любил младенцев? Некоторые мужчины опасались младенцев. Моему брату они не особенно нравились, и мы с мамой полагали, что это изменится, как только Оуэн решит завести собственных детей.
Возможно, у Кейна были такие же опасения, когда дело касалось малышей.
Мой желудок проделал ещё один виток акробатики, поэтому я ретировалась на кухню за стаканом имбирного эля, который купила ранее, надеясь, что он всё решит.
Пока я потягивала содовую, на кухню вошла Тея.
— Если ты не хочешь пиццу, мы можем перенести.
— Нет! Со мной всё будет в порядке. — Я улыбнулась шире. — Это всегда проходит. И имбирный эль помогает.
— Хорошо. Мне он тоже всегда помогал, — сказала она, глядя на своих детей.
Мои глаза последовали за ней туда, где Логан помогал Колину строить туннель из пустых коробок.
Я никак не могла быть беременна. Да? В последнее время у меня не было месячных, но для меня это было нормально. Для меня не было чем-то необычным четыре или пять месяцев обходиться без цикла. Вдобавок ко всему, моя цервикальная слизь была ненормальной. Это в основном убивало сперматозоидов, которые осмеливались подойти достаточно близко.
Нет, не было никаких шансов, что я беременна. Результаты теста были окончательными.
В тот день, когда позвонил наш специалист по фертильности, чтобы сообщить результаты, я так нервничала, что заставила Адама ответить на звонок. Он внимательно слушал, кивая, когда доктор говорил, и после того, как он повесил трубку, он рассказал мне всё.
Потом он обнял меня, когда я развалилась на диване в нашей гостиной.
Так что, несмотря на то, что мы с Кейном едва держались друг от друга подальше, я никак не могла забеременеть, по крайней мере, без помощи врача, который бы имплантировал оплодотворённую яйцеклетку в мою матку.
Кейн не был врачом.
Я определенно не беременна.
— Вы беременны, мисс Кэмпбелл. Ваши анализы крови подтверждают это.
Это был третий раз, когда доктор произнес эти три слова. Вы беременны.
— Я не понимаю. — Мой рот был приоткрыт. — Вы уверены, что вы смотрите на мои анализы? — Я выглянула из-за плеча доктора, указывая на файл в её руке, после того как дважды проверила имя.
Она просто рассмеялась, показывая мне, что на самом деле вверху было моё имя.
— Я уверена.
Мои руки зарылись в волосы.
— Я не могу в это поверить.
— Поздравляю. — Она улыбнулась, когда я ошеломлённо сидела на смотровом столе. — Если тошнота не пройдет, продолжайте пить имбирный эль. Солёные крекеры помогают некоторым женщинам. И если тошнота не пройдет или станет неуправляемой, ваш акушер пропишет что-нибудь более сильное.
Мне удалось кивнуть, когда она ещё раз поздравила меня и вышла из комнаты.
Беременна.
Всё-таки, Тея была права.
За последние три дня моя тошнота усилилась настолько, что сегодня утром я не могла сосредоточиться на работе. Не желая заразить детей Кендриков желудочной инфекцией, я поехала в Калиспелл, чтобы обратиться в неотложную помощь и пройти обследование.
И после трёхчасового сидения в кабинете врача, ответов на вопросы и сдачи анализов всё было официально.
Я беременна.
Бесплодная. Я.
Мне потребовалось почти тридцать минут, чтобы выбраться из смотровой. Медсестра приходила три раза, чтобы проверить — и выгнать — меня, но я просто оставалась на столе, недоверчиво уставившись на серые стены. Наконец, после четвертого визита медсестры, я взяла свою сумочку и в оцепенении прошлась по клинике.
Я снова прошла мимо доктора, и она ещё раз поздравила меня. Я кивнула на прощание, затем вышла к своей машине, где просидела двадцать минут, мои руки застыли на руле.
Беременна. Я была беременна.
Ребёнок.
У меня будет ребёнок.
Это был сон, не так ли? Или это был кошмар? Проснусь ли я, чтобы обнаружить, что я одна в постели и у меня снова отнимут то, о чём я всегда мечтала?
Моя рука скользнула к животу, и слеза скатилась по моей щеке. Я чувствовала и то, и другое. Это не было кошмаром. Это был тот самый сон. Это было настоящее волшебство.
Сколько часов я мечтала об этом? Сколько раз я молилась о чуде?
На моём застывшем лице появилась улыбка, и упала ещё одна слеза.
— У меня будет ребёнок, — эти слова наполнили машину и моё сердце такой радостью, что я рухнула на руль, смеясь и плача.
Когда я взяла себя в руки, я села и опустила зеркало своего визора. Тушь растеклась по мокрым ресницам. Румяна, которые я тщательно нанесла на щеки, были испещрены дорожками от слёз. Моё лицо всё ещё имело зелёный оттенок от тошноты.
Кого, черт возьми, волновало, как я выгляжу, если я была беременна.
— О боже мой. — Я хихикнула. — Да!
Мне захотелось выпрыгнуть из машины и щелкнуть каблуками в прыжке. Вместо этого я сидела там, блаженно вытирая слёзы. Но когда мое лицо высохло, эйфория притупилась.
Неужели врачи в Нью-Йорке неверно поставили мне диагноз? Этого просто не могло быть. Мы обратились к одному из лучших специалистов по бесплодию на Манхэттене. Я сидела прямо там, рядом с Адамом, когда он слушал последние результаты тестов, так что не было похоже, что не было вероятности, что какие-то детали были потеряны со времени. Это не было как будто у него было несколько часов, чтобы запутать или забыть важные аспекты отчета. Конечно, я не видела результатов лично, но и он тоже. Ко врачу было сложно записаться, поэтому мы предпочли узнать результаты по телефону, а не ждать неделю, пока откроется окно для записи на прием.
Клиника была не против сообщить нам наши результаты по телефону, потому что в их мире диагностика была только началом. Наш врач был полон решимости подарить нам ребенка.
Когда мы впервые встретились со специалистом, она решила, что первым делом нужно исправить мои пропущенные циклы. Она сделала мне гормональный укол в задницу, передала коробку овуляционных палочек и прописала много-много секса.
Она также посоветовала мне делать все возможное, чтобы снизить уровень стресса, поэтому я еженедельно ходила на массаж и сократила время на работе. Я отказалась от вина, шоколада и всего вкусного.
Три месяца, бесчисленные уколы и отсутствие беременности спустя, врач назначил еще один набор анализов.
Результаты этих тестов были теми, которые Адам получил по телефону. И что-то, должно быть, потерялось при передаче.
Я нырнула в свою сумочку, роясь на дне в поисках телефона. Посмотрев номер клиники по лечению бесплодия, я несколько минут ждала перевода, пока, наконец, не дозвонилась до медбрата, который занимался нашим делом.
— Здравствуй, Патрик. — Я улыбнулась, когда он ответил. —
