.
Для моральной поддержки. Тихона, не меня.
Они оба, как сговорились, ждали каких-то странных выходок и чудачеств.
А я чудить не
