Когда наконец все были устроены и готовились ко сну, оказалось, что уже десять вечера.
— Уф, — Грег оглядел пустой салон, — это было просто поразительно.
— В каком смысле? Хорошем или плохом?
— Просто поразительно.
Она взяла свою сумку из шкафчика под стойкой регистратора.
— И вообрази, что это все повторится завтра.
— Не могу дождаться.
— Спокойной ночи, Грег.
Она поспешно ретировалась, не желая оставаться с ним дольше наедине в слабоосвещенном холле, заставленном цветами. Идя по дорожке к лодочной станции, она увидела парочку: двое целовались, обнявшись, на фоне серебристой лунной дорожки. Ей стало неловко подглядывать за чужим счастьем, и она пошла дальше, улыбаясь. Она всегда мечтала о том, чтобы люди, приезжая сюда, чувствовали романтику этих мест, а идиллическое окружение пробуждало в них нежные чувства; у некоторых появится шанс полюбить впервые в жизни, у других возобновить любовные отношения, прерванные из-за городской суеты и повседневных забот и проблем. Но, несмотря на удовлетворение, в ней нарастало внутреннее беспокойство. Она снова взглянула на парочку у воды, слившуюся в продолжительном поцелуе, как будто растворяясь друг в друге, и вдруг ее пронзило острое чувство одиночества.
Спохватившись, Нина решительно отмела все сентиментальные порывы и жалость к себе. Она поднялась по лестнице наверх, в свою комнату. Не всем суждено любить. В конце концов, и так можно прожить совсем неплохо. Часто любовь приносит страдания и заканчивается плачевно, полным крахом и разводами. Сейчас ей это не нужно. Жила же она до этого без любви, и ничего. Зато спокойно, никаких терзаний. Но в атмосфере лунной летней ночи на озере она не чувствовала покоя. Спать решительно не хотелось. Вспомнила, что сегодня не обедала, но и есть тоже не хотелось. Хотелось поделиться впечатлениями с Сонет, но в Бельгии еще далеко до рассвета, и Сонет спит сладким сном.
Вдруг зазвонил телефон.
Неужели в первый же день возникли проблемы у гостей?
— Нина слушает. — Голос ее прозвучал официально.
— Привет, мамочка!
— Сонет! — ахнула Нина. — Господи, вот не ждала… А почему ты не спишь?
— Я специально встала пораньше, чтобы узнать, как прошел твой день.
Нина заулыбалась и вышла с телефоном на палубу.
— Было все просто замечательно, детка. Жаль, что ты не видела.
— Мне тоже. Как у тебя дела с мистером Беллами?
Пальцы Нины стиснули телефонную трубку. Сонет что-то узнала?
— Да все нормально. Давай лучше поговорим о тебе Ты ведь в Европе. Расскажи мне.
— Ого, ты избегаешь ответа на мой вопрос. Так-так, мамочка.
— Да нет, просто не хочу утомлять тебя делами.
— Так вы с ним ладите? — настаивала Сонет.
— Да, вполне.
— Он тебя по-прежнему бесит?
— Конечно.
— А ты…
— Послушай, это бизнес. Это его гостиница, я здесь работаю. Сегодня состоялось торжественное открытие, и все прошло очень хорошо.
Она заметила вспышку камеры на некотором расстоянии от берега и, внимательно вглядевшись, увидела на лугу Дэзи, которую легко можно было узнать по силуэту, освещенному сзади фонарями. Она была в компании высокого длинноволосого парня; они медленно брели к озеру, и она на ходу делала снимки.
— У Дэзи новый друг. — Нина с радостью поменяла тему. — Это младший брат Коннора Дэвиса.
— Я раньше тебя узнала. Дэзи мне уже прислала его фото по электронной почте. Он просто красавчик, но Дэзи клянется, что они только друзья. Пока, имеется в виду.
Нина смотрела, как Дэзи и парень теперь идут рядом, о чем-то беседуя, почти соприкасаясь головами. Вот они зашли в тень и исчезли.
Разумеется, только друзья. Кем еще они могут быть при таких обстоятельствах. Глядя на них, она вспомнила себя совсем юной и тоже беременной. Но у нее тогда не было ни свиданий, ни поздних прогулок с парнем, ни прочих глупостей, которые так хочется натворить. К пятнадцати годам она уже закончила романтические встречи, не успев начать. Начала с того, чем заканчивают. Сразу и на всю жизнь.
— Мама? — спросила Сонет. — Ты почему-то замолчала.
— О, прости, наверное, плохая связь. Как тебе Висбаден?
— Изумительно. Только Кара и Лайла все время ныли, пока мы осматривали замок, им было скучно. — Голос ее был полон возмущения, когда она заговорила о своих единокровных сестрах. — Иногда мне так хотелось им наподдать.
— В нашей семье мы так и делали.
— Это помогало?
— Временно.
— Надо попробовать.
Нина засмеялась:
— А вообще, как дела?
— Все хорошо.
— Я сказала Грегу, что ты навестишь Софи в Гааге. Решила, что он должен знать. Мне показалось, он ничего не имеет против твоей встречи с Софи.
— Мама…
Нина никак не могла остановиться.
— Разумеется, ведь Софи знает город и может показать тебе все достопримечательности, как никто другой, верно? Она там живет и…
— Мам, передохни. Что с тобой? Ты болтаешь как заведенная, на тебя не похоже.
— О, прости, дорогая, наверное, я сегодня перенервничала.
— Я за тебя рада. Знаешь, я так скучаю по тебе и по дому.
— Тебя тоже все тут потеряли. — В груди стиснуло. Она никогда не расставалась с Сонет, и теперь без дочери жизнь оказалась пуста. Нечем было замаскировать свое вопиющее одиночество.
— Мне пора, — сказала Сонет.
— Я понимаю, солнышко. Не могу поверить, что ты так рано поднялась, чтобы мне позвонить. Ты самая лучшая дочь на свете.
— Я хотела быть первой, кто поздравит тебя. Не скучай, не успеешь оглянуться, как мы снова увидимся.
— Не могу дождаться, дорогая.
Повесив трубку, Нина вздохнула и облокотилась на перила, глядя на воду. Вокруг не было ни души, территория опустела. В наступившей тишине она почувствовала острую тоску по дочери, желание ее увидеть. Утешала себя тем, что Сонет должна приехать на свадьбу Оливии. Не хотелось думать, что потом она уедет снова и уже надолго, учиться в университете. Она глубоко вдохнула свежий ночной воздух и напомнила себе, что завтра придется рано встать. Пора спать. Пошла в комнату, побродила бесцельно, поставила диск Тони Беннета и налила себе бокал вина. Сделав глоток вина, она с бокалом в руке снова вышла на палубу, раскачиваясь в такт музыке. Тишина и красота ночи влекли непреодолимо. Вот что сейчас надо — бокал мерло, любимая песня, немного тишины и отдыха, чтобы отпраздновать и пережить заново приятные мгновения сегодняшнего торжества, которое прошло так гладко и красиво.
Но спокойствие продлилось не более тридцати секунд. Послышались шаги, кто-то поднимался наверх, загорелась сигнальная лампочка.
