Людмила замолкает, ползет по грязному полу в дальний угол. Выдвигает ящик старого комода и достает оттуда мужской потертый пояс. Долго смотрит на него, нежно гладит.
— А потом… — всхлипывает. — Потом ко мне пришла любовь. Я не верила, что это чувство существует. Всегда думала, что главное — это выгодно выйти замуж. Исходя их этих убеждений, и искала себе мужа. Но я встретила Ивана, — прижимает мужской ремень к груди. — Я пропала. Я полюбила так, что свет без него не мил.
Сестра уже не замечает меня. Она всецело поглощена ремнем и своими воспоминаниями. Мне нечего сказать, горло сдавило. Могу лишь стоять и слушать.
— Только и тут судьба не смилостивилась надо мной. Видно ты себе забрала всю удачу. А мы, последующие дети нашей невменяемой мамаши, должны преодолевать сплошные полосы неудач. А Славик… тот вообще не выжил…
Словно плетью бьет своими словами.
— Людмила, ты же сама и подписала приговор своему брату…
Она отмахивается от моих слов. У нее своя правда. Я столько лет была во всем виновата, что иного она уже не воспримет.
— Мой возлюбленный не был богатым человеком. Он жил скромно, работал на стройке. У нас была разница в десять лет. И мне довелось приложить немало усилий, чтобы он оказался в моей постели. На меня мужчины с неба не падали… Они меня вообще не замечали… — снова гладит мужской ремень. — В нашей судьбе с Иваном изначально все складывалось тяжело. У нас на пути стояла его семья! Пятеро детей и клуша жена! — сестра скалится.
— Ты добивалась мужчину, зная, что у него пятеро детей? Сознательно разрушала семью? — спрашиваю. И сама себе же отвечаю, что Людмилу такое бы не остановило. Она способна на любую гнусность.
— У нас была любовь! Он был несчастен со своей клушей! Мне ли не знать, какая атмосфера царит в многодетных семьях! А его женушка, спокойно могла найти себе другого придурка, точно так же как наша мамаша! Все они одинаковые! — плюется словами словно ядом. — Иван был со мной, говорил что любит, но от жены уходить не спешил. Все боялся, как его спиногрызы без отца будут. И бабок на алименты и новую семью не было. А я не могла без него жить, он был мне необходим! Мне нужны были деньги и много, чтобы откупиться от его клуши, чтобы забрать Ивана к себе! Глеб мне столько не дал. Сказал, что если буду наглеть, то он разберется со мной другими способами. А он мог, — ее передергивает. Вижу дикий страх перед Глебом. — Тогда я отправилась к Сергею. Тот уже спустил практически все наследство родителей. Но осталась квартира. И я помогла ему с ней расстаться. А что, — пожимает плечами, — Он бы все равно ее пропил. А мне было нужнее…
Ни капли раскаяния. Скорее, сожаление, что большим не поживилась.
— Как помогло? Отвоевала свое счастье?
— Издеваешься, да? — с силой сжимает в руках ремень. — Ты же всю удачу украла! А мне только горести оставила! Иван послушал меня, обрадовался деньгам, взял часть из них и пошел бросать жену… а она его сковородкой по голове, так приложилась, что он… он… умер на месте… — черные слезы катятся по ее щекам. — Нет больше Ивана! И все из-за тебя! — поднимается с пола. — Потом еще и болезнь на меня навалилась! Глеб помогать не спешил… к тебе лезть запрещал… Потом помог… только толку… болезнь отступила, а Ивана нет, есть долги, которые я наделала… Глеба нет, оплатить их некому. Меня терроризируют и родственники клуши Ивана… У нее оказалась огромная семья неандертальцев в пригороде. Моя жизнь превратилась в ад… Я пробовала пойти по пути Сергея… но не помогает… Кошмары тогда становятся еще сильнее… И это все ты… Ты! Из-за тебя я превратилась в ходячий труп!
В этот момент вижу, как глаза сестры буквально наливаются кровью. Она с несвойственной силой кидается на меня, целится к горлу.
— Сейчас я восстановлю справедливость! Надо было задушить тебя еще в детстве! — шипит.
Я не успеваю испугаться. Людмила отлетает в другой конец комнаты. Сильные руки обнимают меня, вдыхаю родной запах.
— Коля… — шепчу, прижимаясь к нему крепче.
— Я тут был, в коридоре. Все слышал. Не мог тебя оставить. Чувствовал, что может быть опасно.
— Я вас уничтожу! Ненавижу! Вы не будете гореть в аду! — истерически вопит сестра.
— Людмила, ты сама это сделала со своей жизнью. Но ты никогда этого не поймешь! — смотрю на корчащуюся в углу сестру и понимаю, что нет у меня к ней ни капли сострадания. Таких людей нельзя жалеть, ведь они всегда используют наши эмоции против нас.
— Сейчас за тобой приедут, — бросает Коля, подхватывает меня на руки и уносит прочь из этого дома.
— Кто за ней приедет? — спрашиваю тихо.
— Полиция. Она многое наговорила, там есть за что зацепиться.
И только тут до меня доходит, что сейчас происходит невероятное.
— Коля! Ты меня несешь! Твои руки! Поставь меня! — его руки больше не трясутся. Он меня держит сильно и очень крепко, уверенно спускается по ступеням.
— Привыкай, я тебя больше никогда не отпущу!
Эпилог. Маша
Прошло три месяца…
— Манюня! Это что такое?! — Коля стоит в дверях кухни, хмурится, руки упер в бока.
— Да, мама, что это такое? — из-за его спины просовывается голова сына.
— Доброе утро! — счастливая улыбка расползается до ушей. — Уже вернулись. Так бегом в ванную и завтракать.
— Мы о чем договаривались? — не унимается любимый.
— Ой, подумаешь, — машу рукой, и в этот момент ощущаю, что ноги не достают до пола, слишком много счастья…
Вот просто видеть, как мои любимые мужчины стоят утром на пороге кухни. Они вернулись после утренней пробежки.
— Папа же тебе говорил! — Сережа встает на сторону Коли.
— Я хочу сделать вам приятное!
— Сделаешь, если перестанешь вскакивать с утра, чтобы приготовить нам завтрак, — Коля подходит и отбирает у меня нож. — Отдыхай! Ты итак слишком много работаешь! А завтраки на мне. Мы договаривались!
— Не бережешь ты себя, мама, — ворчит сын.
— Это в радость, родные, — горячие слезы текут по щекам. Коля мгновенно собирает их губами.
— И я хочу тебя радовать. Всегда, — горячее дыхание ласкает кожу.
Уже три месяца, как я купаюсь в забое любимого. Парю в небесах и не желаю спускаться на землю. Коля мне этого и не позволяет. Старается угадать любое мое желание.
Мы остались в городе, в который я сбежала ранее. Я продолжаю работать в супермаркете, хоть Коля не раз предлагал мне открыть собственный магазин. Но мне нравится моя работа. Коллектив и те успехи, которых я там достигаю. Своими силами. Без чьей-либо помощи.
Что касается здоровья любимого, прогнозы врачей более чем обнадеживающие. Но Коля уверен, что мы с Сергеем его единственное лекарство. Именно благодаря нам он снова чувствует себя целостным. Коля в скором времени планирует тут открыть небольшую стоматологическую клинику, он грезит работой и хочет постепенно вернуться к практике. И я его во всем поддерживаю. Но пока работаю я, а муж занимается бытовыми вопросами. Пытается оградить меня от любых проблем. Коля научился предугадывать мои желания, даже те, о которых я еще и сама не знаю.
Так и с завтраком. Для Коли своеобразный ритуал, готовить для нас с сыном. Но и мне ведь хочется для них что-то делать. Тем более, когда задерживаюсь на работе, и мне дико их не хватает. Но и сидеть дома я не могу. Насиделась в свое время. Теперь я жадными глотками пью жизнь, и никак не могу утолить эту жажду.
С сыном у любимого отношения становятся лучше день ото дня. Они вместе занимаются спортом, смотрят фильмы, ходят за грибами.
— Мама, у меня лучший отец. О таком и мечтать не мог! — как-то восторженно сказал сын.
— Знаю, — больше я тогда ничего не смогла сказать. Есть вещи, для которых невозможно подобрать слов их можно только прочувствовать.
И я чувствую, благодарю судьбу, что подарила нам еще один шанс на счастье. Ведь тогда мы так и не успели познать, что есть любовь, что в действительности означает семья.
— Мам, я уезжаю, — с серьезным видом заявляет сын, когда мы расположились за кухонным столом.
