Я отпираю дверь и вхожу внутрь. Лейкин сидит на диване, читает книгу и смотрит на меня, когда я вхожу. Тот факт, что она не выглядит счастливой, увидев меня, задевает, не буду врать. Я никогда не переносил, когда она злится на меня, и, похоже, в ближайшее время это не изменится. Поэтому, вместо того чтобы тянуть время, я подхожу к ней и сажусь на пол рядом с диваном, кладу голову ей на живот и вздыхаю.
— Мне жаль, — говорю я ей. — Я знаю, что иногда я бываю слишком упрямым, но мысль о том, чтобы потерять тебя, пугает меня до чертиков.
Она откладывает книгу и проводит пальцами по моим волосам. — Мне тоже жаль, но тебе нужно усвоить, что я никуда не собираюсь. Твой инициал на моем безымянном пальце и свидетельство о браке, которое ты повесил на стену в рамке, как чертово свидетельство о собственности, являются доказательством этого.
Я ухмыляюсь. — Это не свидетельство о праве собственности. Мне просто нравится смотреть на это и знать, что это был не сон. Что ты действительно вышла за меня замуж.
— Конечно, я это сделала, — отвечает она. — Я люблю тебя, даже когда ты заноза в заднице.
Утыкаясь носом в ее живот, я вдыхаю ее аромат. Это помогает мне за считанные секунды перейти от крайности к спокойствию. Просто еще одна волшебная вещь, которую она делает. Господь знает, что их много.
— Я тоже тебя люблю. Боже, ссориться с тобой - это хуже всего.
Она хмыкает. — Ну, я придумала, как мы можем сделать так, чтобы Монти не был проблемой между нами, но ты должен оставаться непредвзятым.
О Боже. Это должно быть хорошо. — Я слушаю.
— Я хочу, чтобы мы сходили на двойное свидание с ним и Мали.
Отлично, она хочет соблазнить меня возможностью надрать ему задницу. — Это обязательно?
— Ну, нет, — печально говорит она. — Мы не обязаны что-либо делать, но я бы хотела. Я думаю, вы с Монти начали не с той ноги.
— Ты имеешь в виду ногу, которой он угрожал убить нас, если я не расстанусь с тобой. Эта нога?
Ее глаза сужаются. — Все, что я говорю, я думаю, ты должен дать ему еще один шанс. Он встречается с Мали. Он хочет не меня.
Почему-то я сомневаюсь в этом. Она ослеплена его версией, которая помогла ее брату, и я ненавижу это. С того момента, как он добился прекращения дела Кэма, я знал, что это дерьмо будет висеть у меня над головой. Она может сказать, что нам не обязательно идти, но я знаю, что если я откажусь, она снова на меня разозлится. И мы совсем недавно вступили в этот брак, чтобы одному из нас сегодня спать на диване.
— Хорошо, — неохотно соглашаюсь я. — Ради тебя я пойду.
На ее лице расплывается улыбка - такая, ради которой я готов на все. Наглядный пример. Ее рука перемещается на мою шею, и она притягивает меня к себе, вдыхая в меня жизнь поцелуем. Я не могу не вздохнуть в ответ.
— Спасибо тебе, — говорит она мне. — Я знаю, он тебе не нравится, но я ценю, что ты даешь ему еще один шанс.
Как будто у меня был другой выбор. — Шансы на то, что я изменю свое мнение о нем, невелики.
— Я понимаю это, но я все равно ценю это.
— Да? — Я приподнимаю брови. — Как сильно?
Знаешь, что говорят, секс после ссоры - лучший секс.
Она прикусывает нижнюю губу, и все понеслось. Я собираюсь сделать так, чтобы Толстосум не приходил ей в голову до конца ночи.
Кофе - необходимое зло. Я ненавижу его вкус, но когда накануне ты не спал допоздна, вычеркивая позы из Камасутры, словно это твой личный список достижений, это единственное, что может спасти меня от необходимости таскать весь день свою задницу. Между дополнительным ремонтом, необходимым в баре, и исследованием, которое я сейчас провожу в отношении Монти, я не могу позволить себе устать.
Я сижу на острове и просматриваю свой ноутбук. Должно быть, есть и другое мошенническое дерьмо, которое ему сходит с рук. Он сделал так, что видео с дракой Кэма с Айзеком исчезло, как будто ничего не было. Видеозапись, которая была не только на компьютере адвоката, но и на серверах прокурора и полицейского управления. А потом оно исчезло, не оставив ни малейшего следа, что оно вообще существовало. Даже Крейг не смог найти его на своем телефоне. Как будто ничего и не было.
Ублюдок хорошо заметает следы, потому что я ни черта не могу на него найти. Даже его имени в школьном альбоме нет. Все статьи ссылаются на то, что он сын сенатора Роллинза. Не удивлюсь, если Монтгомери Роллинз - это даже не настоящее имя. Если Лейкин не была лично знакома с его отцом, я бы подумал, не врет ли он и об этом.
— Боже, как мне нравится эта насадка для душа, — говорит Лейкин, входя на кухню.
Нажатием одной кнопки все окна исчезают, оставляя только выбор пива, который мы с Кэмом все еще выбираем. Она подходит и целует меня, прежде чем взять себе чашку кофе.
— Это потому, что, когда я переехал, я просверлил в нем дыру, чтобы он не регулировал давление воды, — объясняю я.
Она улыбается. — Ну, ты гений. Если бы только она была ручной.
— О, мне жаль. Тебе было недостаточно трех оргазмов прошлой ночью, принцесса?
— Я никогда не смогу насытиться тобой или тем, что ты со мной делаешь.
Я ухмыляюсь. — Наша брачная ночь доказывает обратное.
Она откидывает голову назад, смеясь. — Ладно, прекрасно. Но в свою защиту скажу, что если бы ты продолжал, то не смог бы вовремя остановиться.
— Принимай противозачаточные, и мне вообще не придется останавливаться, — возражаю я.
— Именно поэтому я назначила встречу, чтобы сделать укол, — говорит она мне. — Но это не раньше, чем через месяц. По-видимому, у них действительно все расписано. Хорошее состояние влагалища, должно быть, в моде в наши дни.
От одной мысли о том, что я могу постоянно обладать ею таким образом, у меня наполовину встает в джинсах. Видеть, как моя сперма вытекает из ее киски — чертовски охренительно. Я встряхиваюсь и смотрю, как Лейкин ухмыляется, точно зная, что она только что со мной сделала.
— О, кстати. Монти забронировал столик на сегодняшний вечер.
И весь мой стояк проходит. — Это был твой план? Заставить меня думать о сексе, чтобы меня не раздражало, когда ты упоминаешь его?
— Это зависит от того, сработало ли это?
Я хватаю ее за талию и притягиваю к себе, ставя ее кружку на стойку. — Ты играешь нечестно.
Она улыбается. — Я никогда не говорила, что делаю это. — Поцеловав меня на мгновение, она отходит. — Но серьезно. Мы собираемся в какое-нибудь пятизвездочное заведение для гурманов в получасе езды отсюда. Он сказал, что все забронировано обычно на шесть месяцев вперед, но он знает владельца.
Конечно, черт возьми, он знает. — Звучит заманчиво, детка. Однако мне пора идти. Марк зайдет в бар этим утром, чтобы посмотреть, как все продвигается.
Она кивает, а затем подходит, чтобы поцеловать меня еще раз. — Хорошего дня. Я люблю тебя.
— Я люблю тебя больше.
И когда я выхожу за дверь, мне интересно, имеет ли она хоть малейшее представление о том, насколько. Что если этот ублюдок попытается снова встать между нами, я без колебаний позабочусь о том, чтобы он больше никогда не показывался здесь. Потому что я не потеряю ее.
Я не могу.
Не думаю, что я бы это пережил.
За все время, что я знаю Марка, мне кажется, я никогда не нервничал рядом с ним. До сих пор. Но, опять же, я никогда не был его деловым партнером. Я был просто его проблемным сотрудником. Что-то вроде благотворительной организации. Сейчас я наблюдаю за тем, как он осматривает бар, и затаил дыхание в ожидании его критики.
— Хорошо, — стону я. — Избавь меня от страданий, пожалуйста.
Он усмехается и поджимает губы. — Это выглядит потрясающе.
Спасибо, черт возьми. — Серьезно?
— Да, серьезно. Я действительно впечатлен. Вы, ребята, действительно воплотили здесь свое видение в жизнь. Я вижу все мелкие детали, которые вы объясняли, и они, наконец, обретают смысл для меня.
