Все как любит моя королева?
— Все, — очень стараясь не разрыдаться от счастья, сказала я.
Потянулась за тарелкой и боковым зрением увидела, как что-то блеснуло на подносе. Пригляделась…
— А, да, — хрипловатым голосом, сказал Дан, подцепив пальцами тонкий обруч из белого золота со сверкающим бриллиантом в центре, — и это!
Взяв мою руку, надел кольцо на безымянный палец и поцеловал костяшки. Я почувствовала, что губы его дрожали.
— А…
— Ну, будешь скоро, какая разница… Будешь? — спросил, заглядывая в глаза.
— Буду.
20 лет спустя
— Мам, может ну его?
— В смысле? — чуть не выронив из рук табличку с названием, которую собиралась прикрепить двусторонним скотчем под уже висевшую на стене фотографию, сделанную дочерью, спросила я.
Элина, обхватив руками худенькие предплечья, растерянно посмотрела на меня.
— Ну, эту выставку. Где я, а где именитые фотографы, которым по рангу устраивать выставки?
— Э-эй, ты чего? — взяв ее за подбородок, я заглянула в льдисто-синие, отцовские глаза девушки. — Это у кого пятьсот тысяч подписчиков в социальной сети, м? Кто снимал эту же как ее…
— Дочка Богдана Тарновского, — буркнула Элина.
— Элвин и бурундуки, куда вешать? — весело спросил двоюродную сестру Даниэль, занося еще три фотографии в рамках.
Дочка даже не отреагировав на прозвище, которое обычно до чертиков бесило ее, молча указала на места на стене.
— Я не понял, а чего скисли, девочки? — спросил шедший следом со следующей партией фотографий Дан.
Осторожно поставив их на пол и прислонив к стене, он подошел к нам. Обнял меня за талию, чмокнул в щеку, а потом заглянул в глаза дочери.
— Да вот, Богдан, кое-кто сомневается в целесообразности проведения своей фотовыставки, представляешь? Говорит, мол, где я, а где именитые фотографы…
— Мам!
— А-ну иди-ка сюда, — сказал Богдан, обняв дочку за плечи и уводя в сторону.
Что бы им не мешать, я ушла в другой конец зала, где кейтеринг накрывал фуршетные столы. До начала оставалось всего четыре часа. Точнее, целых четыре. Потому, что для нашей малышки они как четыре года. Нашей маленькой, взрослой и талантливой девочки.
Окинула взглядом зал. Задержалась на фотографиях. Они были живыми. Глядя на них создавалось ощущение, что сейчас услышишь смех запечатленных на одном Крис и Даны, Лениных дочек, рокот двигателя машины, пойманной в дрифте на второй, почувствуешь аромат цветов с третьей. У Элины самый настоящий талант. Способность по-особенному красиво видеть мир передалась ей от Дана.
— Нервничает? — ко мне подошел Даниэль.
— Угу. Так что не подкалывай, ладно?
— Слушаюсь и повинуюсь, — отсалютовал сын Стеф. — Мама звонила, они с папой уже едут и везут шмотки.
— Отлично.
В этот момент в галерею зашли Лена с Владом и двойняшки.
— Ух ты! Вау! — воскликнули девушки, подходя к своим фото, — Эл, прям лучше, чем на компе было.
— Привет, — Лена обняла меня. — Как тут дела?
— Элина нервничает, — пожаловалась я.
— Уже нет, — к нам приблизился Дан.
Пожав руку Владу, снова заключил меня в объятия.
— Не волнуйся, любимая, я все уладил, — сказал он.
И мне сразу стало спокойнее. Дан иногда умел говорить с нашей девочкой даже лучше меня. И не столько потому, что они оба были творческие, а значит лучше понимали друг-друга, сколько просто из-за того, насколько замечательным стал отцом.
— Только если это будет провал, ты мне купишь новые документы и билет на край света? — подошла к нам Элина.
Мы все дружно рассмеялись. Вскоре приехала Стеф и Рома. И пришло время наводить красоту и переодеваться. Делали мы это в просторной гримерке при галерее. И вот наступил час “х” и галерея наполнилась гостями. Блогеры, другие фотографы, редакторы журналов… На фотовыставке собрался весь столичный бомонд.
— Все будет отлично, любимая, не переживай, — сказал Дан, приобнимая меня за талию.
И, как я и была уверена, любимый оказался прав.
Конец
